Однако что бы там ни говорили экологи, «Интеко» уже вовсю рекламировала свой проект. Замысел действительно грандиозный. Елена Батурина запланировала возвести четыре круглых корпуса футуристического вида под стеклянными куполами. Объем необходимых инвестиций – более $1 млрд. Насколько осложнилась бы реализация проекта, занимайся им не «Интеко», а кто-то другой из числа крупных застройщиков? Сложно сказать. Вольная трактовка московскими строителями вопросов экологии – притча во языцех. Но, копаясь в истории проекта, мы нашли забавный эпизод, который тем не менее вполне показателен и хорошо иллюстрирует отношения города и «Интеко».
Так вот, 1 мая 2005 г. школьники посадили на том самом поле у реки Сетунь около 300 деревьев. «Дубы там были, ясени… Хотели сделать парковую зону. Там место такое – его надо было просто благоустроить», – рассказал Маше Абакумовой, вместе с которой мы делали статью, Владимир Слободян, сотрудник дирекции заказника «Долина реки Сетунь». Однако в октябре 2005 г. деревья выкопали и пересадили.
Почему? Как говорит Слободян, на руководство заказника «надавили» из столичного департамента природопользования, то есть со стороны ведомства, которое, по идее, и должно отвечать за улучшение экологической ситуации в городе. Тут-то и выяснилось, что у участка появился новый владелец – «Интеко».
Но вот что характерно. По словам Слободяна, менеджеры компании Батуриной занимали позицию почти нейтральную. «В „Интеко“ нам [по поводу деревьев] сказали – ребята, можете не торопиться. Еще неизвестно, когда мы выйдем на площадку», – говорил тогда Слободян.
Ну и что, спросите вы? Я скажу так: похоже, «Интеко» действительно не нужно специально предпринимать какие-то меры, чтобы московская бюрократия как минимум не вставляла палки в колеса. Столичные чиновники сами все понимают. Но этого вполне достаточно. В условиях середины 2000-х, когда золотой дождь больших денег буквально обрушился на тех, кто развивал в Москве девелоперские проекты, чтобы заработать действительно серьезные деньги, достаточно было, чтобы московские чиновники просто не мешали. А как они могут помешать жене своего начальника?
Впрочем, кое-кто из тех, с кем мы общались в ходе подготовки статьи, был готов подписаться и под более жесткими высказываниями. Депутат Госдумы и предприниматель, член «золотой сотни» Forbes Александр Лебедев, участвовавший в выборах московского мэра в 2003 г., – один из них.
Незадолго до этого он написал спикеру Госдумы Борису Грызлову открытое письмо и разослал его, помимо официального адресата, в СМИ. В нем в числе прочего Лебедев сообщил, что за последние 15 лет «Интеко» стала одним из крупнейших игроков на столичном строительном рынке. Что компанию возглавляет Елена Батурина, жена московского мэра. И что, хотя Юрий Лужков заявляет, что эта фирма не выиграла ни одного муниципального тендера по строительству, он регулярно подписывает документы московского правительства, предоставляющие ЗАО «Интеко» возможность развивать свой бизнес и получать прибыль. Дальше Лебедев привел длинный, скрупулезно собранный список всех документов, подписанных Юрием Лужковым, где речь шла о проектах с участием «Интеко». Потом привел данные Forbes о размерах состояния Елены Батуриной.
Его резюме было таково: за 13 лет работы Юрия Лужкова на посту мэра Москвы его жена, действуя на основе подписанных Лужковым документов, заработала $1,4 млрд. 50 % этого состояния, по российскому семейному законодательству, принадлежит Лужкову.
А дальше Лебедев написал, что «по сути, мы имеем дело с особым экономическим укладом и новой формой предпринимательской деятельности, которую можно было бы охарактеризовать как государственно-частное семейное партнерство (ГЧСП)». Эти самые ГСЧП контролируют целые отрасли экономики, особенно на местном уровне. Их существование вызывает «недоумение» у большинства граждан. Затем следует пассаж, который мне лично кажется достаточно любопытным, чтобы процитировать его полностью:
...
«…Исходя из планов построения правового государства, мы должны придерживаться принципа презумпции невиновности. Никем до сих пор не доказано, что работа многочисленных ГЧСП вредит интересам экономического роста. Напротив – на примере Москвы, если верить заявлениям столичных властей, можно говорить о впечатляющих успехах такого партнерства для жителей крупнейшего мегаполиса. Мы предлагаем провести в нашей партии серьезную и основательную дискуссию (возможно – с использованием механизма парламентского расследования), в ходе которой взвесить все плюсы и минусы этой системы хозяйствования.
