Нельзя не упомянуть про одну связанную с этим штурмом интересную деталь. Отстреленный со шляпы Мюрата султан турецкий паша, возглавлявший крепость, сохранил как главнейший трофей победы. И еще одна деталь, характеризующая Мюрата. Во время Сирийского похода он неожиданно для всех окружил себя вызывающей восточной роскошью. Его палатка была увешана дорогими персидскими коврами и разного рода дорогими вещами (изумительной работы саблями, кинжалами и т. п.). К столу генерала подавались изысканные блюда, включая специально привозимые издалека ароматные вина, воздух в палатке благоухал запахами особых сортов благовонного табака и т. д.
Несмотря на довольно напряженную боевую обстановку, сопряженную с постоянным риском подвергнуться внезапному налету вездесущего противника, спать Мюрат всегда ложился раздетым. На все неоднократно высказываемые окружением предостережения он лишь отмахивался. Словом, генерал республиканской армии уподобился турецкому паше или хану какой-нибудь восточной деспотии. Однако в изнеженного сибарита Мюрат все же не превратился и боевую форму сохранил.
По возвращении армии в Египет он разбил ополчение нескольких арабских племен, а затем прославил свое имя в сражении при Абукире (25 июля 1799 года). Возглавляемая Мюратом кавалерия сыграла решающую роль в победном исходе этого сражения. Ее стремительный удар привел к прорыву фронта противника. Сам Мюрат, несмотря на то, что дважды был уже ранен, вихрем ворвался на командный пункт командира турецкого десантного корпуса Мустафы-паши и вступил с ним в единоборство. Паша почти в упор разрядил свой пистолет в налетевшего на него французского генерала, но тут же получил разящий сабельный удар по руке, державшей пистолет. В результате этой молниеносной схватки турецкий паша лишился нескольких пальцев, а Мюрат получил пулевое ранение в лицо (пуля прошла под нижней челюстью). Мустафа-паша был взят в плен лично Мюратом, который за отличие в сражении при Абукире в тот же день был произведен Бонапартом в дивизионные генералы. Кроме того, главнокомандующий армией подарил бригаде Мюрата две трофейные английские пушки, захваченные в сражении при Абукире, и приказал выбить на них имя ее командира.
Мюрат возвратился во Францию вместе с Бонапартом, который, покидая Египет, взял с собой лишь нескольких наиболее преданных ему лично генералов (23 августа 1799 года).
Мюрат принял активное участие в государственном перевороте 18 брюмера (9 ноября 1799 года), показав себя одним из наиболее преданных сторонников Бонапарта. В самый решающий момент, когда чаша весов заколебалась не в пользу кандидата в диктаторы и тщательно разработанный план Бонапарта оказался под угрозой срыва, именно решительные действия Мюрата произвели перелом в ходе событий. Действовал он по-солдатски, прямо, грубо и напролом. Предводимый им небольшой отряд гренадеров под гулкий грохот барабанов с ружьями наперевес вступил в зал заседаний Совета пятисот (нижняя палата французского парламента). Под его сводами прогремел зычный голос Мюрата: «Foutez-moi tout ce monde dehors!» («Вышвырните-ка мне всю эту свору вон!»). Только что извергавшие проклятия в адрес «узурпатора» (т. е. Бонапарта. — Авт.) и клявшиеся умереть, но отстоять Республику, депутаты (или, как их презрительно называли в армии — «адвокатишки»), прервав заседание, в страхе бросились врассыпную, многие «герои трибуны» повыпрыгивали из окон (зал заседаний находился на первом этаже). Многие из депутатов потом признавались, что голос Мюрата звучал у них в ушах всю жизнь. Так было покончено с опостылевшим всем режимом слабой и продажной Директории.
К власти в стране на штыках армии пришел генерал Наполеон Бонапарт, ставший первым консулом Французской республики, а фактически военным диктатором (формально вместе с ним во главе государства стояли еще два консула — Сийес и Роже-Дюко, — но фактически вся власть сосредоточилась в руках Бонапарта).
Наградой Мюрату за его активное участие в перевороте 18 брюмера стало назначение его командующим вновь созданной Консульской гвардией (этот пост он занимал до апреля 1800 года). В январе 1800 года Мюрат породнился с главой государства, женившись на его младшей сестре Каролине. Нельзя сказать, что первый консул был в таком уж восторге от этого брака. Хорошо зная Мюрата, он был очень низкого мнения о его, как принято сейчас говорить, интеллектуальных способностях. «Я просто не могу позволить, чтобы моя семья породнилась с такой посредственностью», — без обиняков заявил он своим родственникам, обосновывая свои возражения против этого брака. Но власти всемогущего диктатора в таком деликатном вопросе оказалось недостаточно. Брак, вопреки желанию Наполеона, все же состоялся. Сестра Каролина, увлеченная красавцем-генералом, показала характер, а сам гасконец проявил присущие ему напор и настойчивость. Немалую роль в этом деле сыграли интриги жены самого Наполеона — Жозефины, которая, находясь во враждебном ей окружении клана Бонапартов, надеялась приобрести в лице бравого генерала своего союзника. Так что Наполеону оставалось лишь жаловаться своим близким: «У него (Мюрата. — Авт.) так мало в голове». Впоследствии Каролина станет злейшим врагом Жозефины и будет всеми силами подталкивать брата к разрыву с нею.
Готовясь к походу в Италию, Наполеон назначает своего зятя командующим кавалерией Резервной армии (апрель 1800 года). В этой должности Мюрат принимает активное участие в Итальянском походе Бонапарта 1800 года. Возглавляя авангард армии, он участвовал в переходе через Альпы, затем одержал ряд частных побед над австрийцами, в том числе занял Милан и овладел Пьяченцей, 2-тысячный гарнизон которой капитулировал; но особенно отличился в сражении при Маренго (14 июня 1800 года), за которое был награжден почетной саблей.
Назначенный в феврале 1801 года командиром Южного наблюдательного корпуса, он изгнал неаполитанцев из Папской области и заключил перемирие с неаполитанским королем. Во время посещения Мюратом в связи с этим Неаполя там была предпринята попытка его подкупить, чтобы тем самым выторговать себе более выгодные условия при заключении мира, но генерал решительно отверг все эти попытки.
В январе 1804 года Мюрат стал военным губернатором Парижа. Назначение его на столь важный и ответственный пост было связано с обострением внутриполитической обстановки в стране, в том числе и в столице (заговоры роялистов и якобинцев, конфликт первого консула с генералом Ж. Моро, пользовавшимся большим влиянием в армии и в обществе и др.). Бонапарт, поручая этот пост Мюрату, был убежден, что в случае необходимости тот железной рукой, не останавливаясь ни перед чем, пресечет любые антиправительственные выступления.
