251. Родной язык
Один человек родом из Путтапарти жил в одинокой хижине на берегу Ганги в несколько милях от Харидвара. Он отдавался суровой аскезе, вызывая восхищение у других отшельников. Однажды, совершая омовение в реке, он услышал, как группа паломников, выйдя из автобуса, заговорила между собой на телугу. Привязанность к родному языку заставила его подойти ближе; он спросил, откуда они, и в ответ услышал, что из Райяласимы. Он не удержался и спросил, откуда именно, и оказалось, что они из района Анантапура; его уши жаждали дальнейших деталей, и выяснились, что они из Пенуконды, то есть фактически из Путтапарти. Отшельник был счастлив, он принялся расспрашивать о своих краях, о своей семье, своих друзьях и, услышав, что некоторые из них умерли, заплакал, как последний невежда. Бедняге не повезло! Все годы духовной практики в один миг пропали даром. Садхана не устояла перед привязанностью к родному языку. Он слишком сильно любил его.
Начинайте практику отречения прямо сейчас, с этой минуты. Занимайтесь ею неустанно, шаг за шагом, ибо рано или поздно придет день, когда вам придется проститься со всем, что было вам дорого.
Канакадас страстно мечтал увидеть статую Кришны, установленную в храме Удипи; внутрь святыни входить не разрешалось, а флаг при входе закрывал вид. Тогда он стал обходить храм, стараясь найти отверстие в стене, через которое он мог бы бросить взгляд на Кришну, столь горячо им любимого. Он нашел отверстие, но оно давало ему возможность видеть лишь спину статуи, а не лучезарное лицо Господа! Он уже оплакивал свою судьбу, как вдруг статуя обернулась – такой ее можно видеть и сегодня – и подарила ему желанный даршан! Это была награда за его страстное стремление.
Дхармараджа в порыве раскаяния решил совершить подряд три Ашвамедха яги, жертвоприношения коня, для того, чтобы получить прощение от Бога за грех убиения миллионов в битве на Курукшетре. Но ни сам Дхармараджа, ни его вассалы не имели таких богатств, каких требовали эти церемонии. Война истощила их казну. Кришна тогда сказал: «Цари извлекают золото из тяжкого труда своих подданных. Совершать ягу во имя искупления терзающих тебя грехов на деньги, пропитанные их потом, еще больший грех».
Дхармараджа оказался в затруднительном положении. Он умолял Кришну помочь ему. И Кришна сказал: «В давние времена царь по имени Марутта[91] устроил ягу, подобную которой не совершал до этого никто. Он пожертвовал жрецам, пандитам и знатокам ведических ритуалов слитки золота, а беднякам и нуждающимся раздал тысячи отлитых из золота коров, домов и тарелок. Когда все эти люди, сгибаясь под тяжестью даров, стали расходиться по домам, они вынуждены были по пути сбрасывать с плеч тяжелые слитки и золотых коров, которые не в силах были унести с собой. Эти богатства и по сей день лежат по обе стороны дороги. Я знаю это место. Иди и собери их».
Но Дхармараджа колебался. Он сказал: «Они принадлежат тем, кто их получил. Как можно использовать их без их позволения?» Кришна ответил: «Они отказались от них добровольно. Их уже давным-давно нет в живых. Тела их – в земле. Все найденные сокровища принадлежат правителю, а правитель – ты, никто не станет этого отрицать». И золото было доставлено, и все три яги – совершены.
Когда Дхармараджа жил в изгнании в лесу, Кришна посетил его, и они долго беседовали о превратностях судьбы и о законах кармы и дхармы. Под конец Дхармараджа попросил дать ему упадешу (наставление), которое он мог бы держать в памяти, чтобы оно помогало ему во время жизненных взлетов и падений. Кришна написал на листке бумаги несколько слов и сказал, чтобы он прочел их только тогда, когда будет действительно доведен до отчаяния.
Когда такой момент настал, Дхармараджа развернул заветный листок. Совет Кришны был таков: «Даже и это пройдет». А это значит: зачем горевать из-за кратких мимолетных сцен жизни? Принимайте добрую судьбу так же, как и недобрую, зная, что обе – преходящи.