В случае, если ее функционирование будет признано полезным, необходимо разработать и внести в действующее законодательство соответствующие положения, легализующие ГЧСП и регламентирующие их работу. Следует среди прочего предусмотреть равные права всех граждан России при занятии ими должностей на госслужбе создавать ГЧСП. Надо заметить, что мы не будем одиноки в мире, если дадим зеленый свет семейным партнерствам. ГЧСП характеризуют экономики многих динамично развивающихся государств Африки (Нигерия, Уганда), Латинской Америки (Гаити, Доминиканская республика), Азии (Бруней, Бирма, Непал), а в монархиях Ближнего Востока такие формы хозяйствования являются доминирующими. Кроме того, они нашли широкое применение в бывших республиках СССР, а также в непризнанных государствах – Абхазии, Южной Осетии, Приднестровской Молдавской и Нагорно-Карабахской республиках…»
И действительно, реалии таковы, что любое строительство в Москве требует многочисленных согласований с властями. В этом смысле с Лебедевым не поспоришь – все, что строит Батурина, одобрено Юрием Лужковым.
На открытое письмо Батурина ответила судебным иском, потребовав привлечь Лебедева к ответственности за клевету. Однако депутат-олигарх выступил чрезвычайно грамотно. Я имею в виду, с юридическо-лингвистической точки зрения. Лужков и Батурина пребывали в явном раздражении, но в судебном порядке разобраться с Лебедевым они так и не смогли.
Впрочем, дополнительно к этому Лебедев ничего ценного, что могло бы пригодиться в статье, мне не сообщил. Разве что рассказал о забавном эпизоде, свидетелем которого ему довелось быть.
Герман Греф, тогда еще министр экономического развития, как-то раз затащил Лебедева на прием к архитектору Зурабу Церетелли. Там же были Лужков и Батурина. «У них чуть челюсти не отвалились», – вспоминал Лебедев. Но через полчаса все понемногу привыкли и уже особенно на него внимания не обращали. И тут, по словам Лебедева, Лужков в разговоре с кем-то то ли в шутку, то ли всерьез заявил: «Ну я не виноват, что у меня такая талантливая жена». На что Батурина в ответ его толкнула локтем и тоже, непонятно, то ли всерьез, то ли в шутку, громко сказала: «Ты! Нет, скажи! Только ты мне мешаешь! У меня не 3 миллиарда было бы, как пишет Forbes, а все 15, если бы не ты».
Лебедев божился, что случай действительно имел место. И рядом с ним вроде бы как находился Греф, который, если что, слова может подтвердить (скажу сразу – Герману Грефу я не звонил, доказательств от него не требовал).
«То есть у них в семье так принято – что она очень талантлива и вынуждена ограничивать свои аппетиты и таланты в бизнесе из-за статуса мужа. Вот так мне впрямую и было сказано. На полном серьезе», – описал мораль этой истории Лебедев.
Подумав, я готов согласиться. Батурина действительно могла думать (и думает до сих пор), что никакой поддержки ей Лужков, будучи мэром, не оказывал. И его влияние на бизнес «Интеко» главным образом сводилось к тому, что он не давал ввязываться жене в слишком уж сомнительные и ущербные для его репутации проекты. Сам Лужков также, вполне возможно, свято верит в то, что избежал конфликта интересов. Никаких подарков для жены не делал, дармовых земельных участков «Интеко» не отписывал.
А вот то, что статус Батуриной как жены мэра обеспечивал «Интеко» режим наибольшего благоприятствования со стороны московской бюрократической машины без всяких дополнительных действий с их стороны, видимо, Лужкову с Батуриной и невдомек.
Собственно, об этом и была наша статья.
Материал был практически готов, все комментарии собраны и уже верстались полосы. Но оставался еще один вопрос – мы хотели сделать собственную фотосъемку Елены Батуриной. Ее пресс-служба не говорила ни да, ни нет. Дело было, видимо, в том, что сама Батурина фотографироваться не любит, и ее пиарщики не хотели влезать в это дело. Вдруг сделанная нами и опубликованная в журнале фотография Батуриной не понравится?
В итоге пресс-служба «Интеко» предложила нашему главному редактору встретиться с Батуриной и самому спросить насчет фотосъемки. Максим Кашулинский согласился и взял на встречу еще и меня. Что было кстати – я хотел все-таки уточнить у Батуриной насчет земель в долине реки Сетунь, стопроцентной уверенности у нас тогда еще не было. Мы с главным редактором и на всякий случай сразу с фотографами подъехали в офис «Интеко». Минут 40 поговорили с Батуриной. Максим задал вопрос насчет съемки. Я спросил по поводу земли.
