Лекции об искусстве - Джон Рескин

§ 19. Его рисунки безусловно совершенны

Все, что мы до сих пор говорили, применимо к ним в наивысшей степени, хотя каждый из них, представляя собой изображение какого-нибудь эффекта, который быль видим в действительности и был реализирован только один раз, каждый из них требует почти отдельного исследования. В целом как группа они гораздо спокойнее академических картин, в них больше, так сказать, целомудрия, и если бы они были лучше известны, то по ним наши знатоки могли бы составить себе несколько более точное представление о том напряженном изучении природы, на котором основан весь колорит у Тернера.

Нам остается отметить еще один пункт относительно его системы колорита — это полное подчинение ее свету и тени — факт, которого незачем здесь доказывать, так как каждая гравюра, сделанная с его произведений (а награвированы из них очень немногие), служит достаточным его подтверждением.

§ 20. Подчинение его системы колорита системе светотени (chiaroscuro)

Я раньше показал, насколько второстепенную и неважную роль играет в природе цвет в отношении правдивости по сравнению с светотенью. Это превосходство светотени подтверждается всеми действительно великими произведениями колорита, но более всего произведениями Тернера, так как их колорит наиболее интенсивен. Сколько бы блеску ни пожелал он придать ему, он всегда подчиняет его вечному закону светотени, на который нет апелляции. Ни богатство, ни яркость цвета не могут, по его мнению, вознаградить самую ничтожную потерю в правильном распределении света. Никакой блеск красок не должен нарушать пустоты определенной тени. Этим объясняется следующее обстоятельство: гравюры, сделанные с произведений, гораздо менее блестящих по краскам, часто бывают безжизненными и холодными, потому что в основе их слабых цветов не были правильно положены свет и тень; между тем гравюры с тернеровских картин всегда прекрасны и сильны пропорционально тому, насколько интенсивен был колорит оригинала, и всегда передают картину как совершенную композицию [42]. Как бы ни был силен, правдив и обаятелен колорит Тернера, он является последним элементом в его превосходстве, потому что он представляет собою наименее важную черту природы. Если бы ему предстояло ради цвета потерять хотя бы одну линию форм или один луч солнечного света, он предпочел бы, мне кажется, до конца жизни рисовать одним черным и белым цветами. Толпа его подражателей обыкновенно терпит позорную неудачу, чего она вполне заслуживает: они, по недоразумению, принимают тень за сущность и стремятся к блеску и пламени, не понимая, что его тени одновременно вытекают из самого глубокого изучения теней и неподражаемых форм, и иллюстрируют их. У него цвет служит прекрасным помощником при выработке того великого впечатления, которое нужно произвести, но не главным источником этого впечатления; он — не более как внешняя гармония, назначенная возвышать ум и помогать ему при восприятии благородных идей, словно священных рулад сладостного звука, подготовлять чувства к постижению тайн Бога.

Глава III. Правдивость светотени