себя, тем лучше будет и для России, и для международной революции».
Будущий маршал Тухачевский, чьим именем названа улица в тюменском районе Парфеново, командовал наступлением на Польшу под лозунгом: «Даешь Варшаву! Даешь Берлин!». Ленин не сомневался в падении польской столицы. 23 июля он телеграфировал Сталину: «Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может, также Чехию и Румынию».
Однако добиться революционного успеха в Польше не удалось: маршал Пилсудский нанес внезапный удар, и Красная армия покатилась назад: десятки тысяч красноармейцев попали в плен. Советско-польская война отличалась крайней жестокостью с обеих сторон. Ворошилов 4 сентября 1920 года писал Орджоникидзе: «...Озлобление бывает доводимо упорством поляков до максимальных пределов, а в таких случаях наши ребята рубят беспощадно. Наши потери на Белопольском фронте также огромны. Мы потеряли почти весь свой комсостав, военкомов и до десяти тысяч бойцов, столько же приблизительно лошадей...».
Перемирие, заключенное 18 октября 1920 года, вожди Коминтерна считали временным. Тухачевский писал Зиновьеву: «...Учитывая неминуемость мировой гражданской войны в ближайшее время, необходимо теперь же создать генеральный штаб Третьего Коммунистического интернационала. Задача штаба заранее учесть силы и средства сторон в будущей гражданской войне в странах, ныне еще скованных капиталом... Мы стоим накануне мировой гражданской войны, руководить которой со стороны пролетариата будет Коминтерн...».
Подрывная деятельность Коминтерна привела к организации альтернативных политических движений: фашистского и национал–социалистического. Они опередили Коминтерн в Италии, Германии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Испании...
Германские друзья Ленина и Троцкого к власти не прорвались, но могло случиться и по-другому. Были шансы: к тому времени всю Германию трудами тамошних социал-демократов сотрясали демонстрации, митинги и стачки в знак солидарности с Советской Россией. Никто тогда не располагал машиной времени и не мог знать, что революции в странах Западной Европы в конце концов провалятся. Известный писатель-фантаст Герберт Уэллс в 1920 году написал: «Если бы мировая война продолжалась еще год или больше, Германия, а затем и державы Антанты, вероятно, пережили бы свой национальный вариант русской катастрофы. То, что мы застали в России – это то, к чему шла Англия в 1918 году, но в обостренном и завершенном виде... расстройство денежного обращения, нехватка всех предметов потребления, социальный и политический развал и все прочее – лишь вопрос времени». Так что надежды большевиков на германских, венгерских, польских, болгарских, румынских и других зарубежных единомышленников были отнюдь не беспочвенными.
Ленин и его сподвижники отличались завидным упорством в достижении поставленных целей, поэтому неудачный опыт с советизацией европейских государств их совершенно не обескуражил. Не получилось с Европой? Прощупаем Азию.
Право на интервенцию
Пробу сил на Востоке с позиции интернационализма провели в 1920 году на территории Персии, нынешнего Ирана. Туда под видом «местных бунтовщиков» вторглись конники знаменитого атамана червоного казачества Украины Виталия Примакова, провозгласившего Гилянскую советскую республику. Просуществовала она недолго: совершенно равнодушное к идее мировой революции местное население оказало сопротивление «красным персам», которым, в конечном счете, пришлось убраться восвояси. О том, что они там находились, велено было забыть раз и навсегда. Дело в том, что штабом Красной армии Гилянской советской республики заправлял небезызвестный суперчекист Яков Блюмкин, один из участников убийства в 1918 году в Москве германского посла графа Мирбаха. А при штабе Блюмкина пребывал его приятель Сергей Есенин, там же и написавший свой знаменитый «персидский» цикл стихов. Но поскольку о советском вторжении в Персию никто даже не заикался, то считалось, что «персидские стихи» Есенина созданы не на основе «творческой командировки», а по заочной любви к далекой загадочной стране, где сам поэт, мол, никогда не бывал. Так что улица Есенина в заречной части Тюмени – напоминание о поэтическом таланте и об участии в «мировой революции».
Шаганэ ты моя, Шаганэ...
Или другое:
Персия! Тебя ли покидаю? Навсегда ль с тобою расстаюсь? Из любви к родимому мне краю Мне пора обратно ехать в Русь.
В 1921 году Коминтерном была создана компартия Китая и направлена группа военных специалистов, которую возглавил начальник сформированной в августе 1919-го в Тюмени 51-й стрелковой дивизии герой Перекопа в Крыму и волочаевских дней на Дальнем Востоке Василий Блюхер (под именем Га Лина). Но и в Китае у Коминтерна произошла осечка. После смерти от рака печени 12 марта 1925 года главного китайского коммуниста Сунь Ятсена главнокомандующий народно-революционной армией Чан Кайши вышел из КПК и объявил ее вне закона. Начались репрессии против коминтерновцев и местных революционеров, Га Лину (Блюхеру) пришлось срочно покинуть Китай.
Большевики не привыкли останавливаться на пути к мировой революции – под предлогом проверки буддийского мифа о Шамбале – счастливой стране совершенных людей – в Тибет отправилась секретная экспедиция все того же Блюмкина (без рассорившегося с ним к тому времени Есенина). Вместе с эмигрировавшим в США русским художником Николаем Рерихом вожди Коминтерна замышляли создать на стыке Афганистана, Тибета и Индии большое монголо-сибирское государство «Красную Шамбалу». Эта территория в Центральной Азии могла бы стать отличным плацдармом для продвижения революции в другие страны Востока.
Однако мистические чекистские опыты но «скрещиванию» буддизма с ленинизмом оказались бесплодными. В ноябре 1929 года после тайной встречи в Константинополе с изгнанным к тому времени из СССР идеологом мировой революции Троцким чекиста-аваитюриста Блюмкина расстреляли «за повторную измену делу пролетарской революции, Советской власти и революционной чекистской армии». Еще раньше, 24 декабря 1924 года, в ленинградской гостинице «Англетер» нашли мертвым поэта Есенина: он повесился в своем номере на ремне от чемодана. Смерть эта по сей день остается загадкой, не исключается причастность к гибели поэта его странного приятеля Блюмкина. А десятилетие спустя советская пропаганда громогласно объявила учение Шамбалы
