направлению к мосту. Тени деревьев и моста падают на воду оловянно-пурпурным цветом, составляющим контраст с общим аквамариново-зеленым оттенком всей воды. Этот зеленый цвет происходит от того, что свет отражается со дна, хотя его и не видно. А что это так, видно из того, что зеленый цвет бледнеет по направлению к середине реки там, где она мелеет; на этой-то бледной части воды пурпурная тень малого моста видна особенно резко. Однако тень эта все же только кажущаяся: отсутствие этого отраженного света вместе с увеличенной отражательной силой воды — вот что представляет собой эта тень. В этих местах вода отражает синее небо. Лодка качается в мелкой воде; отражение ее имеет прозрачный цвет зеленого горошка; цвет этот значительно темнее бледно-аквамариновых пятен поверхности. Тень лодки отделена от самой лодки приблизительно на полглубины отражения, поэтому образуется ярко-зеленый свет между килем лодки и ее тенью. Там, где тень перерезает отражение, отражение темнее и несколько напоминает настоящий цвет лодки; там, где тень выходит из границ отражения, она имеет бледный оловянно-пурпуровый цвет. Другая лодка, которая стоит в более глубокой воде, ровно никакой тени не дает, а отражение обозначено прозрачными зеленым цветом воды; вода же кругом лодки приняла светловато-синее отражение с неба».
Вышеприведенные записи не требуют комментариев после того, что было уже сказано. Но мы должны отметить еще одно явление, свойственное неспокойной воде. Всякая большая морская волна при обыкновенных обстоятельствах разделяется или, скорее, покрывается многочисленными меньшими волнами, из которых каждая, по всей вероятности, отражает солнечные лучи; отражение это воспринимают некоторые ее края и ее поверхность. Отсюда получается блеск, полировка и сильный свет по всему флангу волн, которые, конечно, немедленно поглощаются пространством орошенной тени; форму последней поэтому в достаточной мере можно проследить, если отделить яркий свет, хотя тень эта не имеет ни малейшего влияния на большие волны или на грунт воды. Каждая полоска или кружок пены над волной или внутри ее принимает настоящую тень и таким образом усиливает впечатление.
Я не перечислил и половины тех условий, которые производят теневые эффекты на воде или влияют на них, но чтобы не запутать и не утомить читателя, я предоставляю ему самому продолжить эту работу; нами сказано достаточно для того, чтобы установить следующий общий принцип: всякий раз, когда тень бывает видна на чистой воде и, до известной степени, даже на гнилой воде, это не есть тень, придающая общему солнечному оттенку более темный тон, как на земле, это — известное пространство, имеющее совершенно другой цвет, который сам находится в зависимости от бесконечного разнообразия глубины и оттенков благодаря своей способности воспринимать отражения и который может под влиянием известных условий совершенно исчезнуть. Поэтому всякий раз, когда нам приходится писать такие тени, нам нужно принимать во внимание не только оттенок самой воды, но и обстоятельства, которые могли повлиять на оттененные пространства при их положении.
IV. Если вода покрыта зыбью, то сторона каждой мелкой волны, обращенная к нам, отражает кусок неба, а сторона каждой мелкой волны, обращенная в противоположную от нас сторону,
§ 11. Эффект зыби на отдаленной воде
отражает либо часть противоположного берега, либо какой-нибудь предмет, находящийся за этой волной. Но так как мы скоро теряем из виду те стороны волн, которые обращены в противоположную от нас сторону, то все пространство, покрытое зыбью, будет тогда способно отражать только небо. Таким образом там, где отдаленная спокойная вода получает отражение высоких берегов, всякое протяжение покрытой зыбью поверхности кажется яркой линией цвета неба, прерывающей это отражение.
V. Когда зыбь или волна находятся под таким углом, который дает нам возможность видеть противоположную ее сторону, то отражение предметов бывает глубже, чем в тихой воде. Поэтому всякое движение в воде удлиняет отражения и образует из них смешавшиеся вертикальные линии. Точно сказать, насколько велико производимое удлинение, нельзя, за исключением случаев, когда происходит удлинение предметов ярких, особенно света, как например, солнца, луны, фонарей на берегу реки; отражения последних всегда почти представляются в виде длинных потоков дрожащего света, а не в виде кругов и точек, как то бывает в совершенно спокойной воде. Но странно следующее явление: мы привыкли видеть отражение солнца, которое должно представляться в виде круга, удлиненного настолько, что мы видим его, как поток света, тянущийся от горизонта к берегу; между тем удлиненное всего наполовину отражение паруса или какого либо другого предмета большинству кажется невероятным, и зрители смотрят недоверчиво на картины, представляющие такое отражение. В одном произведении Тернера, изображающем вид Венеции, отражение больших треугольных парусов почти вдвое длиннее, чем сами паруса. Я сам слышал, как правдоподобие этого простого эффекта оспаривалось интеллигентными людьми много раз. И все-таки, даже тогда, когда движение в открытой подобно венецианским лагунам воде очень незначительно, отражение парусов, отстоящих от берега на целую милю, задевает колеблющуюся воду в десяти футах от зрителя, стоящего на этом берегу. И так бывает на какой угодно воде, где периодов мало и они коротки. Есть, однако, что-то своеобразное в этом удлинении отражения, что мешает его чувствовать. Если на некотором протяжении слегка колеблющейся воды мы видим изображение нескольких белых облаков, над которыми сгустились другие массы облаков на известном расстоянии одна от другой, то вода обыкновенно не дает отражения всей массы в удлиненной форме; она отражает более выдающиеся части в виде длинных прямых колонн определенной ширины и совершенно опускает нижние белые облака, и при этом она даже капризничает, так как отражает одну выдающуюся часть облаков и не дает изображения других частей без всякой видимой причины; и часто, когда небо покрыто белыми облаками, некоторые из этих облаков будут бросать длинные отражения в виде башен, a другие не дадут никаких, и все это настолько безотчетно, что зритель часто становится в тупик, стараясь доискаться, какие облака отражены и какие нет.
Во многих подобного рода случаях бывает, что отражение в воде существует, только глаз вследствие своего несовершенства или недостатка внимания не видит его. И если немного подумать и внимательно понаблюдать, то окажется, что поверхность воды, цвет которой, на наш взгляд, однообразен, на самом деле обладает массой оттенков, растянувшихся на
