В.Туров: «...у нас было очень много его записей — мы писали Володю во всех экспедициях. И я, прекрасно понимая и отдавая себе отчет, чем все это может кончиться, попросил сделать для себя копию и сдал ее в фонотеку. И когда меня пригласили по этому поводу — мол, это еще что такое? — я ответил, что в силу своей профессии могу иметь любой материал, при условии что не буду его распространять. Да, у меня есть копии, но отдавать я их не собираюсь. И в результате я оказался единственным, кто не пострадал, — остальным крепко досталось: кому выговор, кому и похлеще. Вот такое отношение уже тогда было к песням Высоцкого».
Сезон на «Таганке» завершился 12 июля. По итогам театрального сезона Любимов получил 1-ю премию за режиссуру спектаклей «Послушайте!» и «Галилея», Высоцкий — 2-ю актерскую, Смехов и Золотухин — 3-ю актерскую.
Высоцкий выехал в Одессу на съемки картины «Интервенция». Его «одесский период» 67-го года был очень плодотворным: чуть позже он снимается в картине «Служили два товарища».
В то же самое время в Одессе снимались еще два фильма, которые удивительно похожи степенью участия в них Высоцкого — в обоих он запечатлен на киноленте, но на экране не появился, в оба им были написаны песни, но ни в том, ни в другом фильме они не прозвучали. Единственное отличие: одна из песен широко известна, другая не выяснена.
Режиссер-постановщик фильма «Особое мнение» Виктор Жилин жил в гостинице по соседству с номером Высоцкого. Однажды он услышал, как Высоцкий пробовал свою новую песню — «Спасите наши души!» Эту песню Высоцкий написал под впечатлением рассказов Георгия Юматова о его службе на флоте во время войны. Жилин попросил песню для фильма и пообещал на фоне ее сделать большой развернутый эпизод с участием автора. Был написан эпизод о списании с флота подводника, получившего большую дозу облучения. Он сидит на берегу с гитарой. Поет песню. А вокруг ребятишки маленькие, слушают. Ночная рыбалка, костер...
Ни песня, ни снятый эпизод не ложились в сюжет примитивного детектива, и началась борьба режиссера за этот эпизод с директором Одесской киностудии Г.Збандутом, который заявил, что этот не утвержденный эпизод режиссер снимает за свой счет. Жилин согласился. Однако в фильм попали только осколки от эпизода, и ни Высоцкого, ни песни там не оказалось.
Вторая неудача — фильм Леонида Аграновича «Случай из следственной практики». Режиссер заказал Высоцкому песню, которую должна была исполнять героиня фильма. Ее играла Любовь Стриженова. Но песня оказалась сложной для исполнения и в фильм не вошла. Агранович так и не вспомнил текста песни, и, по его мнению, Высоцкий ее никогда не исполнял на концертах. Возможно, она и существует, но никто ее не связал с данным фильмом.
Пожалуй, 67-й год можно назвать рекордным по количеству неосуществленных творческих замыслов Высоцкого-киноактера. В начале осени его в очередной раз «прокатили» при утверждении на главную роль. Это был фильм режиссера Георгия Натансона по одной из лучших пьес Э.Радзинского «104 страницы про любовь». На роль главной героини была выбрана Татьяна Доронина. На роль партнера-любовника со странным именем Электрон пробовалось несколько человек. В их числе — Высоцкий.
Вспоминает Г.Натансон: «Высоцкого я высмотрел на Таганке и очень полюбил. Володя попросил, чтобы для него изготовили ботиночки на 5-сантиметровой подошве. При движении в такой необычной обуви нарушалась органика походки. Было отснято несколько больших фрагментов, которые потом украли... Когда мы с Радзинским и Татьяной посмотрели отснятый материал, стало ясно, нужно срочно искать другого актера. Высоцкий со своим бешеным темпераментом «рвался» из кадра на волю...»
Ощущения Т.Дорониной были противоположными: «В фильме «Еще раз про любовь» я играла с Александром Лазаревым, а поначалу моим партнером в этой картине должен был быть Владимир Высоцкий. Мы с ним нашли общий язык очень быстро. Обычно, если ранее с актером нигде не работал, «притирка» идет... Ну, скажем, определенное время. А тут мы почти экспромтом даже не сыграли — «размяли» одну сцену, посмотрели ее в кинозале — именно то, что надо! Такая свобода, раскованность, фальши ни грамма. Но, к сожалению, Высоцкий не был утвержден на роль».
Неудачи в кино или сочинительстве сказывались на настроении, охватывало состояние одиночества, непонимания в среде друзей и родных.
«Друзей нет! Все разбрелись по своим углам и делам. — Пишет Высоцкий 25 июня в Магадан Кохановскому. — Очень часто мне бывает грустно, и некуда пойти, голову прислонить. А в непьющем состоянии и подавно. Часто ловлю себя на мысли, что нет в Москве дома, куда бы мне хотелось пойти».
Но уже осенью его настроение изменится. И причиной будет, прежде всего, творческая загруженность. Интересная работа в двух фильмах в Одессе и Измаиле, работа в театре над ролью Хлопуши заставит другими глазами смотреть на мир... Из дневника: «У меня очень много друзей. Меня Бог наградил. Одни пьют и мне не дают, другие не пьют, но на меня не пеняют. Все друзья на одно лицо, — не потому, что похожи, а потому, что друзья. И я без них сдохну, это точно. Больше всего боюсь кого-то из них разочаровать. Это-то и держит все время в нерве и в песнях и в бахвальстве моем».
В январе 1967 года режиссер Геннадий Полока дал интервью «Московскому комсомольцу», в котором поделился своими замыслами о съемках фильма «Величие и падение дома Ксидиас» по пьесе Льва Славина «Интервенция». Это было даже не интервью, а, скорее, провозглашался манифест отхода от кинематографических штампов в фильмах о Гражданской войне и создания первого советского киномюзикла.
В основу пьесы, написанной в 1932 году, Л.Славин положил подлинные исторические, но почти фантастические события, происходившие в 1919 году в Одессе. Правительство Франции прислало в Одессу свои экспедиционные войска, чтобы они не допустили в город Красную Армию и превратили Одессу в «вольный город» — оплот контрреволюции. Но подпольщики-большевики переманивают на свою сторону у интервентов их солдат, которые отказались быть палачами русской революции и пригрозили, что повернут штыки против собственной буржуазии. Пьеса впервые была поставлена на сцене театра Вахтангова, затем — во многих других театрах.
Г.Полока задумал фильм в жанре комедии-буфф: через цепь аттракционов, балагана, народного зрелища выразить содержание пьесы. Он запланировал все показать подчеркнуто театрально, условно. Условны декорации — замысловато раскрашенные задники, картонные щиты, причудливые перегородки. Действующие лица скорее маски, чем реальные исторические персонажи. Манера актерской игры должна существенно отличаться от привычно кинематографической. Режиссер хотел возродить этой картиной традиции, с одной стороны, русских скоморохов, а с другой — революционного театра 20-х годов. В интервью он просил откликнуться единомышленников.
