Или — «горячие частицы». Когда горел реактор, уран, графит, жерло четвертого блока засыпали песком, свинцом и пр. — все это в виде сплавленных частиц рассеялось на огромных территориях. Очень опасны «горячие частицы» при вдыхании: вскрытие умерших показывает — до 10–20 тысяч в легких человека. А это — гарантированный рак. Но и еще одна угроза: со временем эти частицы начнут распадаться под воздействием природных факторов — и новый всплеск радиации на огромных территориях.
Вы хотя бы живете в Хиросиме, приезжаем мы, иностранцы, в Хиросиму. В «наши» Хиросимы (в Белоруссии — 27 городов, 2700 деревень — по официальным данным) приходить, приезжать надо с дозиметрами, которых у нас, кстати, тоже катастрофически не хватает.
Мы к чернобыльской катастрофе оказались совершенно неготовыми. Сгубили нас оптимизм и эйфория атомщиков, безответственность государственного аппарата. Один из авторов чернобыльского реактора, академик Александров, заверял, что эти штуки можно в центре Москвы, на Красной площади устанавливать.
Сейчас мы умнеем, но какой ценой! Пусть умнеет и весь мир, помня, что дурацкий, как оказалось, лозунг времен расцвета атомной энергетики «Мирный атом — в каждый дом» может осуществиться на практике. Но слишком всерьез. В деревнях люди знают: вот на кухне опасно быть, а в спальне менее опасно — «мирный» атом у них под подушкой, в тарелке. Даже на могилу к умершему от лучевой болезни отцу (если он заболел в Чернобыле) приходить надо не очень часто: земля «светится».
Ваши программы — это ваши программы. Не нам японцев учить технологии. Но на нашей беде поучитесь все-таки и вы.
И помогите нам.
2. Хатынь, Хиросима, Чернобыль…
Как стремительно множатся знаки беды в наш век: после Хиросимы и Нагасаки — Чернобыль. Если спросите у белоруса (а я из Белоруссии), что еще равновелико названным трагедиям, он назовет Хатынь — деревню под Минском, где кладбище-мемориал 628 белорусских деревень, сожженных немецкими фашистами вместе с людьми. Люди сгорели заживо, как и в Хиросиме, — больше 100 тысяч. Поляки назовут Катынь — место сталинского геноцида под Смоленском. Хатынь и Катынь — звучат похоже, да и по сути одно и то же: геноцид.
Да, всё это знаки геноцида, покушение на жизнь целых народов, наций: атомный геноцид, фашистский, сталинский…
В Белоруссии сегодня говорят о чернобыльском геноциде по отношению к белорусскому народу. Тут и цифры потерь соотносимы: в годы минувшей войны погиб каждый четвертый житель Белоруссии (2,5 млн. из 10). Сегодня ровно столько жителей Белоруссии живут на пораженных чернобыльской радиацией территориях. Там свирепствует «радиационный СПИД» — стали смертельными некоторые обычные болезни, поскольку ослаблена иммунная защита. Растут заболевания крови, лейкоз, особенно у детей. А впереди — онкологические заболевания и генетические изменения.
Потому-то мы и говорим: Чернобыль не позади, он впереди. Я говорю, прежде всего, о Белоруссии не только потому, что сам я белорус. Но еще и потому, что именно эта республика Советского Союза больше всего пострадала от аварии. Чернобыльская АЭС размещена на территории Украины (в 6 км от белорусского Полесья). Но как писала одна наша газета в дни катастрофы: «Ветер, к счастью, дул не на Киев…» Но он дул куда-то. И именно в сторону Белоруссии.
Ученые считают: из 350 бомб (по радиации, по цезию-137 прежде всего), равных хиросимской, 300 упали на Белоруссию. Досталось и Украине, и русским западным областям, ну, а Белоруссия пострадала снова не меньше, чем в годы минувшей войны. Заражены 27 городов, 2700 деревень на территории более 10 тыс. кв. км (это по официальным данным). А это — надолго. Страшная трагедия Хиросимы, Нагасаки длится и сегодня — в судьбах пострадавших и ныне живущих жертв атомной бомбардировки, в памяти японского народа. Но сами земли, воды, растительный мир очистились сравнительно быстро. Так бывает при взрыве бомбы: тяжелые элементы разрушаются. Взорвавшийся реактор, как вулкан, выбрасывает их в устойчивом виде: цезий, плутоний, стронций, «горячие частицы» (уран в оплавленном виде, как бы в маленьких капсулах) и т. п.
На десятилетия у людей, у народа отнято не только здоровье, но и — земля, вода, небо, молоко, овощи, фрукты, грибы. У детей — нормальное детство. Разве не геноцид?
