Макаров, наблюдавший в бинокль всю картину сражения и с восхищением следивший за действиями миноносцев «Сильный» и «Решительный», на другой же день наградил Криницкого орденом Георгия 4-й степени.
Когда начался ночной бой, адмирал, заслышав первые выстрелы русских орудий, велел подать катер, чтобы лично руководить боем. Потом он перешел на канонерскую лодку «Бобр», которая приняла участие в бою с японскими миноносцами, и, убедившись, что с походом брандеров японцы потерпели неудачу, вернулся в гавань.
Наутро, когда к гавани Порт-Артура приблизилась эскадра адмирала Того, Макаров приказал всему флоту выйти в море. Японцы повернули назад и скрылись за горизонтом.
Ночные события 14 марта явились экзаменом для русского флота, и этот экзамен был блестяще выдержан. Исключительно смелые действия «Сильного» и «Решительного», блестящая работа артиллерии, хладнокровие, энергия и неустрашимость личного состава, общий подъем боевого духа — все это свидетельствовало о том, что флот в короткое время стал неузнаваем.
Но останавливаться на достигнутом, считал Макаров, значит идти вспять. И Макаров с еще большей энергией начал работать над планом отражения очередной операции брандеров, несмотря на то, что после второй, окончившейся полным провалом попытки запереть Порт-артурскую эскадру японцы, казалось бы, должны были отказаться от своей затеи. Вскоре и в самом деле стало известно, что японцы готовятся к третьей попытке.
Решив, что японцы на этот раз отправят в операцию значительно большее число брандеров с расчетом на то, что часть пароходов все-таки сможет прорваться и войти в проход к Порт-Артуру, Макаров организовал три линии оборонительных заграждений. У самого входа в гавань было установлено круглосуточное дежурство двух миноносцев, которые при появлении брандеров должны были с двух сторон атаковать и взорвать их.
Естественно было ожидать, что брандеры изберут для набега кратчайший путь. На этом предполагаемом пути Макаров приказал затопить три огромных парохода — «Хайлар», «Харбин» и «Шилку».
Накануне затопления пароходов в Порт-Артур прибыл знаменитый художник В. В. Верещагин180 старый знакомый и боевой товарищ С. О. Макарова. Макаров встретил своего друга, предоставив ему место на «Петропавловске», на котором он держал свой адмиральский флаг, и пригласил посмотреть, как будут затапливать на рейде торговые суда для защиты Порт-артурской гавани от японских брандеров.
Район затопления пароходов был минирован. Этим решались сразу две задачи: загораживался прямой проход для вражеских судов и создавалось прикрытие для дежурных миноносцев.
В обороне гавани, помимо миноносцев, должны были участвовать крейсера и канонерские лодки.
Макаров тщательно выбирал позиции кораблям, выделенным для отражения атак брандеров. Так, канонерская лодка «Гиляк» была поставлена за затонувшим на мели японским брандером. Береговая оборона также была усилена. Из снятых с транспорта «Ангара» пушек была оборудована новая береговая батарея. Все вместе взятое: дежурные миноносцы, минированные участки, новая батарея — составляло первую линию обороны. Расположившиеся по правую и левую стороны прохода канонерские лодки составляли вторую линию, и, наконец, в стороне, наблюдая за всем проходом, стояли крейсера «Аскольд» и «Баян» — это была третья линия. Все корабли несли дежурство со спущенными в воду противоминными сетями. Флот готовился встретить неприятеля во всеоружии.
За любое дело, даже если оно казалось совершенно незначительным, Макаров брался с огромной энергией и воодушевлением, работая зачастую по восемнадцати часов в сутки и своей работоспособностью и энергией заражая всех окружающих. «С его приездом, — писал В. Семенов в письме к жене Макарова от 14 марта 1904 года, — эскадра ожила и зашевелилась. Раньше командиров не только не звали для объяснений и разговоров но даже и думать им считалось предосудительным. Теперь их призывают то порознь, то вместе, и все они стали какими-то бойкими и бодрыми!181»
Поднять боеспособность флота, заставить моряков поверить в свои силы Макарову удалось быстро. Его по-настоящему полюбили не только матросы эскадры, но и младший офицерский состав. Нашел он единомышленников и среди старших офицеров флота — командиров кораблей.
Командир броненосца «Ретвизан» капитан 1 ранга Щенснович, командир отряда миноносцев Матусевич, командир крейсера «Аскольд» Грамматчиков, знавший Макарова с детских лет, капитаны 2 ранга Эссен, Юрасовский, Бубнов, лейтенант Криницкий, приехавшие в Порт-Артур вместе с Макаровым капитан 1 ранга Васильев и капитан 2 ранга Шульц и многие другие были смелые решительные командиры, сторонники энергичных действий флота. Все они, помогая Макарову в его начинаниях, направленных к укреплению дисциплины и поднятию боеспособности эскадры, поддерживали и его стремление ликвидировать вражду, существовавшую между офицерским составом армии и флота.
Макаров понимал, что для успеха обороны Порт-Артура с моря и с суши необходимы общие и дружные усилия армии и флота, согласованные действия, направляемые волей командира, сосредоточившего в своих руках командование и сухопутными и морскими силами.
Попытки Макарова объединить армию и флот для решительных боев за Порт-Артур, которые он предвидел, натолкнулись на непонятное для Макарова противодействие со стороны Стесселя, нерешительность и вялость коменданта крепости генерала Смирнова, молчаливую неприязнь со стороны наместника царя адмирала Алексеева, сидевшего в Мукдене и управлявшего военными действиями при помощи маловразумительных телеграмм.
Вскоре в штаб Макарова в качестве начальника военно-морского отдела прислали из Петербурга великого князя Кирилла Владимировича. Иметь в качестве подчиненного члена императорской фамилии, не отличавшегося ни умом, ни тактом и обладавшего только великокняжеской спесью, было для Макарова чистым наказанием.
Однако больше всего беспокоила Макарова бездеятельность и небрежность сухопутного командования в подготовке Порт-Артура к обороне. Система береговых батарей продумана не была. Например, к сооружению батарей на горе Ляотешан приступили только после того, как неприятельская эскадра обстреляла гавань и город перекидным огнем. Из-за отсутствия общей сигнализации и службы оповещения русские береговые батареи несколько раз обстреляли свои корабли, причинив им повреждения. А когда Макаров после одного из таких случаев предложил послать на батареи сигнальщиков с кораблей, Стессель ответил отказом. Все это вместе взятое вывело из терпения Макарова, и он, связавшись через голову Стесселя с командиром крепостной артиллерии генералом Белым, согласовал с ним вопросы взаимодействия береговой и корабельной артиллерии при отражении атак противника.
