Мы также не знали, планировал ли заподозренный нами культ все атаки Убийцы с 44-м калибром со своими участниками или просто послужил источником вдохновения для Берковица либо кого-то еще – например, Джона Карра, – начавшего стрелять самостоятельно.
– Будь они все в этом замешаны, мы бы имели дело с тринадцатью подозреваемыми, верно? Ведь именно столько человек обычно в ковене? – спросил я.
– Таково традиционное число участников, – ответил Ларри. – Но не все его придерживаются. Эти люди не похожи на тех, что строго чтят традиции.
Ларри взял письмо Бреслину:
– Видишь это прозвище? Думаю, оно вполне может быть ответом.
Он показывал мне слова: «Двадцать два сподвижника Ада».
* * *
Мы пришли к выводу, что письма Сэма усеяны оккультными отсылками. В послании Боррелли искаженное «жинщены», wemon, напоминает слово «демон»; «отродье» часто используется вместе со словом «дьявольское»; «чужак» является названием популярной оккультной книги [98]; «Вельзевул» – это имя демона, также известного как Повелитель мух; «охота» отсылает к богине Диане, королеве Черной мессы и предводительнице Дикой охоты [99]; а еще слова «Я вернусь, я вернусь» – те же, что произнес Сатана в книге «Черная пасха» [100]. Кроме того, в письме Боррелли открыто заявлялось о питье крови – распространенной сатанистской практике.
Когда мы дошли до «Бегемота», имени сторожа Ада и демона чревоугодия, я спросил Ларри:
– Знаешь, как в оккультизме обычно изображают Бегемота?
– В виде слона, верно?
– Да, а знаешь, как будет «слон» на латыни?
– Нет.
– Элифас – ничего не напоминает?
Ларри протяжно присвистнул.
– Конечно, дискотека «Элифас» в Квинсе, где произошла стрельба.
– Ага. Это письмо оставили на месте преступления в Бронксе в апреле. Следующее нападение произошло неподалеку от «Элифаса».
Ларри кивнул.
– И посмотри на это! – воскликнул он. – В следующем абзаце говорится о «жинщенах Квинса». Вот тебе Элифас и Квинс бок о бок. Если так написано специально, то это полностью рушит версию копов о случайном выборе жертв.
– Вот именно. Или, по крайней мере, означает, что преступник заранее выбирал место.
– И кто тогда знает, что еще там могло быть, – добавил Ларри.
– В том-то и дело, – согласился я. – Полиция выстроила карточный домик, а мы просто пытаемся показать, насколько он шаткий. Нам не нужно сразу отвечать на все вопросы. Если мы сумеем доказать, что Берковиц не стрелял в одном – хотя бы в одном – случае, то заставим усомниться во всем остальном.
– Например, в том, кто на самом деле написал письма… – сказал Ларри.
Еще одна проблема. Письмо Боррелли выглядело так, словно его сочиняли в доме Карра. Текст явно писался от лица человека, жившего в частном доме, а не обитавшего, как Берковиц, в квартире высоко на холме. Наиболее значимые фразы здесь: «За нашим домом… запирает меня в гараже… смотрю в чердачное окно… связывает меня на заднем дворе». Кроме того, в письме присутствуют несколько замечаний личного характера о здоровье и привычках Сэма Карра. Я был уверен, что к составлению письма Боррелли приложил руку кто-то, хорошо знавший Сэма Карра – и ненавидевший его.
– Как ты думаешь – это Джон или Майкл? – спросил Ларри.
– Не знаю, кто его писал. Но готов поспорить на что угодно: один из них подготовил этот текст, по крайней мере какую-то его часть. А еще этот человек написал слово «почитать» на британский манер [101]. Как-то не похоже на простого парнишку из Бронкса, тебе не кажется?
– Нет, не похоже, – рассмеялся Ларри. – Я бы скорее сказал, что автор письма обкурился чем-то, когда придумывал его. Слишком топорно сработано в сравнении с текстом, отправленным Бреслину. Сюрреалистичные шуточки.
Потом Ларри потянулся за томом под названием «Книга церемониальной магии».
– Ты говорил, что Бегемот и Элифас – одно и то же, – сказал он. – Взгляни-ка на это.
