случае, в ближайшие дни, мы, очевидно, все-таки не пойдем. Шестнадцатилетняя девочка – секретарь нашего отдела Лера Мухина, некрасивая, но миловидная, смущаясь, подала мне довоенный блокнот, перевязанный розовой ленточкой, со словами:
– Это вам с днем рождения.
Я, естественно, тут же пригласил ее на воскресенье в театр.
24 октября. Как я и обещал, мы были с Лерой в театре. Места оказались неважные, но Лера в восторге. Она сильно смущается, особенно когда в антракте, гуляя по фойе, я брал ее под руку. Очевидно, это было ее первое в жизни посещение театра с молодым человеком.
Вечером, после ужина, в «офицерском собрании» по воскресеньям играет джаз. На танцах много приглашенных из города девушек и женщин. Лера застенчиво прячется за колонну, а глаза горят лихорадочным блеском.
Я невольно улыбнулся – она напомнила мне Наташу Ростову и ее первый бал.
Я пригласил ее на танго. Потом она вальсировала с Арсеньевым.
Приглашали ее и другие офицеры нашего отделения. Только отношение к ней оставалось каким-то несерьезным, игриво-ненастоящим, как к девочке-подростку. Она это чувствовала и, очевидно, внутренне обижалась.
26 октября. Начались зачеты по первому семестру. Сдавали инженерное дело и химию. Инженер поставил четверку, по химии – пять.
27 октября. Сдаем связь, артиллерию и военную историю. Этот предмет ведет у нас капитан из бывших офицеров царской армии. Нам очень нравится звать его, конечно за глаза, «господин штабс-капитан». На занятиях он подробно разбирал походы Александра Македонского, Ганнибала, Юлия Цезаря, Александра Невского по нарисованным мною схемам.
– Для чего нам, современным командирам, нужна эта архаика? – как-то на занятии спросили его слушатели. – До нашей эры не было ни огнестрельного оружия, ни танков, ни мощной артиллерии. Люди рубились стенка на стенку как мясники топорами и секирами.
– До нашей эры, – отвечал старичок историк, – действительно существовали, как вы изволили заметить, иные возможности. Но именно тогда, на заре человеческой цивилизации, гений военной мысли и породил те самые бессмертные приемы тактических и стратегических решений, которыми в армиях всего мира пользуются и по сие время. Например, в сражении под Каннами Ганнибал дал классический образец тактического окружения меньшими силами больших сил с целью их уничтожения. И разве этот прием не практикуется сегодня? А знаменитые «клещи» современной войны с использованием танковых соединений не есть ли все то же изобретение Великого Ганнибала? Или, к примеру, взять разгром панцирного тарана ливонских рыцарей Александром Невским на Чудском озере 5 апреля 1242 года! Так этот же прием был использован нами как глубоко эшелонированная оборона против мощного танкового «клина» в боях на Курской дуге 5—15 июля этого года. Великий князь Александр Невский подсказал нашим стратегам гениальное решение сложной тактической задачи.
В этот день мне достался вопрос: «Тактический план и ход Полтавской битвы и вводные решения в ходе боя Петра I и его штаба».
Отвечал я по схеме, мною же нарисованной. Материал я знал достаточно прочно. Рассказ я начал подробным изложением ситуации на 27 июня 1709 года. Затем остановился на разборе вводных решений императора Петра. Закончил цитатой из Энгельса, сказавшего, что Полтавская битва показала неуязвимость России.
Дополнительно я отвечал по теме: «Общий ход войны между Англией и Америкой в конце XVIII века». Схематически я обрисовал картину того, как колониальная милиция и отряды волонтеров под предводительством Вашингтона разгромили 96-тысячную армию королевской армии. Старый наш «штабс-капитан» остался доволен и своим каллиграфическим почерком вывел мне пять.
По связи получил четверку.
А с артиллерией вышел великий конфуз. За подсказки товарищам по взводу преподаватель-артиллерист, даже не спрашивая меня, влепил в зачетную ведомость жирное три. Предварительно пообещав поставить кол. В тот же вечер я был вызван к Арзуманову.
– Как же это вы, лейтенант, будучи по специальности артиллеристом, получили на зачетах три? – Полковник Арзуманов смотрел на меня строго, но я уловил лукавые искорки в его глазах и только поэтому решился на своего рода невинную дерзость.
– Слишком активно поддерживал собственную пехоту, – ответил я.
– Ну, ну, – улыбнулся Арзуманов, – смотрите, лейтенант, как бы ваша активная поддержка не оказалась стрельбой по своим. Вы, артиллеристы, большие мастера в этой области.
28 октября. Топографию сдаем в три приема: черчение карт и планшетов – пять, теоретическая топография – пять, практическая ориентация на местности – зачет.
На улице морозит. Таскаться с теодолитом, треногой и планшетом холодно и неудобно. Стынут руки, а в перчатках эту тонкую работу выполнять просто невозможно. Тем не менее топограф остался доволен.
Вечером зачет по строевой – три.
29 октября. По тактике выставляется двойная отметка дробью – за теорию и практику. Мне достался билет с темой: «Активная оборона». И я должен теоретически обосновать положение, когда оборонительная ситуация предусматривает проведение постоянных наступательных боев местного значения ради закрепления достигнутого положения и изматывания сил противника. Обороняться активно значило – оперативно удерживать тактическую инициативу в своих руках. Затем я должен был выдвинутые мною теоретические положения практически оформить в целом ряде документов, а на топографической карте изобразить схематически и повременно тактические периоды боевых операций.
Мог ли я предполагать, что именно эту тему семестрового зачета мне предстоит сразу же по окончании курса осваивать практически в конкретной боевой обстановке на участке между Псковом и Островом в полосе действия 54-й армии Ленинградского фронта.
По теме «Активная оборона» инспектор курса и преподаватель тактики майор Яковлев выставил мне отметку «че-тыре/пять».
По огневой подготовке я получил пять.
3 ноября. Выдают зимнее обмундирование: темно-зеленые диагоналевые гимнастерки и темно-синие брюки, цигейковые шапки-ушанки и меховые жилеты. Гимнастерку пришлось ушивать в вороте.
Скоро праздники. В политотделе курса меня попросили выступить и прочесть какое-либо стихотворение. Я согласился. Когда-то на школьном вечере я читал лермонтовское «Бородино» – «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, сожженная пожаром, французам отдана?». Очевидно, можно повторить его и здесь, в Боровичах, благо отношение слушателей меж собою вполне доброжелательное.
6 ноября. Лежу в постели. Температура 39°, озноб. Лечусь водкой с перцем.
9 ноября. Все праздники провалялся в постели. Сегодня впервые вышел на занятия. Леонтьев, он биолог, говорит, что это у меня чисто нервное – от психического и интеллектуального перенапряжения во время зачетов. Возможно, он и прав.
15 ноября. В Боровичах идет фильм «Жди меня» по сценарию Симонова. Картина пользуется такой популярностью, что билеты получаем с большим трудом. Это, пожалуй, была первая кинолента, созданная на таком высоком эстетическом и нравственном уровне за период войны. И успех картины обусловлен не только профессионально-художественными качествами фильма, не его актерским составом, но важностью и актуальностью темы – темы супружеской верности в военное время!
