Наследие Руси принадлежит не только русским, украинцам и белорусам. В нее изначально входили народы финского происхождения: карелы, коми, мордва, удмурты, марийцы, входили тюрки-чуваши. Тмутороканское княжество населяли, помимо славян, ясы (осетины) и адыги. В русские пределы добровольно переселялись целые народы, наиболее яркий пример – калмыки (в XVII в.). В число коренных народов Руси входят и русские евреи. В Киевской Руси возникла отдельная этническая группа евреев – кенааниты, чей язык сложился на основе древнерусского языка. Кенааниты говорили на этом языке много веков, в районе Бреста этот язык сохранялся вплоть до XVII в.[85]. Одним из российских народов давно уже стали русские немцы. Даже переселяясь в Германию, многие из них настаивают на этом прилагательном. Каждый шестой русский дворянский род имеет татарские корни. В русском дворянстве также обильно представлены потомки немецких, польских, литовских, молдавских и кавказских родов. Немало кавказцев было и в составе русского офицерства. Ряд нерусских народов империи (башкиры, калмыки) участвовали в войнах и завоевательных походах, которые вела Россия, уже одним этим войдя в число имперских народов метрополии. Татары приняли живейшее участие в колонизации Средней Азии, а в освоение Сибири и Дальнего Востока велик вклад поляков и латышей.
Но главное, конечно, – наследие советского времени. Опыт эмиграций последних двадцати лет показал, что к русским – или скорее к русским – относит себя великое множество выходцев из всех республик бывшего СССР независимо от былой записи в их советском паспорте. Еще более единодушно относит их к русским иноязычное окружение. Старые фобии вымирают. Литовская община в Англии очень дружелюбна к русской, участвует в ее мероприятиях. В свою очередь, «новые русские», поселившиеся в Англии, свидетельствую, охотно берут на работу именно литовцев. Всемирная Россия не должна отталкивать никого. Впрочем, она никого не должна зазывать и заманивать.
Совершенство путей сообщения, легкость преодоления границ, Интернет и сотовая связь стирают рубежи между метрополиями и диаспорами. Мировые диаспоры уже сегодня создают структуры, влияющие на мировое производство, глобальные товарные и финансовые потоки. Хозяйственные процессы едва замечают национальные государства и региональные блоки. Заведомое преимущество организованных по сетевому (не иерархическому) принципу сплоченных групп, для которых общий родной язык и совпадающий культурный багаж – решающие факторы объединения, будет становиться все более важным фактором в игре экономических сил. Таким группам проще улаживать сложности, решать вопросы интеллектуального труда и кадров, формировать управленческие команды, осуществлять инновационные проекты.
Приведу любопытную цитату: «Чтобы Россия успешно вписалась в мировую экономику, ключевую роль должны сыграть «транснациональные русские» – люди, временно покинувшие Россию и хорошо изучившие западный экономический механизм. Достигнув предпринимательского и профессионального успеха на Западе, они смогут использовать свои навыки для повышения конкурентоспособности исторической родины» (С. В. Кугушев, председатель совета директоров Межрегионального инвестиционного банка АКБ МИБ; подробнее: <http://www.fxo.ru/kug1.htm>).
Сегодняшнюю Всемирную Россию можно охарактеризовать как малоупорядоченную совокупность малых и даже атомарных сообществ людей, говорящих и думающих по-русски либо даже просто хорошо понимающих русский язык. Общее у них – более или менее совпадающий культурный ресурс (духовные ценности могут совпадать, а могут и нет). Упорядочить волю и энергию разрозненной русской диаспоры – одна из самых продуктивных целей, какие только можно себе сегодня вообразить. Но идеи, даже самые очевидные, редко воспринимаются с ходу. Идею Всемирной России необходимо упорно и методично доносить до тысяч и тысяч людей из числа зарубежных соотечественников, прежде чем она овладеет умами. Ее надо повторять до тех пор, пока однажды не услышишь: «Не ломитесь в открытую дверь. Кто же этого не знает?»
Если китайцам удалось выполнить подобную задачу в 1970—1980-е гг., то для нас сегодня все (в теории) упростил Интернет. Всего 40–45 лет назад всемирная китайская диаспора («хуацяо») вела распыленное существование, а ныне это мощная солидарная сила, получившая на родине такую льготу, как более благоприятные условия инвестирования (российским чиновникам такое пока не снилось и в страшном сне[86]). Осознать свое единство и бороться за общие интересы китайцам диаспоры на этапе сближения и структурирования помогла пресса – свободная гонконгская, полусвободная сингапурская, на четверть свободная тайваньская и, как ни странно, тоталитарная пресса коммунистического Китая, где отношение к зарубежным соотечественникам всегда сильно отличалось от слабоумного советского отношения к «белоэмигрантам», «власовцам», «отщепенцам» и проч. Все это так, но сегодня вал информации, обрушивающийся на каждого, кто не прячется от нее специально, возрос по сравнению с 1970-ми гг. стократно. Слова, которые тогда были слышны, как слышен шепот в читальном зале, сегодня можно (развивая образ) выкрикивать в мегафон – и не быть услышанным. Тем не менее, хороший шанс есть.
