Из связи — в князи / Hi-tech / Бизнес
Из связи — в князи
/ Hi-tech / Бизнес
«Ростелеком» как зеркало экономической либерализации по-русски
Череда скандалов с инвестфондом Marshall Capital, до недавних пор рулившим «Ростелекомом», подошла к финалу — 10,7 процента «национального чемпиона» перешли в руки Аркадия Ротенберга. Основатель фонда Константин Малофеев со товарищи, по оценкам экспертов, положили в карман около полутора миллиардов долларов. Эта сумма настолько поразила воображение бизнес-сообщества, что в совет директоров «Ростелекома» тут же выстроилась очередь из более чем трех десятков кандидатов. Происходящее эксперты сравнивают с дележом шкуры неубитого медведя — ее куски котируются все дороже, хотя шерсть от этого не становится более густой. Размером этот зверь вроде бы немал: ведь появился на свет он в ходе операции по объединению более двух сотен предприятий связи по всем городам и весям. И должен был превратиться в единый холдинг с филиалами во всех федеральных округах — по образу и подобию европейских телекоммуникационных гигантов. Модель их бизнеса такова: подле Deutsche Telekom есть дочерняя структура — сотовый оператор T-Mobile, рядом c France Telecom — Orange. Связка — мощная государственная структура и рядом с ней крупный мобильный оператор — оказалась очень эффективной. Подобная конструкция должна была возникнуть и в России. Возможность совершить такой «квантовый скачок» была — прорабатывались варианты приобретения контрольного пакета одного из операторов «большой тройки» или Tele2.
Но в какой-то момент все пошло не так. Мечта о Руси электронной, широкополосной, на воплощение которой, собственно, и нацеливался «Ростелеком», как-то пожухла. Маржа постепенно превратилась в единственное мерило эффективности, развитие забуксовало. И в довершение всего профильный министр — представитель интересов государства в отрасли — публично обрушился с критикой в адрес компании. На этом фоне капитализация «Ростелекома» с каждым годом падает — сегодня она меньше, чем у участников «большой тройки». Так чем болен наш «национальный чемпион»? С этим вопросом «Итоги» обратились к авторитетным экспертам отрасли связи.
Елена Покатаева
«Что может происходить в умирающей отрасли?»
Владимир Рожанковский, руководитель аналитического департамента инвестиционной группы «Норд-Капитал»
— Владимир, говорят, что рыночный вес актива под названием «Ростелеком» сейчас невысок. Что-то плохо верится...
— «Ростелеком» не смог стать «голубой фишкой» подобно своим немецким или французским аналогам, на которые когда-то ориентировался.
В 2000—2009 годах динамика акций «Ростелекома» была сходна с динамикой всего российского фондового рынка — бурный рост до кризиса 2008 года и резкое снижение после. Но если большинство акций российского рынка восстановили свои позиции, то «Ростелеком» — нет. Например, Сбербанк и «Роснефть» выросли в несколько раз, акции МТС — в 2—2,5 раза. А вот акции «Ростелекома» заморозились на уровне 100—150 рублей. Процесс консолидации региональных активов шел долго и мучительно, и удобный момент для мощной приватизации был упущен. Думаю, навсегда. Мне кажется, что никаких серьезных надежд наше правительство с «Ростелекомом» не связывает. Не исключаю, что этот актив будет вообще исключен из приватизационных списков.
— Но пакет Marshall Capital был продан за прекрасную цену...
— Константин Малофеев разошелся во взглядах с отраслевым министерством и очень удачно избавился от своего пакета. Именно избавился, потому что на свободном рынке его трудно продать. Да, акции были проданы с неплохой премией, потому что пакет по сути блокирующий, чем Малофеев периодически пользовался. Такие пакеты всегда продаются с хорошей премией, а у «Ростелекома» к тому же небольшая долговая нагрузка. И миллиардные активы, за управление которыми мажоритарный акционер, то есть государство, готов неплохо заплатить. Государство у нас щедрое, сильно не торгуется.
— Вы думаете, что пакет перепродаваться больше не будет?
