вас, Эльга!
Супруга посла удивленно взглянула на него:
— Работа доставляет мне радость.
— Мне жаль видеть вас, Эльга, — настойчиво повторил Зорге, — в этом грязном мире.
Она покачала головой, ее седые волосы отсвечивали в скупых лучах вечернего солнца. Посмотрев с улыбкой на Зорге снизу вверх, она сказала:
— Не все так плохо, как вам кажется, Рихард.
— Да нет, все гораздо хуже, чем я даже опасался, Эльга.
— Почему же тогда вы ничего не делаете, чтобы воспротивиться этому? Начните хотя бы с себя!
— Я сделал гораздо больше, чем любой из ваших сотрудников, больше, чем посол, чтобы изменить этот мир. Когда-нибудь это будет отмечено. Но никто из вас меня не поймет, даже вы, Эльга.
Произнеся эти слова, он ушел. Она посмотрела с удивлением ему вслед и прошептала:
— Он очень болен, — и сразу же встала с колен, так как работать дальше уже не могла.
Рихард Зорге наведался к Шварцам. Он вошел в столовую, где генеральный представитель обедал вместе с женою, не дожидаясь, пока слуга о нем доложит.
Шварц попытался пошутить:
— Вы наверняка не ко мне.
Рогоносец старался не придавать значения легкомысленным выходкам своей жены, разрешая ей веселиться и получать удовольствие, в особенности в том, в чем он из-за своей физической слабости не мог ее удовлетворить. Но он все-таки хотел, чтобы соблюдались элементарные формы приличия.
— А вы, видимо, не ко мне, господин Зорге? — спросила Мартина с иронией.
Зорге, не дожидаясь приглашения, присел к столу и принялся разглядывать без тени смущения Мартину. При этом он подпер руками подбородок и вызывающе наклонился вперед.
— Не отобедаете ли вы с нами? — нервно спросил Шварц.
— В этом доме гостеприимство мне было оказано на высшем уровне, — ответил Зорге и добавил: — Во всех отношениях.
— Что вам угодно? — холодно спросила Мартина.
— Хотел увидеть тебя, — проговорил Зорге.
Генеральный представитель встал и промямлил:
— Если я мешаю, то лучше...
— Останьтесь! — рыкнул Рихард. — Вы никогда не мешали.
Шварц, немного растерявшись и не зная, как ему поступить, снова сел.
— Я хотел видеть тебя, — повторил Зорге.
— Хорошо, — недовольно сказала Мартина. — Ты меня увидел. А что дальше?
— Может быть, мне все-таки... — опять начал Шварц.
Зорге силой усадил рогоносца назад. Тот беспомощно и в то же время с яростью посмотрел на него сквозь очки. Он разволновался, грудь его заходила ходуном, а живот колыхался.
— Я составил представление о тебе, — продолжил Зорге, все так же бесцеремонно разглядывая Мартину. — Но только в последнее время эта картина получила четкие очертания, но не была лестной для тебя. Поэтому я и решил удостовериться, так ли это.
— Ну и? — произнесла Мартина не без любопытства.
— Она не соответствует.
— Да-а?
— Действительность более ужасна.
Мартина вскочила на ноги и крикнула:
— Сейчас же уходи! С пьяницей мы не хотим иметь ничего общего.
Зорге рассмеялся. Смех этот был громким и каким-то неестественным. Затем он резко протянул руку к ее лицу, так что она отшатнулась.
— Пьяница, потаскуха и рогоносец — вот истинный портрет общества двадцатого столетия.
— Господин доктор Зорге! — воскликнул Шварц, пытаясь изобразить возмущение.
— Заткнись! — бросил ему презрительно Зорге. — Тебе должно быть ясным, что ты мерзавец и ничтожество!
— Вон! — крикнула Мартина.
Шварц поднялся, пытаясь сохранить достоинство, и вышел из комнаты.
— Освежи свою голову в отхожем месте, мразь! — прорычал ему вслед Зорге.
Когда они остались одни, Мартина села и внимательно посмотрела на Зорге своими зеленоватыми глазами. Ее шелковистые волосы обрамляли лицо, на котором можно было прочесть любопытство и ожидание. Зорге, однако, молчал и в свою очередь рассматривая ее.
Первой не выдержала красотка Мартина. Внезапно охрипшим голосом она тихо спросила:
— Значу ли я для тебя еще по-прежнему много?
— Ты многое значила для многих.
— Собственно говоря, — добавила она еще тише, — ты был единственным.
— Единственным человек бывает только определенное время.
— Если ты хочешь, — прямо сказала она, — это время может возвратиться. Я тебя никогда не забывала. Другие не могли заменить тебя.
Зорге медленно поднялся:
— Пошли в твою спальню.
Ее глаза сузились, а рот слегка приоткрылся. Она испытующе посмотрела на него. Затем ее взгляд скользнул на накрытый стол, наполовину опорожненную тарелку мужа. Улыбнувшись, она решительно пошла вперед.
Зорге последовал за ней. В спальне он не попросил, а скомандовал:
— Раздевайся!
Продолжая улыбаться, она начала освобождаться от одежды. Зорге мрачно следил за ней. Скоро Мартина нагая предстала перед ним.
— Мне ложиться? — спросила она.
Зорге, тяжело дыша, рассматривал ее широко раскрытыми глазами. Его стала пробирать дрожь. Чтобы справиться с ней, он до боли сжал кулаки, а потом сказал:
— Ты подобна яду.
Она непринужденно засмеялась и, охваченная желанием, предложила:
— Так прими этот яд.
Зорге шагнул к ней. Но в этот момент боль, терзавшая его затылок, ударила в лоб с такой силой, что он зашатался и упал к ее ногам.
Мартина ошеломленно отпрянула.
Зорге попытался встать. Ноги его подгибались, как спички, в голове раздался страшный шум, а перед глазами встала красная, как кровь, пелена. Волна бессилия прошла по телу, потянув его вниз.
— Это мой конец, — пробормотал он.
Через несколько секунд он все же тяжело поднялся и, не глядя на нагую женщину, пошел, шатаясь, к выходу. На улице Рихард прислонился к стене дома. Его затошнило.
Добравшись с трудом
