По логике вещей, конец евро не должен повлечь за собой каких-либо последствий для Евросоюза, который просто-напросто вернется к своему прежнему состоянию. Для свободной торговли не нужна ни единая валюта, ни единый рынок.
Однако это лишь логическая сторона дела. Понятно, что политика принимает в расчет еще и многое другое, а иногда и все, кроме логики. Если евро потерпит крах, это нанесет делу европейского интеграционизма удар такой силы, что ЕС может и не выжить. Скептики реабилитируют себя в глазах общественности, и она изольет свое возмущение на головы европейских элит.
Сам процесс упразднения евро непременно раздует вражду между национальными государствами: периферийные государства обозлятся на страны ядра ЕС за то, что те принуждали их все туже затягивать пояса, а сами не пожелали разделить это бремя. Страны ядра обозлятся на периферийные за то, что те назанимали такую уйму средств и не торопятся возвращать свои долги ядру. Германия ополчится на Францию за то, что та идет на поводу у периферийных стран и не способна призвать их к экономии, а Франция ополчится на Германию за то, что та упрямо сохраняет верность своей германской сущности.
Примерно таких воззрений и придерживаются в европейском истеблишменте. Недаром Ангела Меркель, обращаясь 19 мая 2010 г. к Бундестагу, заявила: «Это вопрос выживания. Евро в опасности. Если падет евро, падет и Европа. Если мы сдюжим, то Европа станет сильнее».
В 2013 г. точка зрения о важности евро для выживания Евросоюза получила поддержку из уст весьма авторитетного члена французского истеблишмента – профессора Франсуа Эйсбура, председателя Международного института стратегических исследований (IISS). Однако он пришел к диаметрально противоположному, чем А. Меркель, выводу. В своей книге «La fin du rêve européen» («Конец европейской мечты») профессор Эйсбур говорит следующее: «Мечта уступила место страшному сну. Мы должны взглянуть в глаза правде – сегодня евро угрожает самому Евросоюзу. Нынешние попытки спасти евро подвергают Евросоюз еще большей опасности». По мнению Ф. Эйсбура, европейские лидеры вывернули приоритеты шиворот-навыворот, он отмечает, что Франция и Германия должны совместно спланировать упразднение евро, причем реализовывать этот план втайне, а переход на национальные валюты должен осуществиться в выходные, и тогда Евросоюз будет спасен. Конечно, сам по себе конец евро не обязательно приведет к фундаментальной реформе Евросоюза (как я показал в главе 6), и этого будет недостаточно, чтобы положить конец ущербному функционированию европейской экономики. Более того, по вышеупомянутым причинам, возможно, не удастся преодолеть вызванные упразднением евро негативные эмоции.
Бывший глава Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали заявил в конце 2013 г., что противоречивая политика, навязываемая Европе Германией, ведет Францию к ситуации, сопоставимой с положением Германии в 1933 г., когда национал-социалисты пришли к власти. Преувеличение это или нет, а Жан-Пьер Шевенман, когда-то баллотировавшийся в президенты Франции, сравнил сегодняшние настроения в этой стране с теми, что господствовали во Франции в 1934 и 1935 гг. накануне краха золотого стандарта. По его мнению, если Германия не сменит курс, страны Южной Европы будут вынуждены выйти из евро, чтобы не допустить необратимого разорения своей промышленности.
Переходя к другой теме, замечу: хотя заранее невозможно сколько-нибудь уверенно предсказать, к какому исходу приведет хаос, которым неизбежно будет сопровождаться крах евро (см. главу 4), думаю, что полный возврат к национальным валютам вряд ли возможен (и нежелателен). Германия, безусловно, могла бы поддерживать успешный валютный союз с Нидерландами, Австрией и Финляндией, и этот выход оказался бы самым подходящим. Нельзя исключать и того, что к союзу примкнули бы Дания и Швеция и даже, вероятно, Норвегия и Швейцария, хотя многое здесь зависит от предлагаемых условий членства и притязаний союза на статус государственности.
Нельзя исключить, что Франция встанет во главе латинского валютного союза, куда помимо нее войдут Испания, Италия и Португалия. Возможно, что и Греция примкнет к такой группировке, хотя могла бы решиться пойти собственным путем (подробнее об этом поговорим в главе 10).
