– женщина с кошкой на коленях сидит под фотографией кошки; она рассеянно смотрит в камеру, словно наблюдает за кем-то, идущим мимо по первому этажу;
– стена;
– старик сидит очень близко к окну; он чинит часы;
– стена;
– высовывается рука, втягивает ДЖУЛЬЕТТУ в комнату и дает ей пощечину.
МАДАМ ГРЕКО. Я тебя убью, если увижу, что ты еще раз делаешь это!
Голые стены. Невысокий МУЖЧИНА в изящном костюме и галстуке в горошек сидит за письменным столом, перед ним лежат бумаги. ДЖУЛЬЕТТА сидит на деревянном стуле.
МУЖЧИНА (тыча в бумаги). Твои документы не в порядке. Как твое настоящее имя?
ДЖУЛЬЕТТА. Греко. Джульетта.
МУЖЧИНА. Ты лжешь. Это фальшивые документы. Как твое настоящее имя?
ДЖУЛЬЕТТА. Мое настоящее имя? Джульетта… А ваше?
Крупным планом: лицо мужчины с сузившимися глазами приближается к камере.
Экран темнеет.
ДЖУЛЬЕТТА сидит на кровати, подтянув колени к подбородку. Ее лицо в кровоподтеках. (В таком положении ее нужно снимать десять минут и сократить до пятнадцати секунд с наплывами.)
Вид на стены тюрьмы со стороны дороги, как в сцене 8, но снятый с неподвижной точки. Каркают грачи. Пять секунд.
Темный, постепенно сереющий экран. Звуки городского шума и чириканье воробьев.
ДЖУЛЬЕТТА сидит держась за колени, но на этот раз на скамье; она в пальто. Она поднимает глаза.
Особняки кремового цвета на улице Фош и высокие деревья в очаровательном свете утра. ДЖУЛЬЕТТА, одетая как в первой сцене, встает и идет по улице. Еле слышная мелодия, исполняемая на трубе. Прохожие смотрят на нее. (Не используйте статистов.)
(МУЗЫКА должна не прерывать зрительный ряд, а сопровождать ДЖУЛЬЕТТУ, идущую по улице, – что-нибудь вроде Générique Майлса Дэвиса – длинные, тоскующие ноты. Если можно, покажите его самого целиком, пусть это будет импровизация.)
19. Гостиница «Кристалл» за площадью Сен-Жермен-де-Пре
Звуки улицы.
Полноформатный кадр: неопрятный вход в гостиницу, грязные, укороченные наполовину портьеры, немытые окна, ведро с моющим средством у входа.
Изображение мелким планом: ДЖУЛЬЕТТА входит в кадр. Она стоит, глядя в темно-коричневую глубину гостиницы.
20. Гостиница «Кристалл», внутри
ДЖУЛЬЕТТА идет по лестнице (железные перила, коричневая ковровая дорожка, тисненые обои). ХОЗЯИН гостиницы (короткие рукава рубашки, жилет в пятнах) появляется внизу ступеней.
ХОЗЯИН. Куда это вы идете?
ДЖУЛЬЕТТА (спускаясь по ступеням). Я пришла за своими вещами.
ХОЗЯИН (исчезает и возвращается с потрепанным чемоданом, с шумом ставит его на ковер в холле). Вот…
ДЖУЛЬЕТТА. Это все?
ХОЗЯИН. Хм, «это все»… Что она о себе думает?.. Спросите в ломбарде…
ДЖУЛЬЕТТА молча глядит на хозяина гостиницы.
ХОЗЯИН. Я кто? Сестра милосердия? Вы исчезли не заплатив.
ДЖУЛЬЕТТА становится на колени и открывает чемодан.
Крупным планом: из чемодана вылетают бесчисленные крошечные бабочки моли; видны остатки платья.
