несколько дней после рождения детей Цзянькуй и Феррелл пытались сохранить новость в тайне до января, когда, как они надеялись, в журнале
Nature выйдет их научная статья. Но скрыть такое было сложно. Прямо перед приездом Цзянькуя на Второй международный саммит по вопросам редактирования генома человека, который проходил в Гонконге, новость о CRISPR-детях просочилась в прессу.
Антонио Регаладо, репортер MIT Technology Review, разбирался в науке и обладал новостным чутьем истинного журналиста. В октябре он посетил Китай и был приглашен на встречу с Цзянькуем и Ферреллом, которые тогда подготавливали почву для объявления о прорыве. Хотя Цзянькуй не выдал свой секрет, он упомянул о гене CCR5, а Регаладо оказался достаточно хорошим журналистом, чтобы понять, что готовится нечто важное. В интернете он нашел заявку, поданную Цзянькуем в Реестр клинических исследований Китая. 25 ноября статья Регаладо была опубликована онлайн под заголовком “Эксклюзивный репортаж: китайские ученые создают детей с помощью CRISPR” [382].
После этого Маршион и ее коллеги выпустили сбалансированный материал, богатый подробностями. В подводке к нему нашла отражение драматичность момента: “Китайский исследователь утверждает, что помог создать первых в мире генетически модифицированных детей, – в этом месяце на свет появились девочки-близнецы, ДНК которых, по его словам, была отредактирована с помощью нового мощного инструмента, способного изменить саму основу жизни” [383].
Все возвышенные дискуссии этиков о редактировании зародышевой линии оказались внезапно прерваны стараниями молодого и амбициозного китайского ученого, который хотел войти в историю. Как и раньше, при рождении первого ребенка из пробирки, Луизы Браун, и при клонировании овечки Долли, мир вступил в новую эру.
Тем вечером Цзянькуй обнародовал заранее заготовленные видеоролики и добавил к ним последний, в котором сделал свое громкое заявление на YouTube. Держась спокойно, но гордо, он сказал:
Несколько недель назад в этот мир с плачем пришли две прекрасные китайские девочки Лулу и Нана, здоровые, как и другие малыши. Теперь девочки дома, со своей матерью Грейс и отцом Марком. Грейс забеременела с помощью обычной процедуры ЭКО, в которой было лишь одно отличие. Сразу после введения в яйцеклетку спермы мужа мы также ввели в нее немного белка, который должен был провести генную операцию. Пока Лулу и Нана были одной клеткой, эта операция запаяла дверь, через которую в организм человека заходит опасный ВИЧ. <…> Когда Марк увидел своих дочерей, он первым делом сказал, что никогда и не надеялся стать отцом. Теперь он понимает, зачем живет и дышит, и его жизнь обрела смысл. Дело в том, что у Марка ВИЧ. <…> Как отец двух дочерей, я не могу и представить лучшего подарка обществу, чем возможность дать другой паре шанс создать любящую семью [384].
Глава 38. Саммит в Гонконге
Двадцать третьего ноября, за два дня до появления новостей об эксперименте Хэ Цзянькуя, Даудна получила от него письмо с драматичной темой: “Дети родились”.
Она растерялась, затем поразилась, а затем насторожилась. “Сначала я подумала, что либо письмо фальшивое, либо он сошел с ума, – говорит она. – Сама мысль о том, чтобы использовать фразу «Дети родились» в качестве темы для такого письма, казалась дикой” [385].
Цзянькуй приложил к письму черновик рукописи, которую отправил в журнал Nature. Открыв файл, Даудна поняла, что дело серьезное. “Была пятница после Дня благодарения, – вспоминает она. – Мы с давними друзьями и близкими собрались у нас в квартире в Сан-Франциско, и вдруг как гром средь ясного неба пришло это письмо”.
Даудна поняла, что новость станет очень громкой, поскольку момент для ее появления был более чем подходящим: через три дня пятьсот ученых и законотворцев должны были собраться в Гонконге на Втором международном саммите по вопросам редактирования генома человека, который был запланирован как продолжение первого, прошедшего в Вашингтоне в декабре 2015 года. Даудна вместе с Дэвидом Балтимором входила в число его главных организаторов, а Хэ Цзянькуй был в списке выступающих.
Хэ Цзянькуй выходит на сцену
С Робином Ловелл-Бэджем и Мэтью Портеусом
Сначала Даудна и другие организаторы не хотели приглашать Цзянькуя, но передумали за несколько недель до саммита, когда до них дошли слухи, что он лелеет мечты (или бредовые идеи) о редактировании человеческих эмбрионов. Кое-кто из организаторов решил, что, если привлечь его к работе саммита, у него, возможно, пропадет желание заниматься редактированием зародышевой линии [386].
Получив шокирующее письмо от Цзянькуя, Даудна разыскала номер телефона Балтимора и связалась с ним, когда он выезжал в аэропорт. Они договорились, что Даудна поменяет билет и прилетит в Гонконг на день раньше, чем планировала, чтобы у них было время встретиться с другими организаторами саммита и выработать план действий.
Когда она приземлилась в Гонконге на рассвете в понедельник, 26 ноября и включила телефон, оказалось, что Цзянькуй отчаянно пытался связаться с ней по электронной почте. “Спустя какую-то долю секунды после приземления в аэропорту я получила целую кучу писем от Цзянькуя”, – сказала Даудна Джону Коэну из Science. Цзянькуй ехал в Гонконг из Шэньчжэня и хотел как можно скорее встретиться с ней. “Я должен сейчас же с вами поговорить, – писал он. – Ситуация вышла из-под контроля” [387].
Даудна не ответила ему, поскольку хотела сначала увидеться с Балтимором и другими организаторами саммита. Вскоре после того, как Даудна заселилась в отель Le Méridien Cyberport, где разместились участники саммита, в дверь ее номера постучал коридорный, который сообщил ей, что Цзянькуй просит как можно скорее ему позвонить.
Она согласилась встретиться с Цзянькуем в фойе отеля, но первым делом поспешила собрать часть организаторов в конференц-зале на четвертом этаже. Балтимор уже сидел там вместе с Джорджем Дейли из Гарвардской медицинской школы, Робином Ловеллом-Бэджем из лондонского Института Фрэнсиса Крика, Виктором Дзау из Национальной академии медицины США и биоэтиком Альтой Чаро из Университета Висконсина. Никто из них не читал статью, которую Цзянькуй отправил в Nature, поэтому Даудна показала им полученную от него копию. “Мы спешно собрались, чтобы решить, не исключить ли выступление Цзянькуя из программы саммита”, – вспоминает Дзау.
Организаторы быстро пришли к выводу, что Цзянькую все же стоит выступить. Они даже сочли, что очень важно не позволить ему самому отказаться от выступления. Ему решили выделить время для сольной презентации, чтобы он мог рассказать, какие знания и методы применял при создании CRISPR-детей.
Через пятнадцать минут Даудна спустилась в фойе на встречу с Цзянькуем. Она взяла
