комментарии говорится о
crabrones et vespae — «шершнях» и «осах» (Paulus Marsus, комментарии к венецианскому изданию 1485).
При взгляде на фамильное древо этой большой семьи становится видно, как трудно определить, чья это могла быть свадьба, тем более что Веспуччи не входят в «Знаменитые фамилии» у Литты, а у Бандини (Vita di Amerigo Vespucci) на генеалогическом древе часто отсутствуют даты бракосочетаний. По стилистическим соображениям дату свадьбы надо искать между 1485 и 1490 гг. Мы знаем, разумеется, что Боттичелли участвовал в украшении дворца Гвидо Антонио на Виа деи Серви, куда предназначались и «осиные» картины Пьеро Козимо — но дворец был куплен только в 1497 г., и чтобы отнести картину к этому периоду, нам пришлось бы коренным образом пересмотреть взгляды о поздней манере Боттичелли. Мы не знаем, в каком году женился Джованни Веспуччи (сын Гвидо Антонио), но поскольку он родился в 1475 г., это не могло быть много раньше 1495 г. Ветвь, к которой принадлежал Марко Веспуччи, муж «Прекрасной Симонетты», находилась в очень отдаленном родстве с ветвью Гвидо Антонио и Америго. Симонетта вышла замуж в 1468 г., до того, как Боттичелли начал работать активно. Наша трактовка развеивает еще одну романтическую гипотезу о том, будто бы «Марс и Венера» Пьеро Козимо представляет собой пару к картине Боттичелли и одна написана на смерть Джулиано Медичи, вторая — на смерть Джованни Пьерфранческо Медичи (см.: Langtom Douglas R. Piero di Cosimo. Chicago, 1946. Р. 54 f.f; причем автор датирует картину на основании этого допущения.) Поскольку оба художника работали для Веспуччи, не удивительно, что Пьеро Козимо знал и использовал композицию Боттичелли.
Кроме источников, упомянутых Джованни Поджи (Poggi, Giovanni. La Giostra Medicea del 1475 e la Pallade del Botticelli. — L’Arte. 1902), мы имеем теперь дополнительное описание штандарта работы Боттичелли в поэме Нальди, опубликованной в кн.: Hulubei. Humanisme et Renaissance. 1936. Р. 176.
Общественный траур (лат.).
Это конкретное толкование приводят, например, Штенманн и Дж. Ф. Янг. Более общее политическое толкование защищают Дж. Маниль (Mesnil J. Botticelli. Paris, 1938) и A. Фротингэм (Frothingham A. L. The Real Title of Botticelli’s Pallas. — Journal of the Archeological Institute of America. XII. 1908. P. 438). Эмблема эта не лично Лоренцо Великолепного, поскольку она встречается на памятниках и медалях, не связанных с Лоренцо. Ср.: Hill G. F. A Corpus of Italian Medals. № 1051, 1110 (9 и 23). Последняя особенно интересна для нас, поскольку относится к предку Лоренцо Пьерфранческо.
Р. Виттковер (Witktower R. Transformation of Minerva in Renaissance imagery. — Journal of the Warburg Institute. II. 1938–1939) первым подчеркнул эту связь, хотя его толкование, построенное на другом материале, немного отличается от приведенного в настоящем исследовании.
Эта проблема разбирается в большинстве книг о Фичино. См.: Kristeller P. The Philosophy of Marsilio Ficino. New York, 1944 и библиографию. Изложение фичиновского учения о человеке см.: Panofsky Е. Studies. Р. 134 f. Обзор похожих концепций дается в книге: Trinkaus C. E. см. выше. New York, 1946. P. 80 f.f
Ficino M. Opera Omnia. P. 675 sqq. Перевод: Cassier E., Kristeller P. O. and Randall J. H. (eds.). The Renaissance Philosophy of Man. Chicago, 1948.
Нашего зверя, то есть чувств, нашего человека, то есть разума (лат.).
Я нигде не нашел, чтобы Фичино использовал образ кентавра для иллюстрации этой мысли, хотя в более поздних учебниках он встречается сплошь и рядом. Ср. Lucetus F. Hieroglyphica. Patavii, 1653. Р. 287: «Итак, двоякая природа Кентавра-Стрельца есть символ человеческой жизни, которая состоит из высшей разумной и низшей неразумной части, воли и аппетита, рассудка и чувств». Фичино, что важнее, часто приводит если не то же, то очень сходное сравнение. Идея о том, что животное в каждом из нас, постоянно присутствует в его трудах и входит в саму его концепцию человека: «Более всего не могу не счесть в высшей степени глупым, что многие прилежнейшее питают своего зверя, сиречь тело, а себя самих, сиречь свою душу, оставляют гибнуть от голода» (Ficino M. Opera Omnia. P. 636). О душе как о месте постоянной борьбы см.: Theologia Platonica, lib. IX, cap. III: «Хотя мы никогда не можем отразить натиск нашего тела, довольно и этой борьбы, которая вечно идет внутри нас, чтобы понять: душа противостоит телу» (Ibid. P. 205). Чтобы развернуть эту мысль, Фичино прибегает к платоновскому образу колесницы, возничего и двух коней: «Передок колесницы есть совокупная добродетель, которая правит происхождением универсального разума и сообразуется с единством. Лучший конь — сила разума… худший конь — воображение, которое сообразуется с природой, которая есть растительная сила» (Ibid. P. 1368). Здесь мы имеем ту же трихотомию, какая, по нашему мнению, присутствует в картине Боттичелли: Минерва занимает место caput aurigae, «человеческая часть» кентавра — melior equis, а «конская часть» — equus deterior. Рассуждая об образе человека как составного существа, включающего человеческую и животную части, Фичино так же цитирует Платона. В девятой книге «Государства» (IX, XII, D) Платон так описывает душу человека: «Это собрание нескольких звериных голов, клубок зверей, и из этого смешения множества звериных голов растет, как стебель от корня, здесь — лев, а там — змей. На самом верху этого стебля стоит человек с дубиной, которой бьет диких зверей. Наконец он заворачивает все это в человеческую кожу так что оно становится похоже на единого зверя, который есть так же единое существо… Человек есть разум…» (Ibid. P. 395). Эту сложную аллегорию довольно трудно перевести в зрительный образ, хотя кентавр довольно близок по духу.
См. также: Ficino M. Opera Omnia. P. 717. Ср. толкование «лучников» Микеланджело (Panofsky Е. Studies) после параллельного отрывка из Пико.
Ср. Panofsky Е. Hercules am Scheidewege. — Studien der Bibliothek Warburg. 18. Leipzig, Berlin, 1930. S. 63.
Witktower R. Transformation of Minerva in Renaissance imagery. — Journal of the Warburg Institute. II. 1938–1939. Предполагаемая его теорией философия примирения между добродетелью и чувствами отличается от взглядов Фичино.
Цитата взята из «Alterazione» («Изменение») Лоренцо Медичи (capitolo IV, 19), где от имени Фичино излагаются его мысли о поисках Sommo Bene. В этой речи разделение души на чувственную и разумную части конкретизируется и
