Весной 1941 года Эрнест и Марта отправились на самолете в Сан-Франциско, а затем в Гонолулу, Мидуэй, Уэйк, Гуам, Манилу, Гонконг и Сингапур. Они направились в глубь континента посмотреть, что произошло с Китаем, когда военные действия вынудили правительство переехать в другое место. Как гости генералиссимуса и мадам Чан Кай-ши, они разъезжали внутри страны совершенно свободно. Эрнест просто наслаждался такой возможностью.
Собирая материал о британских оборонительных сооружениях на Дальнем Востоке, а также о подготовке американцев к военным действиям, Эрнест составил серию сообщений для «ПМ». Он разговаривал с британскими военными офицерами, членами изысканных клубов и иностранными искателями приключений, пытаясь проанализировать их оценку грядущих событий. В этом он использовал свое везение и проницательность. Он предсказывал, что война начнется в течение ближайших шести месяцев, и удар нанесет Япония по британским и американским базам в Тихом океане и Юго-Восточной Азии.
Направляясь домой через Соединенные Штаты, Эрнест чувствовал себя совершенно уставшим. Рассеянным движением он периодически доставал из кармана фляжку и делал несколько глотков. Как он мне сказал потом, это была китайская водка. Заметив это, стюардесса попросила командира экипажа пройти с ней, вероятно чтобы успокоить нарушителя общественного порядка.
Капитан подошел и взглянул на Эрнеста.
– Да ведь это старший сын лекаря! Эрни собственной персоной!
– Привет, дружище! Ты больше не занимаешься перевозками для Бернта Балчена?
– Нет, у него теперь другой бизнес. А ты откуда?
– Из Кунминга.
– Послушай, а ты не хотел бы побывать в кабине пилотов? Пойдем! У нас редко бывают такие пассажиры, как ты.
– Да нет, спасибо. Я лучше вздремну здесь.
– Хорошо, но мы сочли бы это за честь. А к вашему сведению, мисс стюардесса, так не обращаются с уставшим от спиртного путешественником. Уставший путешественник, иногда очень знаменитый, обычно берет с собой маленькую фляжечку. А ты, Эрни, если только пожелаешь какой-нибудь коктейльчик, мисс стюардесса с радостью приготовит его для тебя.
В июле Эрнест и Марта возвратились в Гавану. Джо Рассел прибыл из Ки-Уэст на лечение. Во время хирургической операции он держался в хорошей форме. Эрнест наблюдал за ним после анестезии и надеялся на его быстрое выздоровление. Но на второй день у Джози внезапно открылось кровотечение. Он умер до того, как ему попытались сделать переливание крови.
Эрнест написал мне об этом. Он тяжело переживал смерть Джози. Затем Эрнест дал мне подробный совет о том, как заниматься сбором информации, сообщив о том, кто и как высказывался в Вашингтоне и что мне со всем этим делать. Он настоятельно предупреждал меня в отношении определенных людей, указывая, в ком я мог бы быть абсолютно уверенным. Он сказал, что, когда у нас опять будет возможность поговорить, он еще многому меня научит.
После того как Соединенные Штаты вступили в войну, мы с Эрнестом более года продолжали переписку, несмотря на цензуру между этой страной и Кубой. Я два года работал в службе радиоразведки в Вашингтоне, после чего меня перебросили через океан. Эрнест написал матери, что я, вероятно, вернусь из Англии с ужасным акцентом, который придется выправлять с помощью столовой ложки. Это единственное из его предсказаний, которому не суждено было сбыться, но это было сказано, чтобы поднять настроение нашей матери.
Эрнест также сообщил, что последние новости, которые он узнал о себе из прессы, говорили о том, что его заметили на китайской джонке где-то в районе Желтого моря. Он добавил, что, по его основательным подозрениям, за него приняли Ричарда Галлибуртона. Отвечая на поздравления матери ко дню рождения, он сказал, что никогда не полагал, что ему удастся дожить до сорока четырех лет. Он написал матери кучу благодарностей за то, что она когда-то родила его, и если у нее есть какие-то предложения, как ему прожить следующие сорок четыре года, то пусть немедленно сообщит ему.
Прошло два года, прежде чем у нас снова появилась возможность увидеть друг друга. Весной 1943 года я находился в Англии. Это было за год до приезда Эрнеста. Марта приехала через полгода после меня работать военным корреспондентом для «Кольерс». Я устроился на приятную работу, занимаясь радиоразведкой в посольстве. Марта одолжила мне двадцать фунтов до того, как ее перевели на средиземноморский фронт весной 1944 года. Вскоре приехал Эрнест. Его назначили главой европейского бюро «Кольерс», что было настоящим даром от Джо Кнаппа с его честной и незлопамятной натурой, после их драки в Бимини несколько лет назад. Как шеф корреспондентов «Кольерс», Эрнест утверждал все статьи расходов, включая Марту.
Когда Эрнест наконец прибыл в Лондон, многое необходимо было успеть сделать. Это было за шесть недель до вторжения в Нормандию. Он бурно приветствовал меня, когда я позвонил ему в отель «Дорчестер» сразу после его приезда.
– Давай быстрей сюда, Барон! Я встречу тебя в баре через десять минут.
Через семь минут я был в небольшом баре на первом этаже его отеля, и только успел заказать пиво, как появился Эрнест, поражающий воображение своей бородой и униформой корреспондента.
– Ого, Стайн, ты просто неотразим! – воскликнул я.
– Да и ты ничего, братишка. – Он ухмыльнулся и легко хлопнул меня по плечу. Он весь бурлил от возбуждения. – Эти ковшеобразные сиденья в бомбардировщике «ланкастер» годятся только для птиц. Да, «птички» нам попадались. Мы видели их над Ньюфаундлендом и Ирландией. Черт побери! Ты когда-нибудь видел с самолета такой зеленый остров, как Ирландия? Стоп! Что это ты там пьешь? – Он заметил, как кружки наполнили пивом. – Бармен, прибереги пиво! В другой раз оно может спасти жизнь! А сейчас мы сделаем по нескольку хороших глотков отменного шотландского продукта. Барон, ты не против?
– Я тебя поддерживаю, Стайн. Как же долго мы не виделись!
– Слишком долго, – ответил он.
Мы разлили виски, молчаливо чокнулись и выпили. Затем Эрнест продолжил более приглушенным, спокойным голосом:
– Хочу кое-что показать тебе. Обещаешь никому не рассказывать? Ни-ко-му, ты понял меня?
Я молча кивнул. Эрнест сделал еще глоток, расстегнул свой китель так, чтобы достать карман рубашки, и протянул мне довольно потертый конверт. Я открыл его и почувствовал, как хорошо может чувствовать себя человек, завершивший великий труд, который выматывал все его нервы в течение долгого времени.
В маленьком баре отеля «Дорчестер» было тихо. Большая часть людей находилась в номерах и готовилась к вечеру. Эрнест выпил стаканчик, а потом пропустил еще один, пока я вчитывался в черный лист с маленькими белыми буквами. Это была фотокопия отпечатанного на машинке письма из государственного департамента. Снизу от заголовка «Соединенные Штаты Америки» я прочитал название посольства, слова приветствия и две главы заявления от имени Спрулля Брадена, кубинского посла, являющегося официальным представителем президента.
