Гари снял квартиру в прекрасном доме в районе Кирхенфельд, где жили дипломаты. Фешенебельные апартаменты супругов Гари принадлежали г-ну Греню, председателю клуба «Высший свет». Члены этого клуба собирались на Театральной площади в двух салонах с потертой мебелью и пыльными занавесками.
На первом этаже новой квартиры располагалась просторная прихожая, обитая роскошными восточными коврами, привезенными Лесли из путешествий, из нее на второй этаж шла великолепная лестница, а по бокам находились две крытые галереи. По одну сторону от прихожей находилась ванная, а по другую — комната, в которой Гари устроил свой рабочий кабинет.
Поскольку Берн был исключительно тоскливым, даже мрачным городом, Лесли часто отлучалась — ее угнетала натянутая атмосфера, царившая в дипломатических кругах. Ужины с коллегами Гари и их женами ее усыпляли. Тем не менее она не пренебрегала ни одной из своих обязанностей супруги первого секретаря посольства и охотно помогала Элен Опно, помешанной на этикете, в проведении светских мероприятий. Ей пришлось, например, научиться кланяться и делать реверанс папскому нунцию. Она умела с блеском организовывать приемы и вести остроумную беседу с Анри и Элен Опно, за столом у которых собирались известные писатели, художники, композиторы, музыканты: Поль Клодель, Игорь Стравинский, Никита Магалов, Дариус Мийо, Франсуа Мориак, Игорь Маркевич, Александр Кальдер, Франсис Пикабиа, Андре Бретон.
Иногда Лесли уезжала в Рокбрюн, где с мастерком в руках с помощью местных умельцев занималась ремонтом приобретенных строений. Жители Рокбрюна жили бедно и, как в старые времена, говорили на южном наречии. Прибытие Гари, которого здесь величали господином консулом, и Лесли, вознамерившейся перестроить погреба и крольчатники в турецком стиле, наделало много шуму. Лесли наняла в домработницы Иду д’Агостен. Она вплоть до развода супругов Гари будет их экономкой, домоправительницей, другом, советчицей и доверенным лицом{371}.
Здание французского посольства, которое так не нравилось Лесли, стояло на холме, у подножия которого располагались консульские службы. В посольстве действовали жесткие правила. С 1516 года, когда Франциск I подписал Фрибурский мирный договор, посол Франции в Швейцарии находился на особом, привилегированном положении.
Первое упоминание о Лесли в дневнике Элен Опно связано с вышедшим незадолго до того фильмом Жана Кокто «Орфей». За столом обсуждали эту картину, и Лесли спросила: «Жан всегда носит рубашки и пиджаки с такими короткими рукавами?» — «Да, — ответила Элен, — и мне это кажется странным». — «Это чтобы подчеркнуть изящество запястий… да-да, уверяю вас, это известный прием», — объяснила Лесли.
А вот как мадам Опно описывает Гари: «Красивый молодой человек, смуглый, с ярко-голубыми глазами, с длинными темными ресницами, приятный в общении». Скучая, как и Лесли, в Берне, Ромен снял в Женеве на улице Муайбо квартиру, где тайно встречался с Сюзанной Салмановиц, вдовой Поля-Жана Рокера, с которой познакомился в годы войны в Бейруте, когда на территории Восточного Средиземноморья проводились операции. Сюзанна была ему очень дорога и стала последней, кто разговаривал с ним за полчаса до его смерти{372}.
Анри Опно, человек образованный, известный в узких кругах поэт, который сделал прекрасную карьеру, приверженец левых идей, тоже скучал в Берне. Его жена Элен в своем дневнике пересказывает историю из жизни, которую считает типичной для Швейцарии. Посольство Франции предложило директору Национального театра в Берне организовать постановку «Атласной туфельки» Клоделя с Мари Белль в главной роли; в этой пьесе около двадцати действующих лиц, и на первой же репетиции требуется участие двенадцати музыкантов. Директор, помявшись, сослался на финансовые затруднения и спросил, нет ли возможности поставить другую пьесу, в которой было бы занято меньше актеров. Представитель посольства Анри Гийемен ответил, что Мари Белль играет также в «Федре». «А кто автор этой пьесы?» — «Расин». — «Тогда мне нужно будет проконсультироваться с нашим франко-швейцарским советом, который обычно дает нам заключение по французским произведениям», — заявил директор; Гийемен видел, как он пометил у себя в записной книжке «Фэдра Рашна» — название знаменитой пьесы — с несколькими орфографическими ошибками.
Анри Опно понимал и защищал Ромена Гари. Чтобы у писателя оставалось время на творчество, он не требовал от него постоянного присутствия на рабочем месте.
В апреле 1950 года Гари направил Гастону Галлимару только что завершенную комедию в трех актах «Нежность камней», заказанную Луи Жуве. «Нежность камней» станет рабочим названием романа «Вся жизнь впереди», опубликованного в 1974 году под псевдонимом Эмиль Ажар. Через несколько дней рукопись попала в руки Жуве. Гари долго не получал ответа от знаменитого актера и режиссера, но был уверен в достоинствах своего творения, а потому решил сам ему написать: «Я очень доволен этой пьесой, а если Вы и на этот раз скажете, что недовольны, я просто Вам не поверю».
В этом трагическом фарсе, написанном за десять ночей, было четыре действующих лица: Флориан, внешне списанный с Жуве, Лили, Барон — чучело в английском костюме, которое появится еще не в одном романе, и слабоумный молодой человек. Со всеми ними читатель встретится и в «Пляске Чингиз-Хаима».
Жуве признал, что это «совершенно оригинальное произведение — оригинальное и с точки зрения сюжета, и с точки зрения действующих лиц». Но он соглашается поставить пьесу лишь при условии, что автор ее существенно переработает: в финале нужно создать дополнительное напряжение, введя какой-то новый элемент. Вместо действия в трех актах начинающему драматургу предлагалось написать один длинный монолог «с неожиданной развязкой вместо того, чтобы просто устранять конфликт, дважды убив героев».
Гари в отчаянии доверился Гастону Галлимару как «отцу родному»:
Жуве в третий раз просит у меня пьесу. Я больше в это не играю. Меня привлекает драматургия, и у меня к тому гораздо больше способностей, чем к чему-то еще, но я не могу тратить время на написание пьес, которые Жуве признает талантливыми, но побоится поставить, потому что в наше время рискованно быть явно оригинальным, а я не могу писать как все.
8 июня Жуве пригласил Ромена Гари на свою постановку пьесы Сартра «Дьявол и Господь Бог». Три дня спустя Гари напишет ему, что за неплохим первым актом последовали
