и жена Мирные.
З.С. Шейнис: «Наступает последний день в Софии. Он уже попрощался со всеми друзьями. В этот вечер он будет только с Невяной.
Весна. София в зелени рощ и садов. Они медленно поднимаются на гору Витоша. Внизу, в туманной дымке, будто сказочное видение, распластался город…
— Ты вернешься? — спрашивает Невяна.
Семен молчит. Он не знает, что ей ответить. Потом тихо признается:
— Я себе не принадлежу.
Он был прав. Ему тогда даже не удалось повидать Родину. Начался новый этап деятельности: Вена, Берлин, Париж.»
Но вернемся чуть назад.
Находясь в Софии до весны 1920 года, Мирный оказывает неоценимую помощь ЦК партии по передаче опыта большевиков. Участвует в работе редакций «Работнически вестник» и «Ново време», где содействует верному решению некоторых дискуссионных вопросов, помогает публикации материалов, отражающих завоевания Октябрьской революции в России и раскрывающих опыт большевиков.
Например, 15 декабря 1919 года «Работнически вестник» опубликовал статью С. Мирного по поводу клеветы на русскую революцию. Подписал ее «Русский рабочий Миронов». В ней он разоблачил клевету и фальсификацию Октября.
С. Мирный участвует в переводе некоторых трудов В.И. Ленина. Присутствует на дебатах в Народном собрании, на которых критиковалась политика буржуазных и мелкобуржуазных партий.
В один из дней Антон Иванов познакомил Семена с Благоевым. Не успел Мирный переступить порог, как услышал голос Антона:
— Веду к тебе нашего русского. Ты хотел с ним познакомиться.
Дед ничего не сказал, все еще находясь под впечатлением того, о чем только что писал. С усилием поднялся со стула, чтобы пожать руку.
— Как прошел митинг? — вопрос Антону.
— Все хорошо. Обошлось без инцидентов.
Дед помолчал пару минут и обратился к Семену:
— А как вам показался митинг?
— Не предполагал, — ответил Мирный, — что среди ваших соратников есть и бывшие офицеры. У нас большинство их перешло на ту сторону — к Корнилову и Деникину. Кровь в воду не превращается, дворянин к дворянину тянется…
— А у нас, как говорится, — заметил Благоев, — все дворяне.
Потом, по просьбе Благоева, Семен Максимович рассказал об обстановке в Советской России.
Глава 7. ВЗРЫВ В «ОДЕОНЕ»
1920 г., март, София, Хасково
Первые дни марта выдались необыкновенно теплыми. Однажды утром, торопясь на лекцию, Семен заметил, что на молодых каштанах вдоль бульвара набухли почки. Весна все настоятельнее напоминала о себе и люди, нахолодавшись за зиму, неудержимо текли по городу. Улицы оживились, разбуженные после трехмесячной летаргии.
Утром третьего марта Семен проснулся в хорошем настроении. Было начало девятого. Быстро собрался и вышел на улицу. Внимание привлекла афиша на театре «Одеон». Фамилия лектора Рис, тема лекции «Старая и новая Россия».
Семен направлялся к «Одеону» без определенной цели. Что можно ожидать от Петра Риса? Сплошь выдумки и ложь о своей стране.
Мимо проехал фаэтон бывшего министра доктора Иосифа Фаденханда с супругой. Среди людей у входа, ожидавших начала лекции, Семен узнал Влайкова из парламента. Рис попросил организаторов лекции подождать с молебна в церкви забронировавших места Петряева, Шишманова, Бобчева, Машнова.
В последний момент Семен решил не идти на лекцию, а поработать в библиотеке. Отойдя от театра метров на сто, он услыхал мощный взрыв. В сторону «Одеона» побежали люди. Растерявшись, Мирный остановился посреди улицы.
И вновь, в который уже раз, судьба (вернее, опыт профессионала) спасла его. Нет, не следует возвращаться назад. Что ему искать в театре? Из опыта знал, чем заканчиваются подобные истории. Полиция, допросы, подозрения, необходимость алиби. Все это ему было совершенно не нужно.
Несмотря на первый порыв прийти на помощь пострадавшим, Семен продолжил свой путь.
Подробности узнал из вечерних газет. В 10 часов 20 минут 3 марта 1920 года зал, в котором должна была состояться лекция, потряс сильный взрыв из-под пола в первых рядах. Взорвалась самодельная пироксилиновая адская машина. Среди убитых полиция опознала трупы прокурора кассационного суда Вылкова, бывшего издателя «Зари» и «Балканской трибуны» Икономова. Лица других двух трупов были обезображены. Тяжело раненых увезли в Александровскую больницу.
На место покушения прибыл капитан Никифоров вместе с полицией. Он обещал журналистам в кратчайшие сроки сообщить имена организаторов покушения.
Семен предпочел провести остаток дня в гостинице. Газеты «Мир», «Заря», «Болгария», отбросив деликатность, высказали догадки о причастности ко взрыву коммунистов. Заснул трудно. Провел неспокойную ночь.
На следующий день подал голос Кабакчиев:
— По мне это покушение не только злодейство, это чистейшей воды провокация. Только сознательно или бессознательно враги партии и рабочего класса могли решиться на такое преступление.
Несмотря на это депутатскую неприкосновенность полицейские блокировали, а затем обыскали дом Димитрова. Все перевернули вверх ногами. В одной из комнат застали тяжелобольную сестру Димитрова. Вели себя бесцеремонно. Возвращаясь домой, Димитров был подвергнут попытке ареста.
Кабакчиев и Семен предложили заявить протест властям.
Присутствие молодого русского студента в компании активистов тесных социалистов не осталось незамеченным полицейскими, чей интерес к нему вдруг возрос. После покушения в театре «Одеон» Семен Максимович попал в список подозреваемых и несмотря на энергичный протест против этого нелепого обвинения полиции, вынужден был покинуть Софию. Полиция считала целесообразным выселить его в Хасково, рассчитывая на то, что в данном городе иностранец окажется более доброжелательным к властям.
В Хасково Семен приехал на фаэтоне. Снял комнату в гостинице «Комерсиал», как ему посоветовал еще в Софии Антон.
Придя в полицию зарегистрироваться, Семен понял, что он здесь никому не нужен. Его фамилию в Хасково не передавали. Дежурный полицейский только пожал плечами.
Мирному пришла в голову внезапная идея. Десять дней спустя после приезда, никем не потревоженный, он возвращается в столицу. Там товарищи из ЦК уже готовили его предстоящую поездку за границу. Готовился к выезду за границу и Ян Страуян.
В связи с предстоящим расставанием оба решили пригласить самых близких друзей в один из столичных ресторанов. За столом было чуть грустно. Страуян быстро запьянел и вдруг стал необыкновенно разговорчив. Щедро угощал музыкантов. Вместе с ними пел грустные русские романсы.
Вечер закончился тем, что Ян чуть не потерял жизнь. После ресторана Страуян решил добраться до дома пешком. Заблудился. Попал на территорию военного склада. Хорошо, что часовой не начал стрелять и помог Страуяну выбраться из мышеловки.
В середине апреля оба покинули Болгарию. Страуян едет в Италию, откуда возвращается в Москву и работает в аппарате Коминтерна.
Глава 8. ПОД КРЫЛОМ КОМИНТЕРНА
Март 1920 г. — февраль 1921 г. Германия, Франция, Швейцария
Выполнив свою миссию помощи Коминтерна в Болгарии, С.М. Мирный направляется с группой репатриированных польских военнопленных в Вену. Там он вновь
