для сложившихся условий цивилизационную модель. Задача непростая, но творческая и вдохновляющая. Русским она не просто по плечу, они еще и стихи про мороз слагают и песни поют:
Мороз и солнце; день чудесный!
Александр Пушкин
Зима!.. Крестьянин, торжествуя, На дровнях обновляет путь.
Александр Пушкин
Скрип шагов вдоль улиц белых, огоньки вдали;
На стенах оледенелых блещут хрустали.
Афанасий Фет
На пажитях немых люблю в мороз трескучий
При свете солнечном я солнца блеск колючий…
Афанасий Фет
Мороз-воевода дозором
Обходит владенья свои.
Николай Некрасов
В святом венце сверкающего льда,
Как девы лик, чернеет брешь дупла…
Новелла Матвеева
Потолок ледяной, дверь скрипучая,
За шершавой стеной тьма колючая.
Как пойдешь за порог – всюду иней,
А из окон парок синий-синий.
Сергей Островой
Обратите внимание: позитивный смысл и образ несет в себе мороз, а не холод! «Холодные отношения», «холодный взгляд» и т. д. несут в себе негативный оттенок. Тут есть какое-то тонкое, но ясно различимое отличие. Мне холодно – мне плохо; мне тепло – мне хорошо. Оппозиция: холод – тепло – вполне понятна. «Морозно» не заменяет слова и ощущения «холодно» и с трудом может восприниматься как оппозиция к «теплу». Более того, мороз перерастает рамки характеристик погоды, в народном сознании становится уже существом божественного порядка и пишется с большой буквы – Мороз. Думаю, Мирча Элиаде усмотрел бы в отношении к морозу признаки иерофании – проявления божественного, потустороннего, неземного, властного… А вот «холоду» такая честь не оказана.
Даже просто интуитивно мы отличаем «холод» от «мороза», хотя у нас имеется и вполне измеряемый параметр: температура замерзания воды. Все, что ниже нуля, мороз, все, что выше, но «ненамного» (где тут «много» и где «мало» – зависит от обстоятельств), холод. На уровне бытовой техники вообще все ясно: холодильник и морозильник. И то и другое нам нужно, чтоб продукты портились помедленнее. То есть чтобы замедлить течение естественных процессов, каковые есть, в сущности, сама жизнь Так, в частности, проявляется польза от холода. Но «самый лучший» холод мы называем «прохлада»: приятные ощущения от умеренного холода.
Но это уже другое слово.
Цвет
Один из самых глупых вопросов, какие любят задавать интервьюеры и массовики-затейники: какой ваш любимый цвет?
То ли это непостижимая глупость, то ли непостижимая (для меня) глубина. Цвет сам по себе – вне контекста – не может быть, как мне кажется, любимым. Цвет может подходить или не подходить, он может быть уместен или не уместен, гармоничен или нет и т. д. Но всегда – в конкретных обстоятельствах. Ведь если у вас взаправду есть любимый цвет – например, синий, – вы вряд ли захотите им выкрасить все вокруг, включая собственное лицо, лицо любимой женщины или своих детей…
С физической (и физиологической) точки зрения цвет – это не более чем частота или интервал частот электромагнитных колебаний видимого спектра, попадающих в наш глаз. (См. Свет.)
То, что белый цвет есть сумма всех цветов, удивило меня в детстве и не перестает удивлять до сих пор. В школе нам показывали опыт. Берут диск, сектора которого окрашены в разные цвета: синий, красный, зеленый и т. д. Потом начинают его вращать. При какой-то скорости вращения мы перестаем различать отдельные сектора и цвета: диск воспринимается как белый! Чудо складывания и превращения цветов происходит на наших глазах!
Чудо разложения белого света на спектральные цвета – как это происходит в призме, да и во многих других случаях, – тоже удивительно! Радуга – удивительно!
Весь окружающий нас мир – цветной, и это прекрасно. Замечательно и то, что физика объясняет природу, причину того, что предметы окрашиваются: зеленый лист таков, что упавший на него естественный белый свет поглощается листом, и только зеленая часть «белого» цвета – отражается. А от лепестков красной розы отражается красная часть белого цвета, а от голубой незабудки – голубая… А небо? Он него же свет не отражается, он сквозь него проходит, причем проходит весь, целиком, поэтому он и белый. Почему же небо – голубое?
Века ушли на попытки объяснить это. Лучшие умы предлагали свои идеи, но даже такие гении, как Леонардо да Винчи и Ньютон, не дали правильного ответа. Только в конце XIX века англичанин Джон Уильям Стретт, лорд Рэлей Третий смог объяснить это явление, разработав теорию молекулярного рассеяния света. В 1899 году вышла его работа «О свете от неба, его поляризации и цвете», в которой он объяснил, что и как происходит. А происходит вот что.
Свет, идущий от Солнца, действительно «белый», то есть состоящий из всех цветов, электромагнитных волн всех длин и всех частот: от красных до фиолетовых. Когда мы смотрим на Солнце или на небо вблизи Солнца, никакой небесной голубизны мы не замечаем: видим яркий белый свет. Но если переместим взгляд в сторону, то в ясную погоду небо станет голубым. Куда же делись все остальные цвета, волны других частот? Они никуда не делись, они как шли от Солнца в разные стороны, так и идут. Но все эти волны или фотоны (в данном случае нагляднее будет считать поток света – потоком частиц) взаимодействуют (упрощенно говоря – соударяются) с молекулами воздуха, пыли, воды и пр. Вот тут-то и проявляются цветовые отличия фотонов: одни – красные и близкие к ним по частоте – после соударения не слишком сильно отклоняются от своего направления следования, другие – фиолетовые, синие и голубые – отклоняются сильно, буквально отскакивают в сторону, то есть туда, откуда мы на небо смотрим. Иначе говоря, если мы смотрим не на Солнце, а на другие участки неба, то в наш глаз попадает не прямой солнечный свет (белый), а рассеянный, в котором процент сине-голубых фотонов больше, чем всех остальных. Поэтому мы и воспринимаем небо синим или голубым. А на закате или во время восхода небо может быть розовым и красным – по той же причине: красные фотоны летят от низко висящего Солнца прямо на нас, а синие по дороге рассеиваются, отлетают в сторону.
Надеюсь, что
