В этой истории так много непонятного, она так мало исследована историками, что приведу лишь один документ, чтобы читатель сам делал вывод.
«1943 года, декабря 18 дня, мы, Народный Комиссар Государственной Безопасности Союза ССР Меркулов и Прокурор Союза ССР Горшенин, рассмотрев материалы расследования в отношении арестованных МИКОЯНА Вано, МИКОЯНА Серго, БАРАБАНОВА Леонида, ХАММЕРА Арманда, БАКУЛЕВА Петра, РЕДЕНСА Леонида, ХМЕЛЬНИЦКОГО Артема и КИРПИЧНИКОВА Феликса, НАШЛИ: в конце 1942 года и в начале 1943 года ученик 7-го класса 175 школы гор. Москвы Шахурин Владимир предложил некоторым из своих товарищей по школе создать тайную организацию. Вначале организация носила характер игры, но затем под влиянием Шахурина Владимира, начитавшегося переводов фашистских книжек, выродилась в явно антисоветскую организацию. Участники организации в своих беседах восхваляли немецко-фашистскую армию и немецко-фашистских лидеров. Участникам организации были присвоены звания, заимствованные у немецких фашистов, «рейхсфюрер», «фельдфюрер» и «фельдмаршал», а сама организация была названа «Четвертая империя». В беседах между собой участники организации обсуждали вопросы о способах ведения пропаганды, направленной к подрыву советского строя, о свержении после войны Советской власти. Некоторые из участников организации предавались любовным развлечениям, заводя «романы» с девочками. В итоге всей этой уголовщины и морального разложения создалась обстановка, приведшая к тому, что 3-го июня с. г. руководитель организации Владимир Шахурин на романтической почве убил из револьвера, принадлежавшего Вано Микояну, свою знакомую, ученицу той же школы Уманскую Нину, после чего застрелился сам. Сообщники Шахурина Владимира, понимая антисоветский характер организации «Четвертая империя», никому не сигнализировали о существовании организации и сохраняли ее в тайне, а Микоян Вано не сообщил о факте убийства Шахуриным Нины Уманской. Поведение участников организации тем более преступно, что оно имело место в условиях Великой Отечественной войны, когда весь советский народ напрягает свои силы в борьбе с немецким фашизмом. Считаем необходимым… выслать из гор. Москвы в разные города Сибири, Урала и Средней Азии сроком на один год под поручительство родителей… срок высылки считать со дня освобождения из-под стражи.
Народный комиссар государственной безопасности Союза ССР Меркулов. Прокурор Союза ССР Горшенин».
Но все эти события были лишь побочными эпизодами в ходе той великой драмы, которая разыгрывалась на полях сражений от Белого моря до Кавказа. Сталин потом разберется со своими соратниками, а сейчас его занимало начавшееся вблизи Курска и Орла грандиозное сражение двух многомиллионных армий – от итогов ее зависели итоги войны и судьба страны. В исход этой битвы внесли свою лепту и авиаторы, и, конечно же, те самые самолеты, которые пришлось так срочно готовить к делу. Вот одно свидетельсто. Говорит командующий 16-й воздушной армией генерал С.И. Руденко:
«Летчики, получив еще на подлете к целям с бортов самолетов-доразведчиков их координаты, обрушили на вражеские войска и технику сотни тысяч противотанковых, осколочных и фугасных бомб. Удар был мощным, неожиданным для противника. В его расположении стали появляться дымки. Один, два, три, пять, десять, пятнадцать. Это горели «тигры» и «пантеры». Наши бойцы из окопов выскочили, несмотря на опасность, пилотки кидают вверх и кричат «Ура!». Стоят на брустверах и любуются тем, что делают летчики. Всеобщий подъем охватил наших воинов на передовой, а девятки бомбардировщиков делают заход за заходом, ниже пикируют штурмовики. Несмолкающий гул разрывов бомб. И странно – очень мало разрывов зенитных снарядов противника, нет падающих дымящихся самолетов, не видно «мессеров» и «фокке-вульфов». Их связали боем наши «ястребки» охранения далеко от места нанесения удара».
Саратов: фронт до самого неба
Саратовский авиазавод Александр Сергеевич помнил до конца дней своих.
Сколько сил и нервов было потрачено на то, чтобы из комбайнового завода сделать авиационное производство!
Яковлев помнил, как он в первый раз приехал туда. Грязные закопченные цеха с немытыми стеклами под потолком и какой-то невероятной черноты осклизлый от масла пол. Яковлев был в белом костюме, белых штиблетах, и первый же шаг эти штиблеты сделал черными.
– Что это? – возмущенно воскликнул он.
– Чурочки, – смущенно ответил И. Левин, новый директор.
– Какие еще чурочки?
– Торцовая чурочка для мощения полов – так в проекте было заложено. Ну, а черная, так это она маслом пропиталась.
– Черт знает что такое! И здесь самолеты надо собирать? Вот что, товарищ Левин. Вы были в Москве на нашем заводе? Были. Так вот, чтобы через месяц здесь все так же сверкало. Это же авиационное производство!
Завод, действительно, за очень короткий срок привели в надлежащий вид: выкрасили стены в светлые тона, заменили остекление, вычистили туалеты и даже полы из злосчастной торцевой чурочки отскоблили. Это был яковлевский стиль – чистота, рациональное оборудование рабочих мест, строжайшее соблюдение технологии. К началу войны завод выпускал четыре истребителя Як-1 в сутки.
Как и многие тыловые заводы авиационной промышленности немцы поначалу не бомбили Саратовский авиазавод – они надеялись взять все это целым в результате быстрой победы. Германские генералы, несмотря на то, что они были профессиональными военными, поверили вчерашнему ефрейтору, утверждавшему, что «… русская армия при первом же ударе немецких войск потерпит еще большее поражение, чем армия Франции в 1940 году». Очень скоро их иллюзии относительно молниеносной победы над «советским колосом» начали таять, а после Сталинграда стало ясно, что ту промышленную мощь, которую Советский Союз сумел сконцентрировать на востоке страны, им не одолеть никогда. С конца 1942 года объекты авиационной промышленности стали непременными целями налетов немецкой бомбардировочной авиации. Разумеется, и средства советской ПВО были сориентированы на их охрану. Не исключением был и Саратовский завод. Большинство объектов авиапрома удалось уберечь от вражеских бомбежек, а вот Саратову не повезло. В ночь с 23 на 24 июня 1943 года во время одной из бомбежек бомба угодила в систему управления пожаротушением завода, и мелкие очаги пожара от «зажигалок» тушить пришлось вручную. Но, как ни старались рабочие, пожарные, добровольцы из жилого городка, справиться с этими «мелкими» возгораниями не удавалось. Через некоторое время завод представлял собой уже один сплошной огненный шквал. Такого вроде бы не должно было быть, но выяснилось, что таким жаром горели пресловутые торцовые чурочки, насквозь пропитанные машинным маслом.
