перевел туда звонок – вероятно, кто-то в доме на Гюнтере. Звонившим оказался Кит, и он так и подпрыгивал на том конце провода: «Приезжай в Нью-Йорк, у нас есть шанс сделать прямую трансляцию выступления в “Ритце”». Я ответил: «Я сейчас у Рэмбо, не могу заказать билет». – «Не волнуйся, билет ждет тебя в аэропорту». Так что я подвел Джона, поскольку мы собирались повеселиться вместе, и на следующее же утро уехал.
Напомню, мы по-прежнему нигде не могли добиться концерта, но люди в этом месте, в «Ритце», собирались поставить нас на две ночи, как некий живой музыкальный видеоряд. Идея состояла в том, чтобы в прямом эфире спроецировать несколько видео на один большой экран. Это была интересная концепция, которая, как мне казалось, имела огромный потенциал, особенно учитывая, что Джаннет постоянно носила камеру в футляре для скрипки, а мы все только и мечтали: «Фильм, фильм, фильм!» Мы понимали, насколько важна была съемка для «Пистолз» и как на самом деле мало оказалось отснято реальных событий. Мы хотели, чтобы все было запечатлено, но также пытались мыслить нестандартно, когда дело доходило до живых выступлений группы – вроде как мы не только играем в обычном формате, но и создаем иные ситуации. Множество разных вещей, происходящих одновременно. Подлинная широта взглядов и непринужденность, и… Бинго! Начался настоящий дебош, массовые беспорядки. Или нет. Это не были массовые беспорядки, это было фиаско, но довольно приятное.
Идея состояла в том, что мы встанем за огромным экраном и будет включена запись. Мы должны были производить какой-то шум поверх играющей пластинки, да еще с живыми барабанами, чтобы усилить звук. Мы заполучили барабанщика из музыкального магазина, довольно пожилого парня по имени Сэм Улано, всего такого в духе джаза. Его музыкой был Фрэнк Синатра. Мы могли выбрать любую пластинку, чтобы поставить ее на тот проигрыватель, но я настоял на Flowers of Romance. Я знал, что это будет бесконечно раздражать Кита из-за его пренебрежительного и отстраненного отношения во время записи. «В этой группе ты получаешь по заслугам, приятель. Что, не знаешь гитарных партий? Это потому, что их там нет – равно как и тебя тогда, ты играл наверху в “Космических захватчиков”. Вот тебе запись, и давай-ка разберись с нею!»
Итак, на проигрывателе завели пластинку, Кит со своей гитарой издавал протяжно-взрывно-рокочущие звуки, причем намеренно неуклюже, а старичок играл на ударных, что вполне соответствовало общей картине: вокруг все с камерами, которые двигаются вокруг нас, и это проецируется на стоящий перед нами экран. Мы находимся на сцене, поэтому люди видят экран, а не нас – экран с множеством различных изображений каждого из нас одновременно, разделенный экран, множество экранов, любая комбинация камер, которую только можно себе представить.
За микшерным пультом, куда попадали кадры со всех камер, сидел очень забавный американец по имени Эд Карабальо. Он преобразовывал все эти изображения в прямом эфире и проецировал их на экран, с периодическим показом зрителей и чего-то в этом роде. Поскольку я стоял за ширмой и видел картинку в зеркальном отражении и вблизи – а зрение у меня не очень хорошее, – все это выглядело для меня, как обложка альбома Tangerine Dream [274].
А потом… о боже! – игла проигрывателя слетела с дорожки пластинки, потому что люди, облокотившись на переднюю часть сцены, тянули брезентовый коврик, на котором мы стояли, и толкали проигрыватель. Передний ряд локтей – мощная сила – почти как вода, сметающая плотину. Вслед за этим рывком пластинка начала скрипеть и перескакивать с одной песни на другую. И вдруг: «Фуууу-у-у! Это не живой концерт! Мошенничество!»
Не успел я сойти с самолета, как уже практически оказался на этом выступлении – я и понятия не имел, что оно было объявлено по радио как настоящее живое шоу. Я соглашался совсем на другое. Я бы вообще здесь не появился, если бы знал, что это какая-то несусветная чушь, замаскированная под концерт. Я думал, это будет типа «ура-ура», за ящик пива и просто поржать. Но на какое-то мгновение мне показалось, что нас сейчас убьют. Люди швырялись бутылками, обычная потасовка.
Ничего такого, к чему бы я не привык. Может быть, я немного раззадорил публику – я Джонни, это мое дело. «Глупая уебищная публика!» – сказал я им. Это был момент, когда дошло до настоящих воплей и свиста. Это инстинктивная реакция. Если они чувствовали себя обманутыми, то и я чувствовал себя обманутым вместе с ними. И здесь, как ни странно, мы возвращаемся к вопросу: «Вы когда-нибудь чувствовали себя обманутыми?» – прозвучавшему на последнем концерте Sex Pistols в Сан-Франциско.
В этот момент пришлось взять себя в руки и агрессивно объяснить публике, что это совсем не то, что им преподнесли в рекламе. Но в то же время: «Постойте, это же увлекательно – это стоит ваших денег». Это совсем другое! Это эксперимент, нацеленный в будущее, и теперь, если взглянуть на выступление любой современной поп-группы, у них там везде стоят эти огромные проекционные экраны, не говоря уже о вертушках. Именно эту идею мы и пробивали. Я не говорю, что мы изобрели проекционный экран, но мы придумали эту штуку с разрезом [275].
Охрана офигела, и люди прорвались в гримерку. Единственным человеком, который очень быстро свалил, оказался Кит. Он просто всех кинул, бросил ту самую задумку, которой так гордился, и вдруг снова воцарились улыбки. Джаннет была в тот вечер очень веселой, она тоже тусовалась поблизости. Люди говорили: «Это самый прекрасный дебош, в котором мы когда-либо участвовали!»
Я полагаю, что легкомысленный подход ко всему этому оказался полезен. «Почему бы вам всем не пойти в бар и не выпить с нами?» Они ответили: «Это очень хорошая идея», – и так и сделали. Потом персонал попытался закрыть ночной клуб пораньше, потому что они объявили, что не хотят повторения предыдущей катастрофы. Они закрыли бар около половины двенадцатого, в час. А потом отменили следующее вечернее шоу из-за так называемых массовых беспорядков.
Так что этот якобы скандал на самом деле был довольно забавным. Экраны и камеры практически не пострадали. Полицейские смеялись, они даже присели за стойку и выпили пива с Джонни Роттеном. Они такие: «Эй, ты тот парень, Джон? Ты дикий и сумасшедший, наверное, очень обидно, что это был всего лишь какой-то пиздобунт, pussy riot!» Возможно, я все-таки был предшественником той женской группы из России.
Великое заблуждение и иллюзия Нью-Йорка, касающаяся всеобщей доступности разного рода химических наркотических веществ, вовсе не были причиной, по которой я хотел там находиться. Я хотел жить в Нью-Йорке,
