За три недели гастролей «Таганки» в Ленинграде Высоцкий сделал множество выступлений на предприятиях и квартирах. За день до официального начала гастролей — 15 апреля — состоялось его выступление в ЛЭТИ (Ленинградский электротехнический институт). Затем были выступления в ЛИАПе (Ленинградском институте авиационного приборостроения), в Театре Комедии, в ЦНИИ приборов и автоматики, в медицинском институте, в СКБ аналитического приборостроения, в школе № 156, в ЛОМО (Ленинградское оптико-механическое объединение), в Технологическом институте, в ленинградском НИИ «Интеграл», в ВАМИ (Всесоюзный алюминиево-магниевый институт), в «почтовом ящике № 936» (конструкторское бюро топливно-измерительных систем «Техприбор»)...
Везде залы были переполнены — страна (а тем более Ленинград) уже хорошо знала, любила и понимала Высоцкого.
К этому времени хоккей в Советском Союзе стал одним из любимейших видов спорта. К победам нашей сборной на чемпионатах мира привыкли. Но в 67-м году на родине хоккея решили, что страдает их национальный престиж, и в сборную Канады были включены профессионалы. Вместе с миллионами советских болельщиков Высоцкий смотрит трансляцию из Вены первенства мира по хоккею. Канадцы на площадке держались нагло, играли грубо, дрались подло, катались без шлемов и жевали жвачку... «Нет, такой хоккей нам не нужен!» — прокричал в микрофон знаменитый комментатор Николай Озеров, и эта фраза стала крылатой. В матче с нашей сборной особую жесткость проявил защитник Карл Бревер. Отпор ему дал наш нападающий Виктор Полупанов. После стычки с ним канадец появился на льду с пластырем на лице и больше не озорничал.
Профессионалы в своем Монреале
Пускай разбивают друг другу носы,
Но их представитель (хотите — спросите!)
Недавно заклеен был в две полосы.
Чемпионат показал, что наши хоккеисты-«любители» не уступают «профи» по классу. Но ясно было и другое — невозможно занимать призовые места в мировом спорте, не занимаясь им профессионально. И Высоцкий пишет «Песню о хоккеистах», высмеивая пропаганду советского «любительского» спорта.
Профессионалам по всяким каналам
То много, то мало — на банковский счет,
А наши ребята (за ту же зарплату)
Уже пятикратно выходят вперед.
Вячеслав Старшинов: «После возвращения сборной с венского чемпионата мира 1967 года мы услышали его песню о профессионалах-хоккеистах. Хохотали от души. Ну, сколько сочных деталей, ярких фактов, сразу же запомнившихся фраз, которые мы потом, перебивая друг друга, вспоминали! Сразу же всю песню не запомнишь, но фразы отложились. Вообще, разными его фразами, к месту, конечно, мы пользовались и на тренировках, беззлобно подначивая партнеров.
Как-то, помню, подарили мы ему клюшку с автографами хоккеистов. Он страшно обрадовался такому знаку внимания. Он с уважением относился к нашему делу, понимал, что оно трудное, поэтому и реакция была такая на клюшку, которую он забрал с собой и хранил все эти годы, перевозя с квартиры на квартиру».
И еще будут клюшки с автографами, подаренные Высоцкому игроками сборных других составов. Их фамилии страна знает лучше чем членов Политбюро — Рагулин, Кузькин, Старшинов, Фирсов, Майоров, Давыдов, Якушев, Викулов, Блинов, Александров... Это для них пел Высоцкий свои песни, поднимая дух и волю к победе. Это ему они дарили свои автографы, которые он берег и которыми гордился.
В этом году Высоцкий принимает участие в озвучивании мультфильма режиссера Е.Гамбурга «Шпионские страсти». Режиссер озвучил голосом Высоцкого ресторанную певицу, которая поет полторы строфы романса «Очи черные». Знаменитый голос неузнаваем из-за увеличенной скорости записи.
Работа над спектаклем по произведениям В.Маяковского, начатая в феврале прошлого года, подходила к концу. В середине марта спектакль был готов и ждал публику.
Ю.Любимов для написания инсценировки спектакля привлек В.Смехова, который страстно любил Маяковского и еще шестиклассником победил на конкурсе чтецов с его стихами. В спектакль вошло много стихов, воспоминаний — целая история жизни. Н.Эрдман, хорошо знавший Маяковского, предложил за основу инсценировки взять его раннее произведение «Облако в штанах». Е.Евтушенко настаивал на обязательном внесении в спектакль стихотворения «Послушайте!..», название которого и легло в название спектакля. Речь шла о диспутах и врагах, одиночестве и борьбе последних лет, о гибели и бессмертии поэта...
Художник Энар Стенберг предложил очень оригинальное оформление — кубики с азбукой. С ними работают: из них строят станки-площадки для мизансцен, из них возникают пьедесталы памятников двух великих поэтов — Пушкина и Маяковского, из них складываются неожиданные лозунги или слова-пародии. Зрителя, входящего в зал, интригует темная открытая сцена, на портале которой с двух сторон наверху затворенные ставнями окна. На одном — крупная буква «М», над другим «Ж». Оттуда — это только потом становится ясно, — как из отхожих мест, будут лить на поэта потоки грязи, хулы, несправедливых обвинений, пошлостей и откровенной злобы.
С самого начала работы над спектаклем возникла идея сделать спектакль «о разных Маяковских» — расчленить роль Маяковского. Ю. Любимов распределил роль поэта между пятью актерами, и все пятеро одновременно находятся на сцене. Спектакль от этого не упрощался, а становился сложнее. Каждому из пяти актеров предстояло сыграть только одну грань поэта и человека. Смехов, Высоцкий, Хмельницкий, Золотухин и Насонов играли так, что образ Поэта получался от такого расчленения очень цельным, но и многогранным. Это была еще одна загадка и достоинство любимовского метода.
«Я хочу быть понят своей страной» — эта строфа начинала спектакль, и она же повторялась перед финалом. Круг замыкался. Проблема не только оставалась, она трагически обострялась в конце спектакля, когда один за другим покидали зрительный зал пять актеров, игравших Маяковского. Уходили, как уходил когда-то поэт из зала, вынудившего его уйти.
Вряд ли можно назвать какой-либо спектакль «Таганки», рождение которого происходило легко и безболезненно. Это положение было настолько ненормальным, что выработался особый критерий ценности спектакля — по количеству сделанных замечаний на просмотрах или по числу этих самых просмотров. В этом смысле судьба «Послушайте!» традиционна — особых претензий нет, все вроде бы «за», но инстинктивное чиновничье «не пущать!» срабатывает и здесь.
