– Для нас, обычных людей, это и впрямь звучит безумно, – возразил Ларри. – Но там совершенно другая культура. Есть люди, которые относятся к подобным вещам очень серьезно, и, кажется, мы имеем дело с кем-то из них.
– Просто прекрасно.
Как бы в подтверждение своей мысли Ларри потянулся за другой книгой, «Энциклопедией колдовства и демонологии».
– Мы новички во всем этом, а те люди – нет, – сказал он, указывая на отрывок, который мне предлагалось прочитать:
В Нью-Йорке ковены становятся все более неправильными и развращенными. Сегодня в них все глубже проникает извращенный сексуальный элемент, вплоть до садомазохистских практик… оккультизм используют в качестве оправдания.
Изучающие эти вопросы криминалисты полагают, что если такие люди пресытятся своими «постановочными» развлечениями, то могут перейти к немотивированным ритуальным убийствам. Тревожит тот факт, что в наши дни в Соединенных Штатах происходит немало подобных убийств.
Предупреждение было предельно ясным и повторялось во многих других изученных нами публикациях. В последующие годы его обоснованность еще не раз подтвердится в ходе расследования.
– Похоже, авторы особенно выделяют Нью-Йорк и Калифорнию, – отметил я. – Все признаки налицо, но я все еще сомневаюсь.
– Да уж, – согласился Ларри. – Знать и суметь доказать – совершенно разные вещи. Ты же не можешь пойти и просто так внедриться в культ.
– Да мы, черт возьми, даже не знаем, где они собираются! – сказал я. – Такие люди ведь не печатают объявления в газетах. Творят свои темные делишки под покровом ночи. А нам остаются лишь следы, вроде тех собак. Где же их искать, черт возьми?
– Надо просто продолжать поиски, – заметил Ларри.
– И делать это тихо.
Ларри нервно усмехнулся:
– Можешь не волноваться, что я сболтну кому-нибудь лишнее. В последние годы жить и без того стало слишком весело.
* * *
Разговоры об убийстве и смерти вызывали беспокойство. Не хотелось верить, что мы ступили на столь зыбкую почву; на самом деле, я отказывался признавать, что такое в принципе возможно. В воздухе витал явный запашок сюрреализма. Мы кружили над зверем, наблюдали за ним и пытались убедить себя, что он не станет на нас набрасываться.
Я достаточно насмотрелся на голливудских ведьм, чтобы теперь не верить в их реальность. Меня так и подмывало посмеяться над подобными идеями, но, с другой стороны, мы ведь нашли довольно много документальных свидетельств и доказательств их существования. Теперь, как бы меня ни раздражали суждения полиции, я внезапно понял их нежелание сплавляться по реке Стикс в царство Сатаны. У всех есть предубеждения, и от них не так легко избавиться. Тем не менее я по-прежнему не мог смириться с нежеланием властей расследовать заговор Сына Сэма как таковой. Сообщники – неважно, сатанисты они или дальнобойщики – остаются сообщниками.
В тот день мы с Ларри завершили изыскания тем, что сравнили даты нападений Убийцы с 44-м калибром с ведьмовским календарем, включавшим главные оккультные праздники – события, которые требовали той или иной формы жертвоприношения Сатане. Полиция в свое время удивлялась, что в атаках Сына Сэма не прослеживается никакой закономерности. Но мы нашли одну: за единственным исключением, все случаи стрельбы происходили незадолго до или сразу после оккультных праздников, каковых в году насчитывалось всего около десяти.
– Будь их по штуке на неделю, и можно было бы не принимать такое во внимание, – сказал я. – Это по-прежнему не прямые улики, но если сложить со всем остальным, то у нас получится убедительное косвенное доказательство.
Нападения не приходились точно на праздничные дни, но мы рассудили, что стрельба была работой на публику, а в нужные дни культ, возможно, проводил какие-то другие, закрытые, церемонии.
– Им ведь нужно было найти жертв. Может, им не удавалось сделать это в точную дату, или они изначально хотели стрелять в другой день, как можно ближе к празднику, – рассудил я.
