Бхригу продолжал свою медитацию, и однажды он подумал: «Пища важна, прана важна, ум тоже важен, а что же все-таки еще важнее? Если человек не способен отличить добро от зла, имеет ли жизнь какой-то смысл? А где заключена эта способность различать? В интеллекте – виджняне. Следовательно, виджняна – Брахман», – решил он. Придя к отцу, он сказал: «Отец, виджняна – Брахман», но Варуна и на этот раз ответил ему: «Нет, сын. Виджняна не есть Брахман. Иди и еще несколько дней отдавайся аскезе».
Бхригу продолжил свои аскетические бдения. Однажды он подумал: «Пища дает силу, прана – энергию, манас рождает желания, виджняна наделяет способностью к различению (вивекой). Но я должен найти главную цель человеческой жизни.
И мне нужно самому ее ощутить». И он снова погрузился в глубокую медитацию.
И вот однажды он почувствовал несказанную радость и перестал воспринимать внешний мир. В тот день Варуна пошел в лес, чтобы отыскать сына. Он был счастлив, увидев, что его сын – в самадхи[71]. Лучезарное сияние, которое исходило от лица Бхригу, ясно говорило, что сын его понял: «Блаженство есть Брахман».
В эпоху Упанишад родители и наставники поощряли учеников к тому, чтобы они задавали вопросы, хотя и не давали им немедленных ответов. Они советовали им ставить вопросы самим себе и самим же находить на них ответы.
Практический опыт – лучший учитель.
129. Наабхака – идеальный сын и ученик
Всем нам известна история царя Амбариши и его полного подчинения Богу Хари. Потомки Амбариши также испытывали великую преданность Богу. Вспомним историю о Наабхаке.
У царя Набхаки[72] был сын Наабхака, который с раннего детства проявлял большой интерес к знаниям. Он учился в гурукуле (школе-ашраме), и с течением времени стал разносторонним ученым. После окончания учения он вернулся домой. От своих братьев он узнал, что престарелый отец уже разделил между ними имущество, а ему не досталось ничего. Впрочем, добавили братья, он может считать старого отца своей собственностью. Наабхака, будучи добродетельным и бескорыстным, с радостью согласился на это предложение. О ком еще должен заботиться сын, как не о своих родителях? Он верил в ведическое предписание: «Чти мать как Бога, чти отца как Бога».
Однажды отец сказал ему: «Сын мой! У меня нет никакого богатства, но я могу сказать тебе, как добыть его. Мудрец Ангираса[73] совершает сейчас великую яджну (жертвоприношение). Жрецы, проводящие яджну, не знают, как завершить ее подобающим образом. Есть две мантры, которые следует произносить для того, чтобы яджна принесла пользу ее устроителям. Они не знают этих мантр. Я сейчас научу тебя, как правильно их произносить».
Наабхака получил благословение отца и отправился к месту, где совершалась яджна. Он сказал собравшимся: «Я знаю мантры, которые приведут яджну к великому завершению». Ангираса разрешил ему прочитать мантры, и обряд, тем самым, был успешно завершен. Ангираса сказал Наабхаке: «Сын! Я несказанно рад, что ты пришел как раз вовремя и сделал нас счастливыми. Теперь мы все, устроители яджны, отправляемся на небо (в Сваргу). Все, что принадлежит мне, – твое».
Наабхака попытался собрать все, что оставил Ангираса. И как раз в это время появился темноликий незнакомец. Наабхака спросил: «Кто ты?» Тот ответил: «Мое имя Рудра[74]. Я один имею право владеть богатством, оставленным после яджны». Наабхака и Рудра принялись спорить о своих правах. Наабхака сказал: «Лучше нам узнать мнение третьего лица относительно владения богатством яджны». И они отправились к отцу Наабхаки за советом. Набхака, будучи знатоком всех предписаний Шастр, сказал: «Сын, это богатство принадлежит одному лишь Рудре». Наабхака в тот же миг упал к ногам Рудры и просил о прощении. Рудра безмерно обрадовался праведному поведению Наабхаки и сказал: «Какой ты идеальный ведический ученик! Такие, как ты – путеводный свет для мира. В награду за твою праведность я отдаю тебе все, что принадлежит мне. Ты будешь править царством праведных, заслужишь славу и имя для своей династии». Благословив Наабхаку, Рудра исчез.
