суровый облик (илл. 208). Из Енисейска отправились в совместный маршрут по трассе проектируемой железной дороги в сторону Ачинска. Тощая лошаденка по бездорожью, местами по тропам, тащила наши убогие пожитки и запас провизии. Никаких спальных мешков, палаток и прочего современного удобного экспедиционного оборудования. Ночевали часто под открытым небом, укрывшись единственным брезентом, служившим для спасения нашего имущества от дождя. Питание было более чем скудным: сухари, пшено и единственный деликатес – густой чай с сахаром. Лишения переносились легко, мы относились к ним с презрением и как-то даже не замечали неудобства. Все эго считалось в порядке вещей. Геолог должен вести свою трудную работу при любых условиях, и в холод, и в жару. Главное – это работа. Р.С. Ильин своим личным примером показывал беззаветную одержимость в работе, когда человек забывал все при описании обнажений горных пород и в поисках окаменелостей, преследуя единственную цель: понять и познать закономерности геологического строения и минерально-сырьевые перспективы территории».
В воспоминаниях других людей подчеркивалась редчайшая, но необычайно плодотворнейшая черта настоящего ученого. Она сводилась к тому, что феномен жизни для Ильина состоял не столько в найденных в сложнейших экспедиционных условиях решений, сколько в вопросах, на которые он искал ответы.
Как говорят в наше время: «важен процесс!».
Весной 1936 года Р.С. Ильин организовал Обь-Иртышскую геологическую партию в составе четырех человек, одним из которых был сын-школьник, будущий автор книги «Сквозь тернии». На лодке под веслами и парусом экспедиция отправилась из Томска вниз по течению Томи и Оби до Обдорска (Салехарда). Геологическому обследованию подлежали томское Приобье, притоки и долина Оби, а в устье – ее губа. Проводилась геологическая съемка районов Колпашево и Александрова, Сургута и Тобольска, низовий Иртыша у Самарова, Б. Атлыма и Березова (илл. 209). Как видно из схематической карты путешествия, маршрут его проходил по местам, где спустя тридцать лет были сделаны крупнейшие открытия месторождений нефти и газа. Нет сомнений, что сама организация экспедиции планировалась не по случаю, но как попытка собрать геологические доказательства теоретических предположений по нефтегазовым прогнозам, к которым ученый пришел несколько ранее.
По итогам исследований Р.С. Ильин сделал удивительные для середины 1930-х годов выводы. В своем отчете он, в частности, писал следующие строки. «В Западно-Сибирской низменности следует искать нефть около горных образований, которые могут быть погребены под молодыми горными породами. Такой погребенный горный кряж представляет Обь-Иртышский водораздел, покрытый большим Васюганским болотом. Нефть следует искать и под его обскими склонами, особенно под северным … Могут быть обнаружены и другие погребенные горные образования, выявляемые только геофизическими методами исследований… Нефтепроизводящей формацией может быть, прежде всего, палеозой и затем мезозой». Пророческие слова, полностью подтвержденные дальнейшими работами сибирских геологов! Перспективными Ильин считал водоразделы Ваха и Таза, Агана и Пура, Назыма и Казыма.
Современники неизменно отмечали яркий талант ученого, кипучую натуру, его удивительную работоспособность, напористость и убежденность в отстаивании своих взглядов, неприхотливость к условиям работы и быта, простоту и доступность – от академика до студента. В общении с людьми он скрупулезно соблюдал золотое правило нравственности: чего в другом не воспринимаешь, того сам не делай. Восхищение всех, хорошо его знавших, вызывало умение исследователя превращать ничтожные на первый взгляд геологические факты в далеко идущие обобщения и выводы. Ощущение полноты собственного достоинства он ставил важнее и выше личной оценки уровня своих знаний, по общему мнению – значительных. В памяти людей, его знавших, он остался великим тружеником, патриотом, блестящим ученым и высокообразованным интеллигентом. Л.А. Рагозин в упомянутой рукописи вспоминал следующее. «Ильин был в курсе литературных новинок, любил театр, классическую музыку, знал А. Ахматову, С. Есенина, обожал Тютчева, часто их цитировал. Поэтическое творчество рассматривал как один из способов познания окружающего мира и природы. Он считал, что особо талантливый, гениальный поэт способен интуитивно познавать закономерности природы. Ученый же идет к ним долгим и трудным путем экспериментов, наблюдений, логических умозаключений. Без поэзии нет плодотворных рабочих гипотез, так необходимых всякому настоящему ученому».
Стоит привести несколько высказываний Р.С. Ильина, свидетельствующих о независимом характере этого человека. Так, он отвергал идеи Вильямса и даже написал своему учителю отрицательное заключение на избрание его академиком. Не признавал знаменитое определение жизни по Энгельсу, в открытую восхищался гением Вернадского, опального у властей. В условиях всеобщей подозрительности 1930-х годов только обнародование подобных «крамольных» мыслей могло оказаться достаточным основанием для огульной репрессии. Судите сами: «Мне не нужны никакие чины, мне нужен диспут», «Свою диалектику строю не по Марксу и Энгельсу, а по Бэкону и Гераклиту», «Факт практической ценности моих открытий доказывается рядом плагиатов».
Неоднократные аресты, казалось бы, должны были умерить строптивый нрав ученого. Друзья и близкие не раз говорили ему об опасности неосторожных высказываний. На эти предупреждения он отвечал: «Мой арест – глупость, у меня в кармане ключи от недр Западной Сибири. С таким же успехом можно арестовать Вернадского». Через два месяца черный лимузин навсегда увез Р.С. Ильина. По приговору пресловутой «тройки» НКВД он был расстрелян 20 августа 1937 года, захоронение неизвестно. Реабилитирован в Новосибирске в 1956 году. До недавнего времени год его гибели считался 1944-й. Найденные документы свидетельствуют о другой дате. Человек безвинно погиб на 47-м году жизни.
В середине 1960-х годов в различных научных учреждениях страны прошли научные конференции, посвященные 75-летию Р.С. Ильина. В частности, в 1966 году на совместном заседании геологической и гидрогеологической секций Московского общества испытателей природы с воспоминаниями выступил профессор Л. А. Рагозин. Его тема касалась заслуг ученого в открытии сибирской нефти. В марте 1967 года аналогичная конференция, посвященная памяти замечательного сибиряка, прошла в Томске. В рекомендациях конференции присутствовала просьба о присуждении имени Ильина одной из улиц в городе. Кроме того, участники конференции сочли необходимым выгравировать имя Р.С. Ильина среди имен других первооткрывателей нефти в Сибири на обелиске у первой нефтяной скважины близ Колпашево. К 100-летию выдающегося естествоиспытателя там же в Томске в университете в 1991 году снова состоялась научная конференция. Выступили 35 докладчиков, что само по себе характеризует уровень значимости собрания. В решении кворума отмечалась необходимость установки мемориальной доски на доме, где проживал ученый, желательность создания постоянной экспозиции в местном краеведческом музее и издания полного собрания сочинений Р.С. Ильина.
Уместно привести список некоторых