Право, станет полнейшей нелепостью, если ненужный и опасный интеграционный проект под названием евро, долженствовавший, по замыслу, объединить Европу, вместо этого напрочь расколет ее единство. Но это означало бы, что, как и призван убедить вас основной посыл данной книги, принимать дурные решения – это «визитная карточка» и само существо Евросоюза.
Если крах евро действительно обернется развалом Евросоюза, нам, видимо, следует расценивать такой исход, выражаясь словами Карла Маркса, как неизбежное следствие внутренних противоречий самого ЕС.
Уроки шотландского референдума
Последствия проходившего в сентябре 2014 г. референдума о независимости Шотландии, сопровождались бы они развалом евро или нет, могли бы также подвигнуть ЕС на радикальные перемены. Дебаты, развернувшиеся как до референдума, так и после него, подогрели интерес к вопросу, осталась бы Шотландия в составе Великобритании, если бы та проголосовала за выход из состава ЕС? Вдобавок возник спор, может ли новое конституционное устройство, которое, судя по всему, было бы выработано для Великобритании после референдума, послужить в качестве лекал для построения нового Евросоюза?
Вот уже некоторое время ни для кого не секрет, что средний шотландский избиратель более благосклонно настроен по отношению к Евросоюзу, чем его сограждане в остальных частях Великобритании. Вероятно, это можно объяснить тем, что шотландцы рассматривают Евросоюз как ценный и полезный противовес Вестминстеру, но у некоторых чувства по этому поводу куда более глубокие. Если Великобритания проголосует за выход из ЕС, может возникнуть потребность, и весьма настоятельная, провести в Шотландии новый референдум, и при сложившихся на сегодня обстоятельствах вполне вероятно, что, если перед шотландцами встанет выбор, они в большинстве своем предпочтут Евросоюз Соединенному королевству.
Но едва ли такой жесткий выбор вообще встанет перед шотландцами. В ходе кампании перед референдумом 2014 г. стало очевидно, что Евросоюз не слишком-то расположен давать шотландцам гарантию членства. Если Шотландия выйдет из состава Великобритании и тем самым – из состава Евросоюза, ей придется подождать в очереди наряду с другими вероятными кандидатами в члены ЕС – и без гарантии, что ее непременно допустят в состав ЕС. В самом худшем случае Шотландию ожидают тягостные времена, поскольку она обнаружит, что предоставлена самой себе и к тому же без всякой гарантии, что сумеет в сколько-нибудь обозримом будущем обеспечить себе надежное пристанище и место под «оборонительным зонтиком» НАТО.
Более того, в вопросе возможного членства Шотландии Евросоюз вовсе не блефует, потому что, как обнаружилось, у него на руках еще двое кандидатов на выход из состава государств-членов: Каталония, желающая выйти из состава Испании, и область Венето – из состава Италии. Самое малое, что скорее всего предпримут эти два государства, так это будут настаивать, чтобы Евросоюз чинил всяческие препоны вступлению Шотландии в его состав, в расчете, что это охладит пыл их собственных потенциальных отщепенцев. Если дело дойдет до еще одного референдума, одного этого может хватить, чтобы отбить у шотландцев желание голосовать за выход из Великобритании.
Референдум возымел и более радикальные – и потенциально более позитивные – последствия. Во время дебатов в преддверии голосования все представленные в британском парламенте политические партии пообещали Шотландии широкую автономию в случае, если она проголосует за то, чтобы остаться в составе Великобритании. Сейчас предпринимаются шаги во исполнение этих обещаний. Однако сама эта ситуация разворошила осиное гнездо конституционных подтекстов самой Великобритании. В Англии поднялась волна серьезного возмущения, что при сложившейся ситуации шотландцы мало того, что получат возможность самостоятельно решать свои внутренние вопросы, так их парламентарии к тому же будут голосовать и по вопросам, непосредственно затрагивающим Англию.
Такое впечатление, что все это приведет к одному из двух исходов: шотландским парламентариям в Палате общин запретят голосовать по чисто английским вопросам; или будет решено сформировать отдельный парламент для Англии, а то и даже ряд отдельных региональных парламентов. А Вестминстеру оставят полномочия в вопросах, касающихся всей Великобритании в целом, таких, например, как оборона, международные отношения и охрана окружающей среды.
