На рубеже XVIII – XIX столетия особенно яркой была группа, в которую входили Иоганн Готфрид Гердер, его друг Иоганн Вольфганг фон Гёте и друзья Гёте, братья Гумбольдт – Вильгельм и Александр.
Гердер, умерший в 1803 году, много сделал для изучения языка, литературы и культуры. На заре своей карьеры он выиграл конкурс эссе, ежегодно организовывавшийся Берлинской академией наук, представив на него исследование о происхождении языка. Он утверждал, что у каждого языка есть свой характер. «В языке народа, – писал Гердер, – живет целый мир традиций, истории, религии, принципов существования – его сердце и душа». По этой причине он публиковал фольклорные песни, которые считал «голосами людей» в смысле всего народа [376]. Гердеровская концепция Volksgeist («духа народа») подразумевала существование самостоятельных культур в противоположность более ранним представлениям о прогрессивном движении человечества в направлении к единому стандарту «цивилизации». Идея Volksgeist в дальнейшем сыграет заметную роль в формировании новых дисциплин, таких как фольклористика и культурная антропология; в этих областях ее подхватит еще один немецкий полимат, Франц Боас, о котором речь пойдет ниже.
Однако этим интересы Гердера не ограничивались. Одна из его наиболее известных работ, «Идеи к философии истории человечества» (Ideen zur Philosophie der Geschichte der Menschheit, 1784–1791), обогатила то, что сейчас называется «большой историей»: в ней рассматривался вопрос о состоянии Земли до появления человечества. Также он содействовал развитию философии науки, подчеркивая роль аналогий в научном исследовании и важность прототипа (Hauptform), наблюдаемого только в его вариациях [377].
Гёте, младший современник и друг Гердера, известный ныне как величайший немецкий писатель, сам себя считал еще и ученым – гуманитарием и естественником. Выбор доктора Фауста в качестве главного героя его самой знаменитой драмы не случаен, поскольку самому Гёте было не чуждо фаустианское стремление к знаниям разного рода [378]. Он с энтузиазмом изучал языки – латинский, греческий, французский, итальянский, английский, а также основы иврита и арабского. Его интересы распространялись и на мировую литературу, в частности на персидскую и китайскую поэзию. Гёте интересовался философией – изучал Канта, но не соглашался с ним [379]. «Развитие» было одной из главных идей Гёте, что нашло свое отражение в использовании им термина Bildung («самовоспитание»), а также в романе «Годы учения Вильгельма Мейстера» (Wilhelm Meisters Lehrjahren, 1795–1796), впоследствии названном «романом воспитания», Bildungsroman, главное внимание в котором уделено становлению личности Вильгельма.
В области естественных наук Гёте сделал несколько важных открытий и выдвинул ряд оригинальных идей. Он внес вклад в анатомию (открытие межчелюстной кости у человека), ботанику (критика системы классификации Линнея) и минералогию (он какое-то время заведовал серебряным рудником). Гёте критиковал теорию оптики Ньютона и разработал собственную теорию цвета («Учение о цвете», Zur Farbenlehre, 1810). Его увлекало то, что он сам называл «морфологией», – изучение развития и трансформации природных форм, разработка идеи Гердера о Hauptform [380].
С 90-х годов XVIII века в круг друзей Гёте входили братья Вильгельм и Александр фон Гумбольдт (членом этой небольшой творческой группы был также поэт, историк и философ Фридрих Шиллер). Вильгельм больше десяти лет занимался своим Bildung, изучая и переводя древнегреческих авторов в целях саморазвития, а также проводя эксперименты самостоятельно или вместе с братом Александром. Затем он сделал карьеру дипломата и занимался реформой образования, но в 1819 году, в возрасте пятидесяти двух лет, оставил службу, чтобы заняться изучением языка.