Арджуна, во время своей аскетической жизни в долине Гималаев, предавался медитации на Шиву. Вдруг он увидел, что к нему, пересекая долину, мчится огромный дикий кабан, злобно хрюкая и яростно хрипя. Хотя во время покаяния Арджуна не должен был причинять вреда ни одному живому существу, он быстро вскинул свой лук и пустил стрелу в чудовище. В тот же миг перед ним появился бхил (представитель местного лесного племени), тоже вооруженный луком и стрелами, и заявил, что убитый вепрь принадлежит ему. «Кто ты такой, что посягаешь на мою добычу?» – крикнул он воинственно. Арджуна был оскорблен поведением этого лесного аборигена. «Лес и дикие звери принадлежат всем», – заявил он. – «Какое ты имел право застрелить зверя, которого я выследил?» – не унимался бхил. От слов они перешли к стрелам. Но Арджуна заметил, что все его стрелы отскакивают от бхила, как простые соломинки. От беспомощности он пришел в ярость и обрушил свой лук на голову Бхила – но лук разломился, как щепка! Тогда он бросился на него с кулаками. Они бились долго, нанося друг другу тяжелые удары, но не бхил, а Арджуна рухнул на землю! У бхила не было и признаков изнеможения, тогда как Арджуна тяжело дышал и истекал кровью. И тогда он понял, что бхил не был простым смертным. В своих обрядах Арджуна преподносил цветы каменному шивалингаму, и тут он увидел эти цветы на головах бхила и его жены, которая в это время появилась невесть откуда. Арджуну охватил восторг, так как он понял, что перед ним Шива и его супруга Парвати и что они пришли испытать его стойкость и благословить его.
256. Осел умирает от жажды
Поклоняйтесь Богу, обитающему во всех существах, Богу, который сообщает им жизнь и побуждает их к действию. Эканатх, святой из Махараштры, имел именно такое видение мира. Он совершал паломничество в Рамешварам, на крайний юг Индии, с севера, из Варанаси, неся в сосуде воду священной Ганги, чтобы излить ее, согласно ритуалу, на Рамалингешвару – каменный лингам, установленный там, по преданию, Самим Господом Рамой. С ним были его ученики. На пути он увидел осла, издыхающего от жажды в страшных мучениях. Эканатх почувствовал, что Рамалингешвара, пребывающий в осле, взывает к святой Ганге, которую он нес на плече; невзирая не протесты спутников, он влил драгоценную Гангу в горло умирающего животного и спас его. Радость его не знала границ. Бог есть зерно, из которого рождается весь этот проявленный мир.
Торговец был привлечен к суду за продажу недоброкачественного гхи (топленого масла), имеющего дурной запах и представляющего опасность для здоровья. Был вынесен приговор, по которому он в качестве наказания мог выбрать следующее: первое – самому выпить все масло, второе – получить 24 удара плетьми, и третье – уплатить штраф в 100 варах. Он выбрал масло, но, начав пить эту пакость, понял, что запах непереносим, и предпочел удары плетью. Он получил с дюжину ударов, но больше терпеть не мог. В конце концов он сказал судье, что готов уплатить штраф. Если бы он выбрал штраф с самого начала, то избежал бы вонючего питья и мучительной боли. Из-за своей жадности ему пришлось отведать гнили и розог.
258. Проклятие приветствуется
Царь Парикшит[92] рассказывал: «Мы отправились на охоту в лес. Там было много диких зверей, но при нашем приближении они бросались врассыпную. Мои стрелки устремились за ними. Я потерял свою свиту и остался один. Меня мучили голод, жажда и изнуряющий зной.
Наконец я набрел на обитель святого. Его имя, как я узнал позже, было Шаумика. Я крикнул несколько раз, чтобы меня впустили и дали немного воды, но никто не ответил и никто не вышел. Тогда я сам вошел в обитель. Я увидел отшельника, целиком ушедшего в то, что для него было медитацией, а для меня – полным безразличием к моему сану и моим нуждам. В этот момент я почувствовал под ногой что-то скользкое: это была мертвая кобра! На мой ум нашло помрачение. Низкая мысль пришла мне в голову. Я обмотал змею вокруг шеи святого, порадовавшись про себя, что это будет наказанием за проявленное ко мне невнимание. Я покинул обитель и вернулся в свой город и свой дворец.
Но сын святого увидел своего отца с мертвой коброй на шее! Он знал, что это сделал я. И он проклял меня: «Пусть через семь дней царь умрет от укуса змеи!» Семь дней! Как добр он был ко мне! Он ведь мог пожелать мне смерти в тот же миг! Но он дал мне целых семь дней, в течение которых я мог общаться с Богом и готовить себя к достижению истинной реальности. Какая великая милость! Только избранных смерть предупреждает о своем близком приходе!»
Когда ракшаса Вибхишана, младший брат Раваны, главного врага Рамы, явился в лагерь Рамы, прося у Него убежища, Рама принял его, несмотря на протесты Своих сподвижников. Он сказал: «Мой обет нерушим. Я принимаю всех, кто ищет у Меня защиты». Он благословил Вибхишану и удостоил его и другой милости: короновал его на царство на Ланке, тем самым заверяя, что Равана лишится и трона, и жизни в битве, которая неминуема. Царь обезьян Сугрива выразил удивление: «Господин! Если завтра в лагерь придет Равана, чтобы сдаться и молить о прощении, как сможешь ты отнять у него Ланку и царский трон?» Рама посмеялся над его страхами и ответил: «Мое слово нерушимо. Вибхишана будет правителем Ланки, что бы ни случилось. А если Равана сдастся, Я посажу его на трон Айодхьи».