* * *
Одна из главных причин обреченности советского проекта не унаследована новой Россией. Эта причина заключалась в отсутствии общего названия для жителей СССР в виде одного естественно звучащего слова, а не двух или трех канцелярских. Казалось бы, мелочь, ан нет. Без объединяющего, сплачивающего имени не обходятся нигде в мире. Пытались навязать нам какого-то убогого «советского человека» (сразу видишь сутулую фигуру с брюшком, в кепке и с авоськой в очереди), «гражданина Советского Союза», но у кого бы повернулся язык так себя называть? Знаю, над этим ломали голову, привлекали филологов, но дело было безнадежно. «Совецк», «совчел», «совгражд», «эсэсэсэрщик»? Обсуждали «союзника» – отвергли. Насмешники придумали «совка». В новой России имя долго искать не пришлось, счастливой политической находкой оказались «россияне».
«Россиян» не Ельцин придумал (в Сети можно прочесть и такое), это очень старое слово. В письменном употреблении оно фиксируется (с одним «с») уже в 1645 г.[87], но, вероятно, бытовало и раньше. Слова «россияне» и «россиянин» любили и использовали в XVIII в. Петр I, Ломоносов, Сумароков, Державин, Фонвизин, Карамзин. Псевдонимом Россиянин пользовался Михаил Чулков (1743–1793), первый русский профессиональный писатель и автор первого русского романа. Поэты употребляли краткую форму «росс» и «россы» (Державин: «На что тебе Союз, о росс? Шагни – и вся твоя Вселенна!»). В XIX в. «россиянин» – уже абсолютно народное слово, о чем говорят издания «для народа» (без обозначения автора) под заголовками «Россиянин при гробе Кузьмы Минина», «Россиянка 1812 года, или Любовь молодого офицера на дороге в армию» и т. д. Наши «красные кхмеры» меньше бы ярились на это слово, если бы помнили, что в 70-е гг. под эгидой их родимого ЦК комсомола РСФСР издательство «Молодая гвардия» выпускало журнал «Россияне».
Но они по темноте своей ничего этого не знают и, чтобы передать свое отношение к новой России, придумали слова «Россияния» и «Эрефия». На их вкус, это звучат настолько презрительно, что всякий, кто прочтет или услышит подобное, кинется восстанавливать СССР и уж, как минимум, никогда не назовет себя россиянином. Эти надежды напрасны. Слово «россияне» не может не победить, потому что объединяет всех российских граждан – русских, татар, коми, калмыков, чеченцев, чувашей, якутов, осетин, карелов и так далее, подобно тому, как слово «британцы» объединяет англичан, шотландцев, валлийцев, североирландцев и прочих подданных британской короны. Но чтобы привыкнуть к нашему старому-новому имени, потребуется время. В спешке нет необходимости.
Важнейшей мерой времен президентства Ельцина стала отмена графы «национальность» во внутренних паспортах. В европейских языках слово «национальность» означает «гражданство», хотя и в них прилагательное «национальный» порой применяется в значении «этнический». В России еще до революции слово «национальность» начали употреблять как вместо старого слова «народность» (означавшего и нацию, и субэтнос, и племя), так и для того, чтобы обозначить принадлежность к той или иной народности.
Постановление ЦИК СССР от 27 декабря 1932 г. не только ввело в стране внутренние паспорта, но и обязало указывать в них этническую принадлежность владельца. Ее надлежало вписывать в графу «Национальность». При первичной паспортизации 30-х гг. графа заполнялась со слов владельца паспорта, но уже национальность детей стали определять строго по «национальности» родителей (допуская выбор в случае смешанного брака). Таким образом, бирка «национальности» навешивалась на каждого человека с рождения. Вразрез с многовековой русской традицией (когда человек, принимая православие, становился русским), национальность стала восприниматься как объективная данность, вроде цвета глаз. 60 лет такой практики доныне тормозят формирование российской гражданской нации. Отмена записи «национальность» вызвала поначалу искреннее недоумение миллионов людей, но историческая память быстро проступила сквозь советские наслоения, и за возврат пресловутой графы выступают ныне уже немногие. Основы гражданской нации заложены, и у нее есть единое бесспорное имя.
