Г.Полока задумал фильм в жанре комедии-буфф: через цепь аттракционов, балагана, народного зрелища выразить содержание пьесы. Он запланировал все показать подчеркнуто театрально, условно. Условны декорации — замысловато раскрашенные задники, картонные щиты, причудливые перегородки. Действующие лица скорее маски, чем реальные исторические персонажи. Манера актерской игры должна существенно отличаться от привычно кинематографической. Режиссер хотел возродить этой картиной традиции, с одной стороны, русских скоморохов, а с другой — революционного театра 20-х годов. В интервью он просил откликнуться единомышленников.
И действительно, такие люди скоро появились. Первым пришел Всеволод Абдулов. Он с места в карьер начал рассказывать Полоке о Высоцком. Больше всего он рассказывал о песнях Высоцкого. Вскоре появился и сам Высоцкий. При первой же встрече Полоке стало ясно, что Высоцкий должен играть в «Интервенции». Но кого? После нескольких песен, пропетых Высоцким, режиссер понял: он будет играть Бродского. Трагикомическая сущность этой роли как нельзя лучше соответствовала личности Высоцкого — актера, поэта, создателя и исполнителя песен, своеобразных эстрадных миниатюр. Не случайно эта роль заинтересовала Аркадия Райкина, который показывал Полоке некоторые куски из пьесы.
На роль Бродского пробовались и Андрей Миронов, и Михаил Козаков... И на первый взгляд, может быть, их пробы выглядели убедительней, и худсовет Высоцкий проиграл. Было высказано мнение, что его достоинства — для театра, для эстрады. Режиссер пытался спорить, но его не слушали. Тогда он сказал, что так, как Высоцкий, будут играть все актеры, что это эталон того, как должно быть в картине. Полока стал шантажировать худсовет отказом от постановки. Вроде убедил... Но чем дальше, чем выше по чиновничьей лестнице продвигались кинопробы, тем проблематичнее становилась вероятность утверждения Высоцкого на роль в фильме. Для руководства он в это время был, прежде всего, автором известного цикла песен. В дело вмешался крупнейший художественный авторитет тогдашнего «Ленфильма» Григорий Козинцев. Он не только помог утвердить Высоцкого, но и, когда с картиной стали происходить сложности, он тоже пробовал помочь. По словам Полоки, Козинцев говорил, что Шекспир и Высоцкий где-то близко, и хотел бы снять фильм, где в главной роли — шекспировской роли — должен быть Высоцкий.
И действительно, по мнению киноведов, из актеров тех лет только Высоцкий и мог сыграть Бродского.
В картине Полока подобрал блистательный состав актеров: Ефим Копелян, Юрий Толубеев, Руфина Нифонтова, Ольга Аросева, Владимир Татосов, Сергей Юрский...
«15 июня начались съемки музыкально-комедийного цветного фильма "Интервенция"», — сообщалось в заметке под названием «Завершающий фильм года», опубликованной 30 июня 1967 года в ленфильмовской многотиражной газете «Кадр».
Еще не утвержденный сам на роль, Высоцкий помогал режиссеру в подборе актеров на роли в фильме. Сначала на роль Женьки Ксидиаса пробовались В.Абдулов и В.Носик. По сценарию, Женька Ксидиас — это человек ничтожный, слабый, обиженный на весь мир за свою несостоятельность, карикатура на Гамлета, то есть гамлетовские притязания сочетаются в нем с ничтожной сущностью, со стремлением любой ценой утвердить «свое Я». После просмотра проб Высоцкий очень расстроился. Полоке он предложил другую кандидатуру на эту роль: «Севочке эту роль играть нельзя. Он хороший артист, но это не его дело. Я знаю, кто тебе нужен...» Наверно, очень трудно совершить поступок — отказать своему другу. Это требует мужества. Как нельзя лучше этому образу соответствовал Валерий Золотухин. Высоцкий привел его и представил со словами: «Я с Севочкой поговорю — он поймет, а Валерочка — то, что надо». (В момент эмоционального взрыва, когда Высоцкий стремился что-то внушить, он переходил на уменьшительные имена — «Севочка», «Валерочка»...) И он не ошибся — «Валерочка» сыграл свою роль великолепно. Это был тот случай, когда актер и герой стопроцентно соответствовали друг другу. Высоцкий это разглядел...
Он полюбил «Интервенцию» еще до создания и приезжал при первой возможности, даже если не был занят в съемках. Несколько раз вместе с ним в Одессу приезжала Людмила. Его появление, улыбка воспринимались присутствующими «прекрасным сюрпризом». Потом шел обряд обниманий, похлопываний, поцелуев — от переполнявшей его доброжелательности доставалось всем. Затем он шел смотреть отснятый материал.
Вспоминает Г.Полока: «Он вносил дух бригадной какой-то работы, коллегиальной, когда все были раскрепощены. Это всегда. Отсюда его подарки всем, отсюда участие в личной жизни... Если у кого-то несчастье, он включался, доставал что-то, привозил и т. д. Хотя особых возможностей он тогда не имел. Были случаи поразительные. Когда нужно было собирать на съемку людей, а людей не хватало, то он лез на эстраду и пел.
Однажды жена первого секретаря Одесского обкома пыталась выгнать нас со съемочной площадки — их жилой дом стоял рядом, мы им мешали: громкие команды раздавались. Володя туда пошел, что-то говорил, шумел, убеждал — нам разрешили.
Задолго до утверждения в «Интервенции» Высоцкий стал заниматься эскизами к фильму, выяснять, где будет натура. Встречался с композиторами, ходил на съемки других актеров. Вообще, когда о нем говорят, что он был жесткий человек, я ничего не могу вспомнить. Я вспоминаю такую располагающую доброту, которая открывала людей. Все были свободны с ним, было всегда легко. Я только одного вспоминаю актера такой же щедрости, как он, — это Луспекаев. Он так же раздаривал детали, краски, как и Высоцкий. Я могу по каждой роли в картине сказать, что подсказывал Высоцкий даже для таких актеров, как Копелян, который был мастером...
Его партнерами были корифеи, просто букет замечательных актеров. Но его положение все равно было особое, хотя он не был в то время так знаменит и известен, как, скажем, в последние годы. Он был моим сорежиссером по стилю. Мы задумали с ним мюзикл, но не по принципу оперетты, которая строится на чередовании диалогов и музыкальных номеров. Мы решили обойтись практически без номеров. Зато все действие насытить ритмом и только в кульминации вдруг «выстрелить» номер. Решили ставить фильм так, чтобы не было просто бытовых разговоров, а все сцены, все диалоги были музыкальны изнутри».
Стиль Полоки заключался в том, что он ничего не навязывал, не разъяснял. А Высоцкий прекрасно чувствовал себя в ситуации, когда на него не давили. Он все время искал свои ходы — наиболее естественное поведение человека, попавшего в определенную ситуацию. Но в то же время он все брал на себя, вел действие и партнеров увлекал за собой, то есть все начинали играть в его ключе. Его персонаж складывался в процессе работы над ролью. Бродскому симпатизируешь, ему веришь. Его идеализм, его рыцарство производят сильное впечатление. Так что в картине много режиссуры Высоцкого — Полока это позволял.