С обложки на меня смотрел большой круглый символ очевидно оккультного происхождения. Я пожал плечами и спросил Ларри, к чему он клонит.
– Присмотрись к кругу, ближе к центру, – посоветовал он.
Изображение напоминало графический символ в письме Бреслину. Не вполне точно переданный, но включавший все главные элементы. Он был очень похож на подпись Сэма и назывался «Готическим кругом призывов темных сил и сделок с ними». В книге имелся раздел, объясняющий происхождение символа. Я прочитал его и чуть не выронил том. Этот символ придумал знаменитый оккультист девятнадцатого века Элифас Леви. Еще одна связь со словом «элифас».
– Дискотека «Элифас» и Элифас Леви, – медленно произнес я.
– Его имя пишется чуть иначе, с буквой i вместо e, но, думаю, это не имеет значения, – сказал Ларри.
– Абсолютно не имеет, – согласился я и принялся внимательнее изучать символ Леви.
По внешнему периметру круга с определенными интервалами шло несколько слов. Одно из них – Berkaial, другое – Amasarac.
– У Берковица было прозвище Берк, – сообщил я Ларри. – И мы знаем, что сатанисты часто произносят слова и фразы задом наперед – например, когда читают «Отче наш».
– И что?
– Попробуй прочитать задом наперед Amasarac. Это же Car-a-sam-a – или Сэм Карр.
– Черт возьми! – восхитился Ларри. – Да они, должно быть, чуть с ума не сошли от радости, когда нашли такой символ. Он связан с «Элифасом», а теперь еще и это. Просто идеально, чтобы превратить его в символ Сэма.
И в самом деле, идеально. Мы нашли изображение, почти идентичное символу Сына Сэма, которое нарисовал Элифас Леви и которое содержало прозвище Берковица и имя Сэма Карра. Кроме того, нападение, последовавшее за письмом Бреслину, где использовали этот символ, произошло неподалеку от дискотеки «Элифас».
– Думаю, удар по «Элифасу» стал для них неким символическим жестом и в то же время приятной отсылкой к письму Бреслину и всяким бегемотам-элифасам в записке Боррелли, – заявил я. – Они заранее сообщили, где собираются напасть в следующий раз.
Ответ Ларри выдавал его сомнения:
– Если бы символ и дискотека назывались «Джонс», было бы совсем другое дело. Но тут «Элифас». Сложновато для простого совпадения. И мне не нравится то, что я сейчас чувствую. Как будто мы залезли в чью-то голову. И ее хозяин пугает меня до чертиков.
Мы быстро просмотрели оставшуюся часть письма Бреслину. Там тоже содержался намек на питье крови, а еще фраза о «духе, блуждающем в ночи». Однако самая важная сатанинская отсылка скрывалась в первом предложении: «Привет из сточных канав Нью-Йорка, полных собачьего дерьма, блевотины, прокисшего вина, мочи и крови».
Все эти элементы перечисляются во многих оккультных книгах и, как уже объяснялось ранее, используются в сатанинской Черной мессе, выдуманной ради издевательства и унижения традиционных римско-католических богослужений. Упоминание прокисшего вина подразумевает больше, чем кажется на первый взгляд: так иногда называют мочу животных. Иными словами, во время ритуала вместо вина пьют звериную мочу.
– Так что теперь у нас здесь точно Черная месса, – сказал Ларри. – Похоже, они с самого начала строили намеки, но никто этого не заметил.
– Не думаю, что хоть кто-то хотел это заметить, – ответил я.
Я был уверен, что люди из оккультного подполья сумели понять истинное значение письма Бреслину. Но они либо промолчали, либо полиция их не послушала. Внезапно я вспомнил, что в прошлый Хэллоуин выпуск ночных новостей на канале «Си-би-эс» завершился полушутливым сюжетом о проходившей в Нью-Йорке конференции парапсихологов.
– У них в кадре мелькнул плакат с символом Сэма и надписью – что-то об оккультных влияниях, – сказал я. – Только видеоряд, там ничего об этом не говорилось. Но сюжет показали на национальном телевидении, и никто не уловил связи. Те парапсихологи, должно быть, давно все поняли про отсылки… Знаю, что говорю безумные вещи.