Гумбольдт также был философом и теоретиком универсального образования, которое он вслед за Гёте называл Bildung, подчеркивая преимущество самовоспитания перед приобретением знаний и навыков. Он написал труды по истории, в том числе содержавший плодотворные идеи трактат «О задачах историка» (Über die Aufgabe des Geschichtsschreibers, 1821), политике (о пределах действия государства) и литературе (в частности, о сочинениях Гёте). Кроме того, он интересовался естественными науками, особенно анатомией, а также достаточно хорошо разбирался в химии, чтобы написать введение к трактату своего брата о газах [381].
Как лингвист или, используя термин той эпохи, «филолог», Вильгельм фон Гумбольдт, как и Гердер, интересовался специфическими особенностями различных языков, проявлявшимися не только в лексике, но и в структуре. Он написал две новаторские монографии: одну – о языке басков, вторую – о древнеяванском языке (кави). Из всех полиматов-полиглотов, упомянутых в этой книге, Гумбольдту, безусловно, принадлежит рекорд по количеству изученных языков, от венгерского до японского, что позволило ему взглянуть на свой предмет с глобальной точки зрения и написать знаменитое эссе о различии языковых структур. Достижения Гумбольдта в этой сфере сравнивали с «революцией Коперника» [382].
Однако эталоном полимата XIX века является его младший брат, Александр фон Гумбольдт, эрудит масштаба Лейбница. Современники вполне осознавали уровень его знаний. Президент Гарвардского университета в США Джон Киркланд говорил, что Гумбольдт чувствует себя «как дома в любой науке», в то время как философ и поэт Ральф Уолдо Эмерсон в речи, посвященной столетию ученого, сказал: «Гумбольдт, как Аристотель, как Юлий Цезарь, как Изумительный Криктон, был одним из тех чудес света, которые появляются время от времени словно для того, чтобы показать нам возможности человеческого ума, силу и размах его талантов, – он был универсальным человеком» [383].
Гумбольдт начал свою карьеру в качестве специалиста по шахтам и горному делу. Благодаря пятилетней экспедиции в Латинскую Америку (1799–1804), предпринятой вместе с другом, ботаником Эйме Бонпланом, он смог провести исследования по геологии, ботанике, зоологии и метеорологии в Новом Свете. Можно сказать, что он появился в нужный момент, когда огромное количество новых (по крайней мере, для европейцев) растений и животных этой части мира ждали своего первооткрывателя и исследователя. Гумбольдт был знаком с новейшими научными методами, в том числе способами измерения параметров природных явлений, и взял с собой в экспедицию около сорока различных приборов. Он также прославился как бесстрашный путешественник, поднявшийся на гору Чимборасо, находящуюся на территории, которая ныне является частью Эквадора, а позже, в 1829 году (в возрасте шестидесяти лет), исследовавший Сибирь.
Богатое воображение подсказывало Гумбольдту новые области для исследования, например географию растений. Он замерял температуру океана и изучал океанические течения, одно из которых назвали в его честь. Он положил начало изучению геомагнетизма, иными словами, магнитного поля Земли, причем не только писал собственные книги по теме, но и занимался организацией работы других исследователей. В последние годы своей долгой жизни Гумбольдт написал общий труд о космосе, в основу которого легли публичные лекции, прочитанные в Берлине. В «Космосе» (Kosmos, 1845–1862) его интерес к физической географии распространился на то, что он назвал, «возможно, слишком смело задуманной» программой «физического описания Вселенной, охватывающей все сотворенные вещи в космическом пространстве и на Земле».
Гумбольдт был также словесником в том смысле слова, который в него вкладывался в XIX веке. Подобно своему брату, Александр был полиглотом и разделял интерес Вильгельма к филологии [384]. В книге «Космос» описывается не только природный мир, но и история его изучения и эмоции, которые испытывали люди при наблюдении природных явлений. Она охватывает самые разные предметы, от арабской поэзии до китайской хронологии, от археологии Древнего Египта до пейзажей Тициана, от Колумба до Коперника. Во введении Гумбольдт пишет, что научное описание «не вполне несовместимо с живым стилем», который мы видим во многих его работах.