21. Улицы вокруг площади Сен-Жермен-де-Пре
Долгий кадр: камера следует за ДЖУЛЬЕТТОЙ, идущей с чемоданом. Улица Сен-Бенуа, налево вдоль бульвара Сен-Жермен, мимо церкви и маленького сквера. Люди оживленно разговаривают. Мимо проходят трое молодых немецких солдат, которые выглядят как нервничающие школьники в своей дешевой шерстяной форме. На стволах деревьев расклеены плакаты: AVIS À LA POPULATION[16], поверх которых намалевано черной краской FFI (аббревиатура, обозначающая французские внутренние силы в годы
Второй мировой войны. – Пер.); TOUS AU COMBAT![17] и LA VICTOIRE EST PROCHE![18] с напечатанной красной полосой, проходящей наискось плаката, подписанного генералом фон Хольтицем, который угрожал Парижу уничтожением.
ДЖУЛЬЕТТА поворачивает налево на улицу Бюси и пробирается через рыночные прилавки к дому на углу улицы Сены.
Крупным планом: отрубленная золотая голова коня – вывеска скотобойни, расположенной по соседству с гостиницей. Табличка рядом с дверью рекламирует: «Комнаты на день».
ДЖУЛЬЕТТА отводит глаза от конской головы и входит в темный вестибюль. На экране в течение четырех секунд остается вход в гостиницу.
Громкие взрывы и крики.
ДЖУЛЬЕТТА открывает окно на седьмом этаже, делает шаг на свинцовую обкладку.
Вид с крыши. Из некоторых районов города поднимается дым.
Архивные кадры: со стен срывают плакаты, гражданские лица в костюмах и галстуках с винтовками, баррикады, люди укрываются в дверных проемах, трехцветный флаг взлетает над префектурой полиции, видны башни собора Парижской Богоматери из заложенного мешками с песком окна префектуры, бронированные автомобили мчатся по улице Риволи, на площади Сен-Мишель лежат тела людей и осколки, генерал фон Хольтиц выходит из отеля «Мерис» и зажигает сигару, какая-то женщина из толпы вдавливает ее ему в лицо, американские танки, окруженные приветствующими их девушками.
Вид Парижа с крыши.
ДЖУЛЬЕТТА уходит в комнату, ложится на кровать и смотрит в потолок.
Белая штукатурка потолка и электрическая лампочка. Звуки выстрелов из ружей и приветственные крики.
Потолок медленно превращается в яркое небо с белыми облаками.
Средний крупный план: гора разнообразной одежды.
Изображение мелким планом: большая квартира-ма-стерская, которая выглядит как комната для реквизита захолустного театра. ЖОЭЛЬ – очень высокий близорукий молодой человек, совершенно женоподобный – открывает дверь.
ЖОЭЛЬ. Боже мой! Это и вправду ты?
ДЖУЛЬЕТТА (слабо улыбаясь). Не знаю… Наверное… Можно мне войти?
ЖОЭЛЬ впускает ее. Они садятся, он дает ей сигарету.
ЖОЭЛЬ. Где ты пропадала? Никто тебя сто лет уже не видел!
ДЖУЛЬЕТТА. В отпуске… во Фресне… (Молчание.) Они забрали мою сестру. И маму, потому что, знаешь ли, мама любила приключения… (Пожимает плечами, делает затяжку и выдувает облако дыма.) Но она всего лишь моя мама, и она всегда говорила, что купила меня у цыган…
ЖОЭЛЬ (оглядывая Джульетту с дружеской неприязнью). Н-да, и твою одежду она тоже у цыган купила. Понимаю. Посмотрим, что мы можем для тебя сделать. (Машет рукой в сторону полок с одеждой и горы материи.) Моя семья тоже… У них конфисковали бизнес, и теперь (с превосходным акцентом, характерным для 16-го округа) я стал обладателем семейного состояния!.. (Стаскивает с полки зеленое шерстяное пальто.) Проблема только в том, что они специализировались исключительно на мужской одежде (поднимает брови). Это семейное, знаешь ли! Но теперь, когда нас всех «освободили», нам не нужно беспокоиться о таких незначительных различиях!.. Вот, примерь!
