213. Дары
Жизнь дана вам для того, чтобы неустанно искать Бога. Глаза и зрение даны вам для того, чтобы помочь увидеть высшее и всемогущее божество. Ноги даны вам для того, чтобы вести вас в Божий храм. Руки – для того, чтобы творить пуджу (богослужение) и жертвовать Богу цветы. Вы наделены разумом для того, чтобы понять, что все, видимое вами вокруг, зыбко и недолговечно. Вам дан рот, чтобы петь славу Господу. Вам подарены уши, чтобы слышать песнь о Его славе. У вас есть тело, чтобы делать добро другим людям. Вы же должны применять на практике принципы и правила достойного поведения, посвятив свое личное «я» лотосным стопам Господа, обитающего в вашем сердце.
Рама, странствуя вместе с Ситой и Лакшманой по горам и долам, вышел как-то на берег прозрачного голубого озера. Подойдя к нему, он не заметил, как придавил ногой маленькую лягушку, которая, хотя и ощутила сильнейшую боль, ни издала ни звука. Рама почувствовал жалость к этому бедному существу и спросил, почему она даже не вскрикнула. И лягушка ответила: «Когда я попадаю в беду или испытываю страх перед врагом, я кричу: «Рам, Рам! (Боже, Боже!), но когда Сам Рама причиняет мне боль, к кому же я должна воззвать?»
Вы знаете, что птица Гаруда питается змеями. И вот однажды Гаруда полетел к горе Кайласа, чтобы выразить свое почтение Шиве, чьи плечи, голова, запястья, стан и лодыжки обвивают змеи. Когда змеи увидели Гаруду, они нисколько не испугались. При его появлении они осмелились даже высунуть свои раздвоенные языки, как бы дразня птицу и приглашая подойти поближе. Подобная храбрость появилась у них оттого, что они постоянно обитали на теле Шивы. Утвердите себя в Атмане – и никакие горести, волнения и страхи не коснутся вас.
Однажды в Путтапарти в деревенском спектакле роль Вали[73] была поручена сыну богача, а роль Сугривы – сыну бедняка. Тогда «Вали» решительно заявил, что не намерен умирать в поединке с сыном бедняка, и стал настаивать, чтобы Рама взял его сторону и вместо него убил Сугриву!
Но историю нельзя изменять в угоду вашим капризам. Если в эпосе говорится, что Вали должен умереть и что ему выпала эта роль, он действительно должен умереть, как и решил Господь.
Один поэт пришел к Бходже[74] за помощью, но когда царь протянул ему кошелек, он отказался его взять и сказал: «Ты должен отдать то, что заработал собственным потом, а не то, что приобрел, использую труд других». Царь нашел его довод убедительным и попросил прийти на следующий день. Когда наутро поэт явился к нему, Бходжа дал ему 16 медных монет, которые он заработал у кузнеца за то, что ударял молотом по раскаленному железу. Поэт протянул руку за монетами и взял их, но монеты – о чудо! – оказались золотыми, а не медными. Усилия царя превратили их в чистое золото. Следует отдавать другим только то, что честно заработано. Тогда дар дехи (обитающего в теле) не отягощен сознанием деха (тела).
Один человек владел ста акрами земли, но ему страсть как хотелось иметь по крайней мере тысячу. Он стал ездить повсюду в поисках места, где мог бы получить много невозделанной, но пригодной для обработки земли. Наконец он приехал в одно царство в Гималаях, властитель которого с радостью готов был отдать ему землю, столь для него желанную, но сказал, что количество земли будет зависеть от его выносливости. Царь сказал просителю, что тот должен отправиться в путь с восходом и вернуться назад до того, как солнце зайдет: вся земля, обойденная им вокруг и отмеченная его шагами от старта до финиша, будет принадлежать ему. Таков был щедрый дар царя. Жадный до земли пришелец еле дождался первых лучей восходящего солнца и сразу же пустился бежать по окружности огромного круга. Он бежал без передышки до наступления вечера и так измучился, что упал замертво, когда до конца пути оставалось всего три ярда! Его сердце перестало биться. В безумном беге он перенапряг его: так жаждал он захватить как можно больше акров земли до заката.