Падмасура был ревностным почитателем Господа Шивы. Многие годы отдавался он суровой аскезе. Господь Шива готов был принести ему в дар все, что тот пожелает. Падмасура попросил: «О Господь! Пусть все, к чему я прикоснусь рукой, по моей воле обращается в пепел!» Будучи демоном, Падмасура не знал чувства благодарности. Он задумал «наложить руку» на самого Господа Шиву! Шива обратился за помощью к богу Вишну, который был для всех поддержкой и защитой. Но как Господь Шива не мог взять обратно свой дар, так и бог Вишну не мог сам наказать Бхасмасуру. Он придумал искусный план и обернулся обворожительной танцовщицей (Мохини). При виде ее в Падмасуре взыграли страсти. Он побежал за ней, а не за Господом Шивой. Мохини остановилась и заговорила с ним сладким голосом. С чарующей улыбкой она молвила: «Я выйду за тебя замуж, если ты будешь повторять все мои движения, когда я танцую». Падмасура тотчас же согласился. Он жаждал только одного: обладания Мохини. Вся его проницательность и здравый смысл улетучились. Мохини начала танцевать, и Падмасура повторял все ее движения. В какой-то момент Мохини коснулась рукой своей головы, не сводя чарующего взгляда с Падмасуры. Он сделал то же самое – и в тот же миг обратился в пепел. Его собственная рука сослужила ему плохую службу. С тех пор Падмасура известен как Бхасмасура (Демон-пепел).
Урок, который нам следует извлечь из этой истории, таков: мы должны быть очень осторожны, когда обращаемся с молитвой к Богу. То, о чем мы просим, может привести нас к краху. И еще один урок: осуществляя Свою функцию защиты, Бог обязан соблюдать законы дхармы.
Великий Бхарата, внук Сваямбхувы Ману[75], был прославленным сыном прославленного отца – Ришабхи. Он был копией своего отца по нравственным и духовным добродетелям. Бхарата взошел на трон, воцарившись в той части Джамбудвипы[76], которая по его имени стала называться Бхаратаварша (земля Бхараты, Индия). После долгих лет царствования он стал жить жизнью аскета.
Он жил в обители на берегу реки Годавари, проводя время в чтении Гаятри-мантры и в медитации. Однажды, после омовения, сидел он, погруженный в медитацию. В это время олениха, оторвавшаяся от своего стада, прыгнула в реку, чтобы освежиться и напиться воды. Вдруг из ближайшего леса раздался свирепый рев льва. Смертельно напуганная этим ревом, олениха прямо в реке родила детеныша, прыжком достигла другого берега и умерла. Потрясенный этой сценой царь-отшельник исполнился жалостью к крошечному животному, с трудом державшемуся на поверхности воды. Он подобрал его и принес в обитель. Он стал кормить его, ухаживать за ним, что с течением времени привело его к духовному упадку. В конце концов, Бхарата окончательно забросил свои аскетические бдения, посвященные Богу, заменив их беспрестанным беспокойством за жизнь и безопасность олененка.
Через некоторое время Бхарата заболел. Умирая, он видел, что олень, уже выросший, плакал у его постели, как сын. Царь умер с мыслью о любимом животном. Следствием этого стало то, что он родился заново в теле оленя. Но он помнил события своей предыдущей жизни. Полный раскаяния из-за того, что отклонился от пути непривязанности, он держался в стороне от своих родичей-оленей. Будучи еще совсем молодым, он вошел в реку Годавари и принял смерть.
В следующей жизни он родился в благочестивой семье брахмана. Все еще помня несчастливый опыт двух прошлых жизней, он всячески сторонился людей и притворялся немым и слабоумным. Однако отец любил его и относился к нему как к нормальному ребенку, и даже провел его через обряд посвящения священным шнуром брахмана. Внезапно родители заболели и умерли. Сводные братья запугивали его и заставляли делать самую тяжелую работу. Но Бхарату нисколько не обижало дурное обращение братьев и других людей. Он оставался настолько безучастным к этому, что его прозвали Джада Бхаратой (бесчувственным Бхаратой).
Однажды в лесу его схватил главарь разбойников и притащил в храм богини Кали для принесения в жертву. Когда все было готово для жертвоприношения, разбойник, распевая заклинание, выхватил свой меч и готов был отсечь голову Бхарате, но внезапно появилась сама богиня, выбила меч из руки разбойника и отрубила ему голову. Но даже и тогда Бхарата остался безучастным.
На другой день царь Синду, Рахугана, направлялся в паланкине в обитель мудреца Капилы[77]. Носильщики паланкина устали, и царь приказал слугам найти помощников. Их привлек Бхарата – сильный и крепкий на вид. Ему велели стать одним из носильщиков.
Однако Бхарата двигался медленно, оступался, шел неверным шагом. Несмотря на понукания, он продолжал нести паланкин, качаясь из стороны в сторону. Царь, рассерженный сильной тряской, принялся сердито упрекать Бхарату: «Хоть ты живой, а все равно что мертвый. На вид ты упитанный и сильный, значит, намеренно делаешь это. Я тебя за это накажу». Бхарата нашел уместным открыть рот и ответил: «О доблестный царь! Как это я, бестелесный дух, могу устать от какой-либо ноши? Ты назвал меня упитанным, но знай, что худоба, тучность, голод, жажда, страх, злоба и привязанность имеют отношение лишь к тем, кто отождествляет себя с этим телом, но вовсе не ко мне – чистому «Я». Ты сказал, что я все равно что мертвый, труп. Но знай, что все мы – мертвецы. Только сила Божества заставляет нас двигаться».