Невольно подумаешь, скажешь: он проклят, атом! И не только военный, но и «мирный». Как бы проклятие на нем. Не потому ли, что оружие атомное (а следом и атомная энергетика) родилось под знаком фашизма. Всем известно, что бомба делалась из страха перед Гитлером, коричневым монстром фашизма. Пытались защититься от него с помощью атомной бомбы и не заметили, что он, этот монстр, спрятался в эту же бомбу. Юркнул в нее, спрятался и скалится издевательской скелетной ухмылочкой из бомбы.
6 августа 1945 года был убит не просто японский город — похоронено было само бессмертие рода человеческого. Человечество в один миг стало смертным (хотя и не сразу это осознало).
Не все и до сих пор осознают, что новое состояние у рода человеческого, новый отсчет времени начался и с 26 апреля 1986 года. До Чернобыля и после Чернобыля — это разное мироощущение, это по-новому опасные пути человечества в будущее. Угроза экологического коллапса, экологической гибели сразу придвинулась вплотную. И не только для белорусов. Или для Советского Союза (мы кожей ощущаем: еще один Чернобыль — и нам крышка!) чернобыльская катастрофа не только разбросала, рассеяла радиацию по всей планете (сотни миллионов кюри), она постучалась в каждую дверь, в каждое окно жителя планеты: вся современная цивилизация под угрозой экологического самоуничтожения, в прямом, физическом, смысле. И не спасут никакие защитные противоаварийные системы. Не взорвутся АЭС сами — помогут террористы или «обычные», малые войны. Андрей Дмитриевич Сахаров, как известно, предлагал человечеству убрать все АЭС под землю. Но всё это чисто технические решения. Их явно недостаточно, хотя они тоже нужны.
Один из инициаторов нашей атомной программы, ставший и жертвой ее, — Валерий Алексеевич Легасов незадолго до того, как решился на самоубийство, говорил: Чернобыль случился оттого, что наши инженеры, техники, ученые стоят не на плечах у Толстого или Достоевского, т. е. великих мыслителей-гуманистов, а на плечах таких же, как они сами, «технарей». Чисто технологическая цивилизация обречена на самоистребление, самоубийство. Никакие противоаварийные системы не спасут; самые совершенные и изощренные. Лишь культура, высокая, нравственная, гуманистическая культура, которая всегда предполагает самоограничение материальных запросов и рост духовных, может стать настоящей защитной, противоаварийной системой нашей цивилизации.
Говорю это я, приехавший из страны, где люди так влюблены в японскую технологию и очень многие верят, что спасение в ней. Да, действительно нам нужна ваша технология, ваша помощь для преодоления последствий Чернобыля. Но нам еще больше нужно, необходимо взаимопонимание, осознание, что род наш человеческий — единый. А после Хиросимы и Нагасаки, после Чернобыля — особенно. И чем скорее вы и все другие страны, народы поймете, поймут, поймем, что создалась новая ситуация в мире, для всех новая после Чернобыля, тем меньшие беды и катастрофы нас будут поджидать в будущем, может быть, за ближайшим углом, перекрестком истории.
Мы привычно говорим, пишем: «преодолеть последствия чернобыльской катастрофы». Преодолеть их окончательно, полностью невозможно. Можно лишь немного отстранить их от детей Белоруссии, Украины, России (более 250 тысяч жителей необходимо переселять немедленно). И надо, необходимо срочно создавать современные медицинские центры по пересадке костного мозга — наступает на нас, на наших детей буквально эпидемия лейкемии, рака крови. При этом центр такой в Белоруссии мы хотели бы создать международный, научно-медицинский — проблема послечернобыльского существования, повторяю, всё больше осознается как общечеловеческая проблема. Тут никак не обойтись без участия японских ученых, без вашего научного потенциала, опыта, технологии.
Мы спасемся, если всегда и во всем будут рядом с нами и в нас великая культура Востока и Запада, великие религии, каждая из которых содержит, исповедует главное человеческое чувство: тебе сейчас плохо? Ну, так вот так бывает и другому, когда плохо ему! И чужой беды не бывает: особенно после Хиросимы, после Нагасаки, после Хатыни и Катыни. После Чернобыля.
3. Радиофобия ли?
Подсчитано уже: на Белоруссию, на Украину и русские области Чернобыль обрушил 300–350 «хиросимских» бомб (если измерять по радиации, по цезию-137, прежде всего, а также плутонию, стронцию). На зараженных территориях, (почти 20 тыс. кв. км), проживает около четырех миллионов человек (там, где уровень радиации от 1–2 кюри/км до 40-140 кюри/км, т. е. где и продукты питания — молоко, овощи, грибы и т. д. — «не чистые»).
