Король начал проявлять недовольство поведением Австрии. 25 апреля он написал Роону о том, что Бисмарк показал ему ноту австрийцев, предлагавших компромисс по Килю, но суть которого сводилась к уменьшению численности прусского гарнизона. «Я не могу позволить себе с этим согласиться, – ворчал Вильгельм. – После каждой уступки Австрии следуют новые неблагодарности и претензии»153. Мантейфеля в то же время встревожила чрезмерная активность министерства Бисмарка. В начале мая он писал королю:
...
«Кто правит и принимает решения в королевстве, король или министры?.. Министры вашего величества лояльны и верны вам, но живут в атмосфере парламентаризма. Если позволите, я выражу такое свое мнение: вашему величеству не следует руководствоваться советами, а надо сказать министру Бисмарку: “Я прочел предложение и решил, что правительство с ним не согласно”»154.
Король не прислушался к мнению Мантейфеля и 29 мая 1865 года созвал коронный совет, на котором впервые заявил, что аннексии герцогств «практически единодушно» требует «вся нация»: «Только демократы, не желающие, чтобы Пруссия стала великой державой, выступают против этого»155. После того как монарх провозгласил свою решимость аннексировать герцогства, Бисмарк мог просчитать и свои дальнейшие действия в отношениях с Австрией. Война рано или поздно разгорится, международная ситуация – благоприятная. Тем не менее ему следовало исключить из «февральских условий» два положения, вызывавшие протесты: о присяге и «слиянии» вооруженных сил Пруссии и герцогств156. После совещания Мантейфель, встревоженный тем, что ему пришлось услышать, написал Роону:
...
«Умоляю ваше превосходительство не спускать глаз с Бисмарка и не отходить от него ни на шаг. Меня пугает его манера действовать сгоряча. Этого не должно быть. Умоляю ваше превосходительство проявлять бдительность. Ставки слишком высоки, главное – интересы государства»157.
Видимо, совещание было действительно жарким, если Бисмарк навел страху даже на такого общеизвестного «сорвиголову», как Мантейфель. Но мог ли Бисмарк на самом деле сказать что-нибудь безрассудное? Он модифицировал «февральские условия», сделав их более приемлемыми. Он продумал несколько вариантов действий, но, похоже, так и не приступил к их воплощению.
Бисмарку мешало отсутствие финансирования. Сессия ландтага открылась в январе, но, несмотря на успехи в войне с Данией, смягчившие враждебное отношение либералов к Бисмарку, нижняя палата не уступила его настойчивым требованиям одобрить государственные расходы. 19 июня коронный совет вновь обсудил стратегию выхода из создавшегося тупика. Бисмарк говорил в том числе и о финансах. Вот выдержка из протокола:
...
«Уже давно он убежден в том, что при нынешней конституции нормальное управление Пруссией в продолжение сколько-нибудь длительного времени исключено… (Он сослался) на некие возможности, которые может создать сложная международная обстановка, и сказал, что желательно провести необходимые финансовые операции, с тем чтобы ослабить имеющее место тяготение денежного рынка к австрийским займам»158.
Теоретически существовало несколько источников финансирования. Правительство, например, могло выпустить государственный заем, не спрашивая разрешения у ландтага. 5 июля 1865 года Бисмарк написал Фрицу Эйленбургу, министру внутренних дел, что король «так же, как и я, убежден в необходимости проведения финансовых операций»: «Он не чувствует себя стесненным конституционными ограничениями. Он сказал мне сегодня, что его больше обязывает ответственность за сохранение монархии, а не за соблюдение конституции»159. В тот же день государственное министерство в официальном бюллетене опубликовало свой бюджет, в котором фигурировала и статья, касающаяся содержания флота, утвержденная королем, а не законодателями – почти в соответствии с традицией самодержавного правления на основе указов160. Таким же способом – то есть декретом короля – можно было бы выпустить и заем, но вряд ли это понравилось бы рынку ценных бумаг. Пришлось бы поднимать процентную ставку, чтобы рынок покупал облигации.
Устав от софистики и инертности министра финансов фон Бодельшвинга, Бисмарк сам взялся за решение финансовой головоломки, обратившись за содействием к Августу фон дер Хейдту (1801–1874), обладавшему всеми качествами, которых недоставало Бодельшвингу. Он поднаторел в банковских делах, будучи партнером в компании «Хейдт, Керстен унд Зёне», служил министром торговли при графе Бранденбурге, а потом и в кабинете Мантейфеля. Фон дер Хейдт считался либералом, но у него были прекрасные отношения с королевской семьей, и во многом благодаря его «личному энтузиазму развивалась сеть государственных железных дорог». К 1860 году половина всех железных дорог в Пруссии принадлежала государству161. 22 июня фон дер Хейдт написал Бисмарку, как можно раздобыть деньги:
...
«Весь вопрос в том, как получить солидные ликвидные средства и обеспечить себя реализуемыми активами, не прибегая к выпуску государственных займов и их продаже.
Я обращаю ваше внимание на значительные суммы денег, вложенные в акции железных дорог. Я имею в виду прежде всего государственное участие в железных дорогах «Кёльн – Минден», «Бавария – Мёркеш», «Верхнесилезская», «Старгард – Позен». Есть еще вклады в гарантийный фонд линии «Кёльн – Минден», которые в случае необходимости можно продать или заложить, плюс налоговые кредиты шахтам Саарбрюккена и Верхней Силезии»162.
Предложения фон дер Хейдта позволяли обойтись и без непопулярного повышения налогов. Его идеи пришлись по душе Бисмарку, и нет ничего удивительного в том, что после победы над Австрией в 1866 году нудного Бодельшвинга на посту министра финансов сменил Август фон дер Хейдт. Бисмарк называл его ласково «золотым дядей».
Схема, предложенная банкиром-протестантом, была превосходной. Но свои идеи имелись и у банкиров-евреев: Блейхрёдера и его друзей в финансовых империях Ротшильда и «Сал. Оппенгейма». Они тоже рекомендовали продать акции железной дороги «Кёльн – Минден», но нацелились еще и на «Прейссише зеехандлунг» («Прусское общество морской торговли»), которое по иронии судьбы Бисмарк в роли докладчика на заседании финансовой комиссии ландтага в 1851 году помог трансформировать в «государственный банковский дом»163. «Прейссише зеехандлунг» было основано еще Фридрихом Великим, став в 1820 году самостоятельным институтом короны164. В эру, когда акционерным обществам надлежало получать разрешения правительства, государственный банк служил важнейшим инструментом финансовых операций. Группа Блейхрёдер – Ротшильд предложила несколько вариантов использования ресурсов «Зеехандлунга»: приватизация; заем под репарации, которые должна была выплатить Дания по условиям Венского мира; продажа части активов; продажа акций банка или выпуск облигаций.
