том и состоит элемент непредсказуемости и зрелищной привлекательности. Можно, конечно, пофантазировать и представить себе роботов с таким искусственным интеллектом, с такой системой координации их действий, оценки игровой ситуации, прогнозирования действий соперников, что и футбол превратится в алгоритмизированное состязание компьютерных программ… Хорошо это будет или плохо, пусть думают те, кто до этого доживет. Я подобные риски не учитываю.
Оле, оле, оле, оле!
Хлеб
Хлеб – жито, жизнь… «Хлеб – всему голова»…
Можно вспомнить много справедливых и пафосных высказываний о хлебе. О «хлебе насущном», то есть жизненно необходимом.
Я жил и живу во времена, когда почти никто не печет хлеб самостоятельно для собственных нужд. Готовый хлеб покупают в магазинах. Но мои родители, во всяком случае, в своем детстве, еще застали такие времена, когда многие – в деревнях так почти поголовно – хлеб пекли сами. А вот когда я был подростком, мама иногда пекла пышки, которые были хороши и сами по себе, и как замена хлебу: были случаи, когда она, вместо того чтобы послать меня сбегать за хлебом, говорила, что она лучше быстренько испечет пышки. И пекла: на сковородке. Действительно очень быстро замешивала тесто и – на сковороду…
Роль хлеба хорошо осознается, когда его нет или не хватает. Мое поколение уже не знало голода, но поколение моих родителей познало это в самой жестокой форме, пережив страшный голод двадцатых годов. Мне выпало иное, совсем не страшное, но памятное испытание: нехватка хлеба 1962/63 года.
В городе, где я жил, белый хлеб исчез из продажи полностью, а серый испекался по новой рецептуре с добавлением гороховой муки. Но и его не хватало: к хлебным магазинам выстраивались длинные очереди, ждали хлебных фургонов с хлебокомбината. Мне было 12–13 лет, и меня регулярно посылали стоять в этих очередях. Никакого драматизма я при этом не ощущал и особо не переживал. Наедались все равно досыта. Хлеб был, конечно, похуже того, что был раньше и вернулся позже, но вполне съедобный. Были, однако, люди, которые по этому поводу переживали. Помню конкретный случай такого переживания в одной семье: без белого хлеба не получалось делать хорошие котлеты.
Попробую вспомнить сорта хлеба, которые в нашем городе выпекались до и после этого кризиса. Правильные названия, наверное, все не вспомню, но попробую. Батон белый (нарезной); белый хлеб «буханка» (кирпичиком); белый подовой и серый подовой – такие круглые полусферические, причем былые были трех разных видов и сортов, а серый называли, кажется, арнаутским; серый буханка (кирпичиком,), хала белая плетеная, черный хлеб (кирпичиком, типа «Бородинского»). Не думаю, что все вспомнил… Теперь – булки и булочки. Городская булка (раньше называли «сайка», а старорежимные бабушки – «франзоль»), сдобные булочки, продавшиеся припеченными друг к другу, квадратного сечения, – как их правильно называли, уже не помню… Были еще разные рогалики, коржики, коврижки, баранки, бублики – много всего, не вспомнить. Вид, вкус и запах помнятся всю жизнь, а названия уже стали забываться. Сейчас тоже много всего: если перечислять, так теперь всякого разного стало больше. Но вот булочные исчезли. А с ними исчез и особый запах хлебного магазина. И мне жаль, что его уже нет… Нет и Филипповской булочной на Тверской, в которую я, кажется, совсем недавно заходил, чтобы съесть ржаную лепешку и кофе с молоком…
И хлеб стал не такой вкусный, как раньше… («И небо не такое синее, и вода не такая мокрая, и т. п.» – ворчание старика.)
А вы помните, откуда строка: «Пришел Глеб – принес хлеб»? Я вот помню с детства… Там еще: «Пришел Елизар – все блюдо облизал», «Пришла Ненила – блюдо обмыла»… Не буду подсказывать, вспоминайте!
Холод
(См. также Тепло.) «Здоровью моему полезен русский холод…»
Общеизвестно, что в России холодный климат. Но вот то, что Россия – самая холодная страна в мире, знают не все. И правильно делают, что не знают, потому что тот способ оценки, согласно которому Россия – самая холодная страна в мире, мягко говоря, не слишком хорош для такой большой территории, как наша.
Судите сами. Критерием взята среднегодовая температура, и для России она оказывается равной минус 5,5 °C. Для сравнения: в Финляндии – плюс 1,5 °C, в Германии – плюс 10 °C. Только Канада приближается к России, там минус 4,4 °C. Но про Канаду любят сразу уточнить, что население расселено вдоль южной границы, где климат существенно иной: среднегодовая температура плюс 5,8 °C. Но ведь и в России тоже мало кто живет за Полярным кругом. Если брать другие зоны, то картина не столь устрашающая. Среднегодовая температура в Москве – плюс 5,8 °C, то же, что и в «жилых» районах Канады. А в Сочи – плюс 14,2 °C. В Оймяконе, конечно, сурово: минус 15,5 °C. Так что в России много разных климатических зон.
В 90-е годы вышла и стала очень популярной книга А. Паршева «Почему Россия не Америка». В ней речь как раз и шла о климатических особенностях нашей страны в сравнении не только с Америкой, но и Европой. Важнейшие сведения, содержащиеся в книге, состоят в следующем.
Суровость климата определяет особенности жизнеустройства (тип жилища: глубина фундамента, теплопроводность стен, необходимость обогрева в течение длительного периода; необходимость в теплой одежде и обуви и пр.), земледелия (короткий период для обработки земли, выращивания культур и их уборки), животноводства (стойловое содержание, специфические корма). Климатические зоны распределяются не столько в направлении север – юг, сколько в направлении запад – восток – из-за влияния Гольфстрима. Ярким графическим образом этого является нулевая изотерма января (линия, проходящая по тем местам, где средняя температура января – нулевая): на запад от нее – все западноевропейские страны, на восток – восточноевропейские и Россия. По этой причине страны Европы, находящиеся на одной широте с регионами России, обладают гораздо более мягким климатом и, как следствие, существенно иными условиями для всех видов деятельности и жизненного устройства. Фернан Бродель в свое время роль нулевой изотермы января обозначил весьма радикально: на запад от нее – Европа, на восток – не-Европа.
Для многих такое положение дел – повод печалиться и завидовать. Русские же в большинстве своем усматривают в этом и немалые плюсы. Русские приспособились к этому климату и научились в нем не только выживать, но и развиваться. А суровый климат дополнительно оберегает их от вторжения тех, кто пытается это делать. Суровые климатические ограничения накладывают на русский народ особые, исключительные «обязательства»: создавать свою, оптимальную