— Возможно, Аркадий Ротенберг — промежуточное звено перед окончательной интеграцией пакета обратно в «Ростелеком». И думаю, что это произойдет быстро. Похоже, что есть стремление сделать этого мегаоператора некоей монолитной конструкцией, чтобы затем реанимировать его какими-либо новыми способами под новые задачи.
— Почему отраслевой министр сам не занимается реанимацией?
— Глава Минкомсвязи — деятельный человек, но с весьма ограниченными возможностями по продвижению своих идей. Как может, он пиарит свою деятельность. А мог бы ничего не делать. Ну скажите, чего такого существенного может происходить в умирающей отрасли?
— Так уж и умирающей!..
— То, на чем сейчас сфокусирован «Ростелеком», — умирающая модель. Во всем мире люди массово отказываются от фиксированной связи, потому что мобильная не дороже, зато удобнее. Межгород вытесняют Skype и IP-коммуникации. Традиционный телеком сегодня выживает за счет пакетирования с другими услугами, в первую очередь ШПД и HD TV. Конкуренция жесточайшая, но между крупными игроками. А у нас «Ростелеком» банально опоздал к интеграции с региональными кабельными сетями: их слишком много, разношерстная такая компания мелких фирмочек, договориться с которыми невозможно — у каждой свои шкурные интересы. Это как множество удельных княжеств, воюющих друг с другом. Каждый у себя в регионе занимает не больше 10—15 процентов рынка, а живут они за счет демпинга. Потому и зарплаты в них ниже, и качество услуг хуже. Теоретически «Ростелеком» мог бы их победить качеством, но собрать всех в один холдинг и вывести на рынок — задача почти неподъемная.
— Какой диагноз ставите «больному»?
— «Ростелеком» — это без пяти минут госкорпорация, что-то наподобие «РОСНАНО». Только в отличие от детища Чубайса ей еще предстоит найти себя в этой жизни. Для классического рынка телекома компания опоздала, спецсвязь — сегмент специфический, на нем много не заработаешь. Вполне вероятно, «Ростелеком» найдет свой путь где-то между ВПК и космосом.
«Из связи сделали финансовую пирамиду»
Александр Крупнов, президент Инфокоммуникационного союза, председатель Госкомитета РФ по связи и информатизации в 1997—1999 годах
— Александр Евгеньевич, почему не удалось превратить совковый «Ростелеком» в аналог благополучной Deutsche Telekom?
— Смотрите: в 2010 году в «Связьинвесте» завершили объединительную реформу и стали думать, как выйти на IPO. А чтобы акции стоили подороже, взяли и сократили эксплуатационные затраты. Зарплаты электромехаников, которые там работали годами, упали, и они принялись скопом писать заявления об увольнении, качество услуг упало. Одновременно в угоду идее роста для финансирования выбираются те проекты, которые быстро приносят деньги — год, два, три максимум. При этом задача реальной консолидации региональных активов «Связьинвеста» так и не выполнена.
— Разве?
— Холдингу надо было заниматься не исключительно инвестициями, а новыми технологическими процессами, внедрением более совершенных инженерных систем. Уверяю вас, если актив хорошо развитый, привлекательный, финансисты сами прибегут. А когда вы в последний раз встречали в совете директоров «Связьинвеста» связиста? И в новом списке — в толпе юристов, финансистов, социологов и телевизионщиков — только под конец второго десятка появился глава «Гипросвязи». И это беда не только «Ростелекома», а всей отрасли связи. Вот пришел руководить «МегаФоном» новый человек. К связи он никакого отношения не имеет. И первое, что он сделал, — разогнал инженерные команды. Связисты, оказывается, больше не нужны, потому что теперь будем делать деньги на телепрограммах — пропускать ТВ по нашим каналам и зарабатывать деньги. Но чтобы это самое телевидение транслировать, соответствующую сеть нужно строить. Но так у нас в отрасли повелось — в компаниях каждые три-четыре года идет смена всего высшего состава: новые люди выстраивают новые модели бизнеса. Но неизменно одно — все они базируются на сокращении расходов и на всяких приемах, которые позволяют повысить капитализацию. Они пекутся о большой маржинальности и минимальном сроке окупаемости, а о системном развитии вообще не думают.
