не слишком интересным с научной точки зрения, но дало мне возможность завязать несколько полезных знакомств.
В рамках встречи состоялась поездка в Киев, организованная Академией наук Украинской ССР и Киевским государственным университетом. Помню, что мы посетили Верховный совет Украины, но визит носил в основном протокольный характер. Напротив, концерт, который дала в один из наших вечеров в Киеве Мариза, удался на славу и имел большой успех у жителей украинской столицы. Кроме того, нам, конечно, показали город, который произвел на меня большое впечатление своей природной красотой и архитектурой.
Нашу группу сопровождали московские переводчики, уже тогда поразившие меня превосходным знанием греческого языка и отличной работой. Вскоре после киевской поездки, в сентябре 1980 года, я познакомился в Москве с замечательной переводчицей и журналисткой Евгенией Кричевской, работавшей на выставке выдающегося греческого художника-графика Алевизоса Тасоса. Я с ней подружился и потом много сотрудничал [162].
Но пока я рассказываю о летней поездке на Украину. После Киева мы поехали в Одессу, куда потом я ездил неоднократно. Город показался мне очень красивым и даже в советские годы выглядел по-европейски. Представляю, насколько живописным и космополитичным он был в старое время. До революции 1917 года это был четвертый по значению город Российской империи после Санкт-Петербурга, Москвы и Варшавы. Большое впечатление на меня произвела архитектура – в ней чувствовалось итальянское и французское влияние, было также много неоклассических зданий, характерных для Афин, Эрмуполиса и других греческих городов. Особенно запомнились живописный Приморский бульвар и памятник герцогу де Ришелье работы скульптора Мартоса на самом верху знаменитой Потемкинской лестницы.
Радовали глаз тенистые парки, старинные улицы, застроенные дорогими особняками с неплохо сохранившимися красивыми лепными украшениями на фасадах – Дерибасовская, Ланжероновская, Екатерининская и, конечно, Греческая, Маразлиевская и Большая и Малая Арнаутские улицы, связанные с исторической ролью греков в возникновении и развитии города. Там жили греки, строившие Одессу и заложившие ее основу как крупного центра международной торговли на юге России. Не зря в путеводителях эти улицы именуются «одними из самых старинных» в городе. Кстати, знаменитый одесский оперный театр был построен во время правления и при поддержке грека Григория Маразли, занимавшего в Одессе пост мэра, или, по-русски, городского головы, с 1878 по 1895 год.
Сейчас большинство россиян считают Одессу еврейским городом, прославленным целой плеядой крупных российских писателей и музыкантов еврейского происхождения. Однако малоизвестно, что Одесса никогда бы не стала главным центром торговли зерном и первым по величине торговым морским портом Российской империи, если бы не греки, основавшие в этих местах свои торговые поселения после присоединения Новороссии к Российской империи, а также греческие мореходы и судовладельцы, сыгравшие огромную роль в строительстве российского торгового морского флота [163].
Важным фактом общей истории России и Греции является и тот факт, что в Одессе в 1819–1921 годах действовало тайное общество «Филики Этерия» («Дружеское общество») во главе с братьями Ипсиланти, которое впоследствии переместилось в Константинополь и которое сыграло большую роль в подготовке национально-освободительной революции в Греции. В наши дни в здании где собиралось общество, работает музей «Филики Этерия», поддерживаемый Греческим фондом культуры.
Напомню читателю, что Россия присоединила бывший турецкий Хаджибей в 1789 году в ходе второй Русско-турецкой войны 1787–1792 годов, и на эту территорию потянулись иностранцы различного происхождения, включая греков, французов, итальянцев и других. Только греческая миграция носила массовый и достаточно организованный характер, потому что, как указывалось выше, в Новороссию, «под крыло» православных единоверцев, бежали греки, спасавшиеся от преследований турок за помощь русским в войне против Порты, главным образом с островов – Хиоса, Кефалонии, Митилини и т. д.
В 1795 году Хаджибей был переименован в Одессу в честь поселения Одессос, находившегося неподалеку. Императрица Екатерина II в то время лелеяла геополитический проект возрождения Византийской империи на руинах империи Оттоманской, и греческая топонимика была в ходу. А в период строительства Одессы греки стали второй по численности населения этнической группой города.
Но вернемся в год 1980-й. В Одессе нас тоже встретили очень хорошо. Помню великолепный банкет на пляже в совхозе «Константиновка» недалеко от города. Конечно, потом я бывал на многих советских банкетах, но почему-то запомнился этот. В нем участвовало все местное начальство и звучали греческие песни в исполнении ветерана, в какой-то момент появившегося на пляже и приглашенного за стол. Помню, как мы пошли положить цветы к памятнику погибшим в Великой Отечественной войне, и я застыл на месте при виде фамилий, высеченных на камне. Там были фамилии чуть ли не всех членов команды корабля Ламброса Кацониса, грека-военачальника и придворного корсара императрицы Екатерины.
Потом я неоднократно бывал в Одессе, а также в других местах проживания греческой диаспоры на Украине – в Донбассе, Таганроге и Мариуполе (совхозе Сартана в пригородах Мариуполя, селе Старобешево на юге Донецкой области, где жила и работала знаменитая стахановка трактористка Паша Ангелина (Параскева Ангелиди) и других греческих селениях). Я ездил туда и от посольства, и как журналист, когда сменил место работы, но об этом речь еще впереди.
Конечно, ездить по СССР было интересно и приятно, но основная моя работа все-таки происходила в Москве. Главными опорными точками для нее стали Институт славяноведения и балканистики Академии наук (ИСБ) [164], исторический факультет МГУ и «Литературная газета». В этих учреждениях я нашел настоящих друзей и наставников, вместе с которыми я принялся за решение важных и срочных задач, связанных с укреплением греко-советских культурных связей. Прежде всего, я обратил внимание на учреждения по изучению и распространению греческого языка и культуры в Советском Союзе.
Надо сказать, что, когда я приехал на работу в Москву, таких учреждений было очень немного. Сталинские гонения против греков привели к массовому закрытию греческих школ, уничтожению библиотек, разрушению греческой национальности как организованной общности. За греками все еще сохранялось официальное клеймо «врагов народа». Поэтому даже в регионах традиционного проживания греков (например, в Крыму, Краснодарском крае, в Грузии, Казахстане) греческая культура была «в загоне». Немногочисленные вузы, где существовали программы по греческому языку и культуре, были сосредоточены почти исключительно в Москве.
Так, примерно с начала 60-х гг. новогреческий язык и литература преподавались на отделении классической филологии филологического факультета МГУ, причем преподавателями там выступали главным образом греческие политэмигранты (отделение византийской и новогреческой филологии было открыто на том же факультете только в 1996 г.). В МГИМО с того же времени работало греческое отделение под руководством Марины Львовны Рытовой, которая готовила дипломатов для работы в Греции. Кроме того, специалистов по Греции готовили в спецшколе КГБ, где преподавал Иван Павлович Хориков. Кстати, и М. Л. Рытова, и И. П. Хориков написали учебники, которые были единственными в то