У Ларри нашлось еще одно объяснение: он предположил, что группе приходилось отчитываться о содеянном на собрании культа – сначала стрелять, а потом описывать произошедшее другим участникам. Он также утверждал, что сектанты должны собираться не реже раза в месяц, в полнолуние, и, кроме того, на все главные праздники.
– Ты слишком много знаешь, – пошутил я. – Почему бы тебе не признаться прямо сейчас, чтобы мы могли покончить с этим.
При всем своем профессионализме Ларри, по понятным причинам, испытывал отвращение к тому, что мы обсуждали.
– Ты можешь себе представить, как эти люди пьют мочу и собачью кровь? Чтобы такое делать, надо быть под кайфом от кислоты или еще чего… Вот, возьми этот чертов список. У них скоро праздник. Желаю тебе весело провести время – окопайся на Пайн-стрит в полночь и пришли мне телеграмму, если они там объявятся.
Грядущее 21 декабря (День святого Фомы) и в самом деле считалось сатанистским праздником. Дни нападений Сына Сэма соотносились с ведьмовскими празднованиями, или шабашами, следующим образом:
СЫН СЭМА ВЕДЬМОВСКОЙ ПРАЗДНИК
29 июля, 31 июля 1 августа (Ламмас)
23 октября 31 октября (канун Дня всех святых)
27 ноября 30 ноября (канун Дня святого
Андрея)
30 января 2 февраля (Сретение)
17 апреля 24 апреля (канун Дня святого
Марка) и 30 апреля (Вальпургиева
ночь)
26 июня 23 июня (канун Летнего
солнцестояния или канун
Дня святого Иоанна)
Мы с Ларри выяснили, что некоторые культы отмечают также Страстную пятницу, поэтому сочли возможным, что апрельское нападение (в оставленном на месте стрельбы письме Боррелли упоминалась Пасха) могло быть приурочено к этой дате. Только убийство Вирджинии Воскеричян 8 марта не соотносилось ни с каким оккультным празднованием.
– Этот случай выбивается из привычного графика – не выходной и не ночное время, – отметил я. – Возможно, им пришлось отойти от плана по неизвестной нам причине.
– Например, в честь дня рождения лидера, – заявил Ларри. – Главный праздник, отмечается всеми лично заинтересованными.
В итоге наша встреча прошла очень успешно, мы обнаружили и подтвердили множество оккультных связей в деле Сына Сэма. Однако собранная нами информация хотя и была убедительной, но все же оставалась только косвенным доказательством. Нам предстояло еще немало работы.
По сути, двигаться тут можно было в трех основных направлениях и на любом из них обнаружить нужное нам подтверждение:
Мы могли найти сам культ и связать его с Берковицем.
Мы могли найти доказательства того, что человек, замешанный в этом деле – Берковиц, один из братьев Карр или некто, чье имя нам неизвестно, – состоял в культе.
Мы могли продолжать собирать доказательства, свидетельствующие о том, что Берковиц действовал не в одиночку – независимо от того, связаны ли эти сведения с культом или нет.
Пути расходились в разные стороны, но теоретически потом могли сойтись в одной точке. Какой бы отвратительной ни казалась мне сама идея сатанинского культа, я понимал, что проявлю ту же небрежность, что и полиция, если проигнорирую полученную информацию. Я был уверен, что сведения точны; собранные нами материалы не допускали разночтений. Но оставалось еще множество пробелов.
Вернувшись домой в Уайт-Плейнс, я позвонил Джиму Миттигеру и рассказал ему о результатах наших изысканий. Мы договорились встретиться на следующей неделе.
Миттигер приехал ко мне вечером в среду, 14 декабря, и мы отправились в Нью-Рошелл, где безуспешно пытались установить детали связи между Кассара, Фредом Коуэном и Берковицем. Дело ветвилось в слишком большом числе направлений, а нас было мало. Мы рисковали потратить неоправданно много сил на то, чем занимались лишь в дополнение к основной работе.
