“Да, он далеко метит, но, что интересно, – у него самая плохая лошадь. Пруссия – это бездонная бочка и, по-моему, не выдержит и шести месяцев настоящей войны”»142.
Переговоры во дворце Шёнбрунн напомнили мне семейную игру «Монополия», в которой участники совершают и большие и маленькие сделки. Что ты мне дашь за Трафальгарскую площадь? Рехберг прекрасно знал, что Бисмарку нужны оба герцогства, а Бисмарк давал ему понять, что взамен он получит Милан. Утром 24 августа Рехберг представил монархам и их свитам проект именно такого бартера, как выразился Пфланце, «с конфузящей всех ясностью». Франц Иосиф без экивоков спросил Вильгельма: действительно ли он хочет аннексировать герцогства? Поколебавшись, смущенный Вильгельм ответил, что «у него нет прав на герцогства, и поэтому он не может на них претендовать»143. Он дал абсолютно тот же самый ответ, который вызвал недовольство Бисмарка ранее на коронном совете.
7 сентября 1864 года Герсон Блейхрёдер в письме барону Джеймсу де Ротшильду изложил содержание своего разговора с Бисмарком об австрийско-прусских отношениях. Бисмарк, видимо, хотел, чтобы Ротшильды передали соответствующую информацию французам:
...
«Сближение с Австрией достигло своего предела, теперь последует охлаждение. Будущее Шлезвига остается неясным. Мой источник полагает, что мы должны достичь взаимопонимания с французами, имея в виду, что Шлезвиг-Гольштейн отойдет Пруссии. Россия возражать не будет, Австрия и Англия промолчат, как бы это им и не нравилось. Пока мешает монарх, который из-за кронпринца склоняется к варианту Августенбурга»144.
Летом 1864 года Франция начала переговоры о создании зоны свободной торговли между империей и Германским таможенным союзом, контролируемым Пруссией ( Zollverein). Рехберг предложил, что центральный Европейский таможенный союз мог бы стать естественным продолжением существующего общего рынка, контролируемого Пруссией. Прусский ландтаг, прусское государственное министерство и малые германские государства выступили в поддержку договора с Францией, что подрывало усилия Рехберга по налаживанию сотрудничества с Пруссией.
Бисмарк разозлился. 22 сентября 1864 года он написал Роону из Рейнфельда, поместья жены:
...
«Умственный ревматизм поразил министерство торговли и министерство финансов, для излечения которого надо подобрать подходящий горчичный пластырь. Господа прекрасно осознают, что создают трудности для правительства, когда ослабляют наши отношения с Австрией и Баварией всякого рода неучтивостями, не приносящими нам ничего хорошего»145.
Бисмарк зря волновался. Вскоре в Вене был подписан мирный договор, статья 3 которого гласила:
...
«Его величество король Дании отказывается от прав на герцогства Шлезвиг, Гольштейн и Лауэнберг в пользу их величеств императора Австрии и короля Пруссии»146.
Обстоятельства вновь благоприятствовали Бисмарку. Пруссия уже фактически аннексировала Шлезвиг, а Австрия держала в Гольштейне армию – на расстоянии в сотни километров от своих границ и на территории, абсолютно для нее бесполезной. Тем временем в Вене Рехберг лишился должности, и император назначил на его место графа Александра фон Менсдорфа-Пуйи (1813–1871), бравого кавалерийского генерала-орденоносца. Рехберг, несмотря на все его недостатки, все-таки прошел школу Меттерниха и был неплохим дипломатом. Менсдорф, человек очень богатый и имевший связи с английской королевской семьей по линии своей матери Софии, герцогини Саксен-Кобургской, абсолютно не годился на пост министра иностранных дел. Вдобавок ко всему, вступив на этот пост, он, похоже, растерял всю свою смелость, превратившись в «рохлю, вздрагивающего при каждом чихе в придворных кругах»147. И этому обаятельному, но совершенно несведущему и инертному существу предстояло противостоять величайшему игроку в истории дипломатии. В летописи некомпетентности австрийской дипломатии XIX столетия вряд ли сыщется более неудачное назначение.
Бисмарк воспользовался неискушенностью Менсдорфа для того, чтобы окончательно завладеть герцогствами. Там все еще находились саксонские и ганноверские войска, посланные Германским союзом воевать с Данией. Бисмарк решил выслать их и потребовал, чтобы они срочно покинули Шлезвиг. Откровенное унижение Германского союза поставило Австрию в трудное положение. Австрийцы добивались усиления союза, а не его ослабления. Бисмарк тем не менее сумел убедить Менсдорфа, и две державы 14 ноября 1864 года выпустили совместную ноту с требованием вывода союзных войск, что и было сделано148. 7 декабря прусские войска, сражавшиеся против Дании, торжественным маршем прошли по Берлину, отметив первый триумф Бисмарка149.
В первые недели 1865 года отношения между Австрией и Пруссией еще больше обострились. Менсдорф попросил Бисмарка разъяснить намерения Пруссии, и в феврале Бисмарк выпустил так называемые «февральские условия»: армия и флот герцогств должны быть интегрированы в вооруженные силы Пруссии; военнослужащим надлежит присягнуть на верность королю Пруссии; Пруссии должны быть предоставлены приморские форты и права на строительство канала между морями; прусские гарнизоны сохраняются; герцогства вступают в Таможенный союз (из него все еще была исключена империя Габсбургов). Австрийцы были возмущены. Император назвал условия «абсолютно неприемлемыми»150.
С февраля и до лета Пруссия и Австрия конфликтовали. Прусский уполномоченный начал трансформировать Шлезвиг в провинцию Пруссии. В ответ австрийцы попросили Баварию предложить в Германском союзе передать Гольштейн герцогу Августенбургскому: инициативу поддержали большинством голосов – девять к шести151. В начале марта 1865 года Блейхрёдер вступил в тайные переговоры с австрийским евреем-банкиром Морицем Риттером фон Гольдшмидтом (1803–1888) на предмет того, чтобы Пруссия «выкупила» Австрию из Шлезвиг-Гольштейна. 8 марта Гольдшмидт написал Блейхрёдеру: «Кругленькая сумма уйдет на то, чтобы преодолеть нежелание совершить столь неблаговидную сделку»152.
Этот период в долгой государственной службе Бисмарка – между провозглашением «февральских условий» и подписанием в августе новой австрийско-прусской конвенции – вызывает у историков больше всего споров. Как объяснить явные «шатания» в его политике: между «системой Шёнбрунна» (солидарное австрийско-прусское господство в Германии) и заявлениями Дизраэли, Бруннову и Фицтуму, повторенными не раз при других обстоятельствах, о том, что Пруссия может благоденствовать только в том случае, если избавится от австрийской гегемонии посредством неизбежной австрийско-прусской войны? Самые известные германские историки не могут прийти к единому мнению по этой проблеме. Для одних «несравненный» гений Бисмарк всегда знал, каким будет его следующий шаг, и его колебания – лишь кажущиеся. Он менял тактику, но не стратегию. Другие историки доказывают, что Бисмарк искренне хотел мира, но мир ускользал из его рук. Международная ситуация благоприятствовала агрессивным действиям против Австрии. Великобритания, которой правили либералы, уже продемонстрировала свое нежелание или неспособность прийти на помощь Дании. Наполеон III ввязался в безумную затею создать империю в Мексике. Царская Россия переживала последствия отмены крепостного права в 1861 году. Вмешательство этих держав в германскую гражданскую войну представлялось маловероятным. И все же Бисмарк, видимо, колебался.