219. Под собственной подушкой
Богатый купец отправился к святым местам, чтобы посетить храмовый праздник. А за ним по пятам следовал вор, который нацелился на его кошелек, но прикинулся попутчиком, тоже направлявшимся на праздник. На ночь они остановились в дхармасале (караван-сарае для паломников). Когда все погрузились в глубокий сон, вор, не спавший до этого времени, встал и начал искать сумку купца. Несмотря на долгие поиски, ему не удалось ее нащупать. Когда наступил день, он сказал купцу дружеским тоном: «В этом месте промышляют воры, надеюсь, ты хорошо спрятал сумку с деньгами». Купец усмехнулся: «О да. Я спрятал ее на ночь под твоей подушкой. И это оказалось очень надежным местом!» С этими словами он вынул свою сумку из-под подушки вора! Бог – как этот купец: Он вложил в голову человека сумку, содержащую атмашакти, атмаджняну (божественную силу, духовную мудрость) и немеркнущее счастье. Но человек не знает об этом и ищет это богатство во внешнем мире.
Когда в поединке с Камсой[75] Кришна одновременно возникал то с одной стороны, то с другой, то со всех сторон сразу, Камса сказал ему с насмешкой: «Ты, малец! Кришна! Прекрати свои колдовские штучки!» Он не только издевался над Кришной, но еще и похвалялся: «По сравнению с мощью моих плеч, чего стоит сила твоего колдовства? Она – не тяжелее капли!» А когда Кришна, семилетний мальчик, навалился на него, прижал к земле и, усевшись ему на грудь, сжал его шею мертвой хваткой, Камса жалобно заголосил: «О! О! Я умираю!» А Кришна в ответ: «Дядюшка! Это ведь колдовство! Всего лишь колдовство!»
Бог сказал одному санньясину: «Не беспокойся ни о чем! Я всегда нахожусь за тобой». Санньясину захотелось проверить, правду ли говорит Бог. Движимый сомнениями, он быстро повернул голову назад – и не увидел Бога. Он спросил Его, почему Его там не было, и Бог ответил: «Естественно, что ты не мог видеть Меня! Когда ты повернулся, Я снова оказался сзади тебя». Бог – истина, истина – Его природа. Истина – Его знак, Его дыхание.
222. Глаза, которые мне нужны
Сурдас был слепой мистик, певец и поэт. Бог Кришна однажды явился перед ним и в Своей беспредельной милости спросил его, нужны ли ему глаза, чтобы увидеть мир. Сурдас ответил: «Хотя у людей есть те самые глаза, которые Ты предлагаешь мне, они затуманены невежеством и не способны узнать Тебя во всех формах и во всех существах. Хотя у людей есть уши, они не могут услышать мелодию Твоей флейты. Мне же нужны такие глаза, которые бы видели Твою красоту во всем, такие уши, что слышали бы Твою флейту в любом уголке мира».
Сухой лист, на котором сидел муравей, был унесен течением реки. Крошечное сердце муравья воззвало к Богу о помощи. Бог побудил коршуна, летящего над рекой, спуститься к воде и клювом подхватить лист, внушив ему, что это рыба или лягушка. Птица была сильно разочарована, но муравей несказанно обрадовался, оказавшись на твердой земле. Бог обернулся птицей и спас меня, подумал он и решил, что должен отблагодарить этого коршуна и всех других птиц. Однажды, во время своей утренней пробежки, он увидел, как охотник нацелил стрелу на птицу; помня, что птица спасла ему жизнь, он укусил охотника за пятку как раз в тот миг, когда он приготовился выпустить смертоносную стрелу. Цель ускользнула, птица улетела и была спасена. Муравей заплатил свой долг.
Мудрец Вишвамитра был уязвлен: несмотря на многие годы аскетической жизни, его великий соперник, Васиштха[76], обращался к нему только как к раджариши (царственному мудрецу), а не как к брахмариши (божественному мудрецу), чего тот так жаждал. И вот как-то, в лунную ночь, Вишвамитра[77] тайно подкрался к месту, где Васиштха занимался с группой учеников, замыслив убить святого отточенным мечом, который с собой захватил. Никем не замеченный, он затаился на минуту в кустах, чтобы послушать, о чем говорит Васиштха. Каково же было его изумление, когда он услышал, что Васиштха, описывая красоту лунной ночи, сравнивает ее с сердцем Вишвамитры – спокойным, светлым, дарующим утешение, священным, необъятным и радующим всех! Меч выпал из рук Вишвамитры, он кинулся вперед и, простершись ниц перед своим соперником, припал к его стопам. Васиштха узнал Вишвамитру и, обратившись к нему: «О брахмариши, поднимись!», поднял его и усадил на свое место. Он объяснил, что не мог назвать Вишвамитру брахмариши, пока его эго владело им; теперь, когда он упал к ногам своего соперника и тщеславие больше не кружит ему голову, он удостоился титула – не только желанного, но и заслуженного.
