Как раз в это время на завод прибыла комиссия из Москвы, возглавлял которую первый заместитель наркома П.В. Дементьев. В нее, помимо, него входили другие ответственные работники наркомата, работники ЦК ВКП(б), курировавшие авиапромышленность. Они тоже наравне со всеми включились в борьбу с огнем, но отстоять завод не было возможности.
На следующий день комиссия подвела печальные итоги: завод уничтожен огнем практически полностью.
В своих воспоминаниях директор завода И.С. Левин вспоминает, что прибывший замнаркома, увидев масштабы катастрофы, предложил эвакуировать остатки промышленных мощностей, оснастку и работников завода в Сибирь (надо полагать в Омск, где делали Як-9). Но он, посоветовавшись с руководящим составом своего завода, отверг доводы высокого начальства и предложил, в свою очередь, силами заводчан восстановить завод в наикратчайшие сроки. Сталин, выслушав по телефону Левина, ответил: «Внимательно все подсчитайте, посоветуйтесь с товарищами на заводе, в обкоме, с Дементьевым и доложите ГКО. Передайте коллективу, что мы поможем саратовцам. Нужно только быстрее организовать выпуск истребителей».
Завода фактически не было. Как потом выяснилось, в Германии кинохроника ежедневно показывала фотосъемку пылающего завода, берлинское радио неустанно трубило о победе доблестной авиации фюрера: она смела с лица земли Саратовский авиационный завод.
Вот как этот эпизод выглядит в 7-м томе «Истории Второй мировой войны»:
«В июне немецкие бомбардировщики совершили ночные налеты на крупные промышленные центры – Ярославль, Горький, Саратов. В общей сложности противником было произведено свыше 1200 самолето-вылетов. Семь раз звучал сигнал воздушной тревоги в Горьком, девять раз в Саратове. При отражении налетов истребители и зенитная артиллерия сбила более 40 немецких самолетов. Однако отдельные налеты немецкой авиации средствами противовоздушной обороны отразить не удалось, и часть промышленных объектов пострадала. В связи с этим ГКО принял специальное решение о дальнейшем укреплении Войск ПВО страны».
Коротко, сухо, даже не верится, что это наши авторы писали о нашей беде. Вот почему мы так подробно останавливаемся на этом эпизоде.
А в это время на пепелище уже работали люди, разбирая завалы. Мысль о том, что придется в 43-м году ехать в эвакуацию, пугала людей – все хотели, чтобы завод заработал здесь. И днем, и ночью при свете фонарей работали сотрудники завода, мобилизованные обкомом партии жители города над расчисткой руин, над возведением новых стен, над установкой оборудования. По мере готовности отремонтированные цеха начинали работать, на дожидаясь пуска всего завода. Практически каждую неделю на строительство завода прилетал Яковлев – он был в числе тех, кто меньше всего хотел перемещения завода в Сибирь. Постоянно был на стройке Дементьев – он координировал поставку на завод станков (их надо было изъять у кого-то), другого оборудования, надо было решать вопрос с электричеством, водоснабжением и т. д. – это было персональное поручение Сталина. В это невозможно поверить, но уже через семь недель выпуск самолетов на разрушенном дотла заводе составил около 25 % от планового выпуска! Разумеется, в этом деле заводу помогала вся страна. А к середине сентября саратовцы вышли на плановые показатели выпуска продукции. Конечно, результат бомбежки сказался на выпуске самолетов. Но если бы не подвиг саратовцев, в самые трудные дни Курской битвы, то, несомненно, на фронте было бы еще тяжелее. Но мы опять чуть-чуть, по времени, забежали вперед.
У истории с разрушением и восстановлением саратовского завода есть продолжение. Уже упоминавшийся директор завода И.С. Левин в 1944 году выезжал на фронт по делам, связанным с выпускаемыми самолетами. Командующий фронтом генерал Ф.И. Толбухин, узнав, что в расположении его войск находится директор завода, велел срочно доставить его к себе. Оказалось, что в штабе идет допрос пленного немецкого летчика бомбардировочной авиации. Выяснилось, что он был одним из тех, кто бомбил завод в те июньские дни и был награжден лично фюрером Железным крестом. Немцу, однако, сказали, что не исключено, что его сбил летчик самолета Як-1, выпущенного с разбомбленного завода. Когда ему представили Левина, то он замотал головой, говоря, что «директор, может быть, и есть, но завода нет. Нет завода. Мы его полностью уничтожили. Мы его превратили в груды пепла и щебня».
Его разум не в состоянии был оценить произошедшее. Чтобы разбомбленный завод выпускал продукцию? Нет! Нет! И еще раз, нет! С допроса он ушел, преисполненный уверенностью, что русские водят его за нос.
С большим уважением А.С. Яковлев, как и, впрочем, все авиационные конструкторы самолетов, моторов и других изделий, относились к людям, которые организовывали деятельность предприятий, выпускавших боевую технику – авиационных сборочных заводов. Вспомним хотя бы некоторых. М.М. Жезлов, М.Б. Шенкман, К.Д. Кузнецов, В.Т. Третьяков, В.Я. Литвинов, М.М. Лукин, И.С. Левин, В.Н. Лисицын, В.Е. Саладзе, А.И. Привалов, Н.С. Новиков и многие другие, которые, подобно атлантам, держали на своих плечах производство боевых самолетов, моторов, вооружения, приборного хозяйства, весь авиапром.
Бартини, Туполев и другие
Новосибирск: завод… КБ… Сиб НИА.
Кратковременная командировка.
Неожиданная и такая ненужная встреча. Яковлев даже приостановился.
Его нельзя было не узнать. Черные глаза южанина, непокорная шевелюра, какая-то особая (гордая, отметил про себя Яковлев) посадка большой головы.
«Это же Бартини, – мелькнула тревожная мысль. – Наверное, надо подойти».
Наверное, что-то подобное пронеслось и в голове у Бартини.
«Это же Яковлев, новый заместитель наркома. Подойдет к врагу народа или нет?»
После секундного замешательства Яковлев изобразил на лице приятную улыбку и, протянув руки для приветствия, направился к Бартини:
– Роберт Людвигович! Рад видеть вас в добром здравии!
– И я рад, Александр Сергеевич.
В большой комнате, где за столами сгрудились эвакуированные сотрудники ЦАГИ (они впоследствии составят костяк СибНИА) царило глубокое молчание. И, нарушая его, Яковлев после нескольких малозначащих фраз произнес:
– Роберт Людвигович, был бы рад, если бы вы зашли сегодня вечером на завод, в директорский кабинет. Я там обосновался. Это можно?
Бартини усмехнулся:
– Думаю, что можно.
– Можно-можно, – закивал головой директор завода В.Н. Лисицын, который сопровождал заместителя наркома.
