то – сомневаюсь… Но и когда сомневаюсь, общаюсь с предметом чувства, объектом веры, а не ищу доказательств его существования: если есть чувство, то есть и объект. А вот для веры в вероучение все время нужны доказательства того, что вероучение – правильное и даже единственно верное. Кому нужны? Адептам вероучения, его хранителям: жрецам, священникам. Им надо сохранить в людях веру именно в то, что они проповедуют: в вероучение. И тогда приходится искать доказательства не чего-то «сверхъестественного вообще», а именно «Бога нашего», выдавая его, разумеется, за «Бога вообще» и «Бога единственного». В конце концов, вера в Бога заменяется «верой в веру», в соблюдение ритуалов и правил церковной жизни. С практической точки зрения это вполне оправданно: не всем нужно забивать свою голову философскими и теологическими размышлениями, а вот найти утешение и успокоение нужно многим и, по возможности, прямо сейчас. Поэтому все «трудные» вопросы пусть решают священники, философы, богословы, а «простому человеку» хочется прийти в церковь и помолиться. Он верит и в Бога, непостижимого и всемогущего, и в силу молитвы, и в благодать, и в свою церковь. И я не призываю таких людей отказаться от найденной ими формы и способов обретения душевного покоя и смысла жизни. Просто у меня он – другой, я им и делюсь, продолжая при этом пребывать в комфортном поиске и в комфортных сомнениях. Мои писания вовсе не призваны кого-то отвратить от церкви или разуверить в Боге. Я не богоборец, не воинствующий атеист. Я – философствующий скептик. Я – критик и аналитик антиклерикального толка. Но ни в коей мере не антицерковный активист или агитатор, хотя, конечно, в моей критической позиции немало того, что может быть именно так воспринято. Понятно также, что ничем не замутненное «чисто философское» восприятие церкви и религии невозможно, хоть и желательно. В действительности мы погружены в мир политических и идеологических страстей, противоборств, в которых участвуют и церкви, и церковные деятели, да и политики активно привлекают для придания себе и свои целям привлекательности и религиозные образы, и аргументы, и авторитет церкви. Эффект при этом может оказаться обратным: неприемлемый (по идеологическим, этическим и др. причинам) политик или политическая партия, опирающийся на «авторитет церкви», снижает этот авторитет.
Возвращусь к вопросу «доказательства бытия Божьего». Как только задан вопрос «есть ли Бог?», вы оказываетесь в пространстве логики, в пространстве рацио. А в этом пространстве нет и быть не может Бога. Бог, так сказать, «по определению» (в большинстве вероучений) есть то, что не может быть увидено, ощупано, измерено… Бог не есть предмет научного доказательства. Всякая попытка «доказать Бога» на самом деле есть безбожие и безверие. Более того, если кому-то когда-нибудь удастся доказать существование Бога и это станет «научным фактом», все религии исчезнут в тот же миг. Верить будет не во что и не в кого, будет уже не вера, а – знание надо/можно в то, чего в познаваемом мире быть не может никогда. А вот то, что может быть познано хотя бы «в принципе», это лишь пока непознанная часть природы. В мире гипотез тоже нет места религиозной вере. Гипотеза может быть правдоподобной, можно верить в то, что она рано или поздно будет доказана, но это не религиозная вера, а форма эмоционального настроя на продолжение исследования или ожидание такового. Это предположение, которое может быть и отвергнуто. Это – доверие (чаще всего временное и условное), а не религиозная вера. Доверие методу исследования или доказательства, доверие к авторитету, личному опыту, опыту «хороших людей» и т. д. Религиозная вера – это абсолютная убежденность в чем-то, что принципиально никогда не может быть ни познано, ни доказано. Ясно, что такая позиция рискует обрушить полностью и безвозвратно не только все три авраамические религии (иудаизм, христианство, ислам), а с ними и все их производные, но и прочие вероучения, оставляя в стороне только некоторые направления буддизма, обходящиеся без концепции бога и рассуждений о вере как основе вероучения. Потому что в рамках этих вероучений, особенно в рамках религиозной, церковной практики, людям все время заботливо предлагают «каверзные вопросы» и разного рода «авторитетные» свидетельства бытия Божьего. Церковь считает, что паству надо обеспечивать «доказательствами» и ссылками на Священное Писание, что паства не может верить, следуя формуле «верую, ибо абсурдно». В действительности в тексте Тертуллиана, которому эту «формулу» приписывают, высказано иное, гораздо более глубокое суждение: «Это достоверно, потому что невозможно». Так он рассуждал о крестной смерти, погребении и воскрешении Христа, противопоставляя веру христианина языческим представлениям о богах и божественном. Он говорил о чуде, полагая, что именно чудо и может лежать в основе вероучения.
Есть, однако, люди, которые говорят, что они не «верят» в бога, а просто-таки «знают» его. Он для них не какой-то там вымысел или образ, а существо (или сущность), с которым они общаются «в реале». Как правило, такие люди обладают не вполне здоровой психикой и весьма специфическим кругозором. При этом неважно, какой у них уровень образования. Они могут быть кандидатами и докторами разных наук, исследовать и измерять бога, его присутствие и т. п. с помощью весьма изощренных опытов, использовать сложную аппаратуру. У них, как правило, обнаруживаются признаки некой одержимости – с психиатрической точки зрения. Но не о них я склонен размышлять в первую очередь, а о людях вполне здоровых, верующих, исповедующих ту или иную религию.
Вера в несуществование?
Распространенное (благодаря фильму «Берегись автомобиля») высказывание: «Все люди верят. Одни верят, что Бог есть, другие – что Бога нет. И то и другое недоказуемо». И фильм замечательный, и высказывание неплохое – примиряющее. Но для ищущего скептика – неприемлемое: интуитивно чувствуется, что верить в существование – это одно, а верить в несуществование – другое. (См. Атеизм.)
Да, другое. Потому что во втором случае просто нет предмета, объекта веры. А если нет объекта, то нет и чувства (вера – это, прежде всего чувство, а не логические построения). Чтобы как-то распределить атеистов «по сортам», иногда предлагают отличать «слабый» атеизм от «сильного». (См. в главе Атеизм ― агностики и безбожники.) «Сильный» атеизм (безбожники): я убежден, что Бог не существует; «слабый» атеизм (агностики): я не верю в существование бога. Нюансы становятся яснее, если «слабую» позицию высказать чуть-чуть иначе: «я не убежден (не уверен) в существовании Бога».
Важнее, чем различение этих позиций, на мой взгляд, умение учитывать то самое «исключенное третье»: ни то, ни это. На самом деле нет альтернативы: или ты веришь в
