хранителем партийного «общака» – кассы, из которой оплачивались все дерзкие акции. После Октябрьской революции Сольца назначили секретарем Центральной контрольной комиссии и вверили ему все партийные тайны. Повлиять на него считалось невозможным. Он никого не боялся, даже Сталина. Из окружения вождя Сольц единственный, кто выступил публично против политического террора 30-х годов. И, как это ни странно, стал одним из немногих уцелевших от расстрела и лагерей соратников Ленина–Сталина.
Сольца просто объявили сумасшедшим. «Горе от ума» – такое бывает. Всеми покинутый, он умер в своей московской квартире 9 мая 1945 года. Если бы не чекистские микрофоны, установленные там по приказу Сталина, никто бы не хватился семидесятитрехлетнего сумасшедшего старика.
Где эта улица
Дом, в котором Сольц жил и редактировал первую в нашем городе общественно-политическую газету, находился на улице Сакко, 32. имелась здесь и мемориальная доска: «Дом, в котором в 1907–1908 годах работал подпольный Тюменский комитет РСДРП. В 1908–1909 годах здесь жил Сольц Арон Александрович, профессиональный революционер, редактор нелегальной газеты «Тюменский рабочий».
Но дом подожгли. Потом снесли. Поджигателей не нашли. Сейчас на этом месте многоэтажное здание. Мемориальной доски о Сольце на нем уже не будет. Останется только улица имени Сакко, который, как и его приятель Ванцетти, чье имя носит соседняя улица (бывшая Малая Разъездная), никогда не были в нашем городе и не имеют к нему, равно как и к России, никакого отношения.
Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти отнюдь не коммунисты, а итальянские анархисты. Они приехали в Америку в 1908 году, а во время мировой войны 1914–1918 годов уклонились от призыва в армию.
15 апреля 1920 года на обувной фабрике в городке Южный Брейнтри, что в штате Массачусетс, были убиты инкассатор и его охранник, похищены 15 тысяч долларов, что по тем временам было суммой порядка миллиона долларов в ценах 2000 года. Свидетели показали, что грабителями были два итальянца, приехавшие на машине. Во время попытки забрать из гаража автомобиль, похожий по описаниям на автомобиль преступников, Сакко и Ванцетти арестовали. При аресте у них обнаружили пистолеты. Арестованные давали ложные и противоречивые показания.
В июне 1921-го они были приговорены судом присяжных к смертной казни. Но казнили их только через шесть лет, 23 августа 1927 года.
Все это время идеологи мировой революции доказывали, что Сакко и Ванцетти не виноваты, а виновата сама американская демократия. В СССР построили карандашную фабрику имени Сакко и Ванцетти, их именами назвали улицы, и Тюмень не стала исключением. Тогда в преддверии коммунистических выступлений в Америке так важно было взорвать изнутри демократическое американское правосудие и оправдать советское внесудебное преследование противников политического режима.
Но сегодня, когда все «полезное» из этого дела уже взято, когда проведенная в 1961 году с помощью современных технических средств баллистическая экспертиза без всяких сомнений даже через 40 лет показала, что инкассатор и его охранник убиты из пистолета Сакко, то улицы в центре Тюмени, названные в 1927 году в честь американских гангстеров, являются историческим нонсенсом.
Жандармы в Тюмени
Жандармы – слово французское: так в Средние века называли дворян, служивших в лейб-гвардии королей Франции. С 1791 года подразделения жандармов использовались для наблюдения за поддержанием порядка в армии и внутри государства. В России первые жандармы появились при дворе наследника Павла Петровича (будущего императора Павла I), а с 1827 года превратились в особый род государственной полиции, имеющей военную организацию и предназначенной прежде всего для борьбы с политическими преступлениями.
Территориальные подразделения отдельного Корпуса жандармов создавались во всех губерниях и областях империи. С 1902 года на местах в системе Департамента полиции существовали отдельно от жандармских управлений охранные отделения, называемые в природе «охранкой».
Революция 1905–1907 годов выявила слабость полицейской службы в России. Новый министр внутренних дел Петр Столыпин издал циркуляр, в котором обращалось внимание на необходимость широкой осведомленности полиции по таким вопросам, как агитация в крестьянской среде, пропаганда в войсках, настроение интеллигенции, программные документы революционных организаций, линия поведения профессиональных союзов, организаций учащихся. Подчеркивалась необходимость строгих мер против не санкционированных властями собраний, довольно интересна фраза о том, что существенную услугу местным органам могут оказать патриотические и монархические общества. Столыпин не забыл сказать и о междуведомственных разногласиях, затрудняющих борьбу с силами революции. Для того чтобы реализовать эти установки, он сменил руководство в Департаменте полиции и во многих губернских жандармских управлениях (ГЖУ).
Помощником начальника Тобольского ГЖУ в Тюменском, Туринском и Ялуторовском уездах был назначен в мае 1907 года 38-летний ротмистр Александр Минаевич Поляков.
«Умели пить в Тюмени…»
«...В первый же день моего приезда в Тюмень, – вспоминал через десять лет жандармский ротмистр, – пошел я пообедать в местный клуб. Выпил, как полагалось, водочки, пообедал уже и сидел за пивом. Вижу, входит компания – настоящие сибиряки румяные, крепкие, здоровые и вид добродушный. Покосились на меня и сели. Потом вдруг один из них встает, подходит ко мне и говорит: “Изволите быть новый жандармский начальник?”
– Новый, – говорю.
– Очень приятно познакомиться, Машаров.
– И мне, – говорю, – очень приятно, я Поляков.
– Разделите с нами компанию.
– Да я, – говорю, – уже пообедал, вот пиво пью.
– А вы, – отвечает, – снова начните!
Как я ни отговаривался, пришлось уступить, и пошло у нас тут разливное море. Началось, конечно, с водок и закусок, потом пошли разные вина с шампанским включительно, впрочем, не исключалось и пиво, и даже последнее шло предпочтительнее. Дело затянулось, стали являться новые лица и присаживаться к нашей компании, каждый начинал с водочки, и каждый просил меня, чтобы его не обидеть, тоже выпить водки, и как я ни отказывался, должен был пить – это после вин, шампанского, пива и опять водку!
– Я же не могу, –
