«орудием японского фашизма». Академик Рерих скоропостижно умер 13 декабря 1947 года в Индии, по одной из версий его отравили агенты МГБ СССР, растворив яд в гранатовом соке.
Одну из улиц Тюмени могли бы назвать именем Рериха. В июне 1926 года он из столицы Западного Китая Урумчи отправился в Москву по рекам Зайсану и Иртышу до Омска, дальше в поезде. В Тюмени ему передали вчетверо свернутый лист бумаги.
«Строго секретно Конфиденциально
В собственные руки Товарищу Рериху Н.К.
Уважаемый Николай Константинович! Ваше пребывание в СССР нелегально. Или, в лучшем случае, полулегально. Для разведок западных стран, а также Японии, Индии и Китая, но прежде всего Англии, ваша экспедиция «затерялась» месяца на два-три в Китае. Конечно, шила в мешке не утаишь, особенно многое известно китайцам, но пусть это будут только слухи, которые всегда можно официально опровергнуть.
Наша с вами главная задача: ничего о вашем пребывании в СССР не должно появиться в печати.
Поэтому:
1) В пути до Москвы, по возможности, никаких официальных встреч (впрочем, местные товарищи будут предупреждены). И категорически – никаких контактов с журналистами, никаких интервью и проч.
2) В Москве – то же самое и еще более категорически. Об этом мы позаботимся сами, но и вы имейте в виду.
Яхонт. Прочитав, уничтожьте.
1.VI.1926 г. Москва».
Под псевдонимом «Яхонт» скрывался начальник Спецотдела ОГПУ СССР Глеб Бокий (расстрелян 15 ноября 1937 года, реабилитирован в 1956-м).
Предупрежденные Бокием «местные товарищи» доложили на Лубянку об остановке Рериха в Тюмени: «...Совершил поездку по городу на автомашине, предоставленной окружным отделом ОГПУ» (в то время Тюмень входила на правах округа в Уральскую область с центром в Свердловске).
Цепь сплошных неудач в подрыве существовавшего мирового порядка не снизила активность Коминтерна. Раз от разу убежденность вождей Коминтерна и их экспертов из ОГПУ и Разведуправления Красной армии в «международной победе коммунизма» росла, а формы ее конкретизировались. Сбежавший в 1928 году через Персию к англичанам бывший секретарь Сталина Бажанов заявил: «Мировая революция, безусловно, все еще является целью советской политики. Однако внимание советского руководства, пожалуй, переключилось с Европы на Восток... Несмотря на провал в Китае, который Советы вынуждены были признать, попытки подрывной деятельности в этом районе будут продолжаться».
На седьмом расширенном пленуме Коминтерна с приветствием от ЦК ВКП(б) выступил кандидат в члены Политбюро и главный редактор газеты «Правда» Бухарин: «...Мы готовы сделать все от нас зависящее для победы мировой революции... Каждое пролетарское государство имеет право на интервенцию. Распространение Красной армии является распространением социализма и пролетарской власти».
Мечтали восторженные поэты. Владимир Маяковский:
В мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитием.
Михаил Светлов:
Я хату покинул, Пошел воевать, Чтоб землю в Гренаде Крестьянам отдать.
Павел Коган:
Но мы еще дойдем до Ганга, Но мы еще умрем в боях, Чтоб от Японии до Англии Сияла Родина моя...
Не стоит порицать этих поэтов: один из них застрелился в апреле 1930-го из наградного пистолета ОГПУ (кто-то считает, что его убили работники этого ведомства), другой дожил до глубокой старости, третий погиб в 1942-м с винтовкой в руках, но не в Индии, а в России на Великой Отечественной войне.
Гораздо хуже, когда серьезные матерые политики, несмотря на отрицательный опыт советизации чужих стран, ни за что не хотели уняться и остановиться...
Афганские грабли
Очередной авантюрой «мировой революции» Коминтерн отметился в Афганистане.
15 апреля 1929 года советско-афганскую границу пересек странный на вид отряд. Две тысячи всадников, одетых в афганскую военную форму, но говорящих между собой по-русски, переправились через полноводную Амударью.
Отряд имел четыре горных орудия, 12 станковых и 12 ручных пулеметов, мощную радиостанцию. Командовал конниками человек, называвшийся «турецким офицером Рагиб-беем». На самом деле это был все тот же Примаков, который после своей неудачной интервенции в Персии и секретных экспедиций в Китае занимал пост советского военного атташе в Афганистане.
Рейду Рагиб-бея предшествовало восстание племен против правительства эмира Амаиуллы. Среди повстанцев появился Бачаи Сакао, по национальности таджик, сын водоноса, дезертир афганской армии. После трехдневного боя с правительственными войсками его отряды заняли Кабул. Заигрывавший с большевиками Аманулла бежал в Кандагар. Бачаи Сакао провозгласил себя королем Афганистана.
Москва оказалась в трудном положении – кого поддержать: эмира или вождя повстанцев. ОГПУ и Коминтерн доказывали, что Бачаи Сакао, выходец из низов, опирается на крестьянство, поэтому, поддержав его, можно постепенно «советизировать» Афганистан. Народный комиссариат иностранных дел, соперничавший с чекистами и коминтерновцами, утверждал, что за Бачаи Сакао стоят англичане, снабжавшие его оружием.
Политбюро ЦК ВКП(б) признало доводы Наркоминдела более правильными и решило поддержать Амануллу, представителя помещиков и ханов, против пролетария Бачаи Сакао. Состоялось тайное свидание Сталина с афганским министром Гуламом Джеланиханом в присутствии Примакова.
По утверждению сбежавшего в 1929 году на Запад резидента ОГПУ в Турции Георгия Атабекова, начинавшего чекистскую службу в Тюмени: «Сталин со своей обычной прямотой решил разрубить узел внутренних афганских отношений ударом красноармейского кулака».
Интересно,
