Все это сказано не для того, чтобы осудить предков, так сказать, пригвоздить их к позорному столбу истории. Но нужно понимать очень четко: нашему современнику в Московии XVII столетия было бы невыносимо душно, а порой попросту страшно. Если же поймать московита и вывезти его на «машине времени» в наши дни, он долго не сможет понять: как именно, с помощью каких механизмов регулируется жизнь всего нашего общества? Если людей никто не заставляет вести себя должным образом, никто не следит за их поведением, не карает и не наказывает, не награждает собольими шубами и не опаляется на них, почему все еще не развалилось?! Идея того, что люди очень во многих случаях могут управлять сами собой, не нуждаясь в «управлении» вооруженного плеткой большака, ему вряд ли была бы понятна, а скорее всего — и неприятна.
Человеку же XX века, в том числе и россиянину, в Московии XVII века суждено оказаться пришельцами не просто из другой страны, иностранцами. Больше — мы пришельцы из другой Вселенной.
Часть III
ПОСЛЕ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА
Глава 1. Царствование Федора Алексеевича
Необходимо постоянно заботиться о том, что будет после твоей смерти.
Б. Рассел
1 сентября 1675 года, в тогдашний Новый год, Алексей Михайлович «объявил» Федора своим наследником, будущим царем. Трудно сказать, было ли у него предчувствие, что осталось немного, или царь решил, что пора показать народу своего наследника, 13-летнего Федора.
Если было предчувствие, оно сбылось быстро, уже в 1676 году.
«В 1676 году, с 29 на 30 число января, с субботы на воскресенье, в 4 часа ночи, скончался царь Алексей Михайлович, на 47 году от рождения, благословив на царство старшего сына Федора».
Царь Алексей Михайлович отдал Богу душу в 1676 году, в возрасте всего 47 лет. То есть помирают, конечно, и раньше, но как-то очень уж быстро… Случилось это 4 января, а уже 26 января стал царем Федор Алексеевич. Никакой проблемы выбора царя не существовало, наследник не вызывал сомнений.
Существует, правда, сомнительная версия, что Артамон Сергеевич Матвеев, дядька Петра, пытался обойти старшего сына. Умирая, Алексей благословил на царство Федора, который тогда лежал больной, и назначил опекуном князя Юрия Долгорукова. Артамон Сергеевич, по сообщениям иностранцев, утаил смерть царя, подкупил стрельцов, чтобы они стояли горой за Петра, и только потом сообщил боярам о смерти царя. Когда же бояре стали собираться, Матвеев якобы стал уговаривать их отдать престол Петру — Федор болен, весь опух, вряд ли выживет. Но бояре, как и следовало ожидать, спросили патриарха и Юрия Долгорукова, который был при кончине Алексея Михайловича. «Кого благословил на царство Алексей Михайлович?» — «Федора».
И тогда, не слушая больше Матвеева, бояре кидаются в покои Федора. Приходится выломать двери, запертые изменниками-стрельцами; Федор и впрямь не может ходить — опухли ноги. Тогда бояре несут его в тронную залу на руках, сажают на престол и начинают подходить к руке, поздравляют с царством.
История эта содержит множество сомнительных деталей. И поведение стрельцов в ней какое-то странное — ну никак не могли стрельцы запереть двери к Федору (да и зачем их было запирать?!), а потом не оказать никакого сопротивления, не попытаться возвести на престол Петра… Робкая попытка остановить бояр запертой дверью уж очень не в духе стрельцов. И Матвеев в этой версии выглядит как-то странно, мгновенно растеряв весь свой талант придворного интригана, и как будто нарочно «подставляется».
Сомнительно все это и потому, что позже, при ссылке Матвеева, никто из придворных не вспомнил о попытке Матвеева обойти законного наследника. Обвиняли Матвеева в самых фантастических вещах — и что он, глава Аптекарского приказа, не допивал лекарства, выпитые царем (хотя обвинения в попытке отравления не выдвигается), вызывал духов, и этих духов, которых полным-полно стало в избе, видел своими глазами заснувший за печкой «карла» (то есть карлик) Захар. И что переводчик грек Спафари читал Матвеевым, отцу и его сыну Андрею, «черную книгу» и учил их обоих колдовать по этой книге. А вот истории, граничащей с изменой, истории, которая и впрямь могла привести в ссылку, независимо от любых интриг, Матвееву не припомнили.
Из этого я могу сделать только один вывод — история эта придумана, чтобы задним числом объяснить, почему у Матвеева отняли боярство, все его имение и сослали вместе с сыном в Пустозерск. А нуждаться в объяснениях этой ссылки могли только люди, очень плохо представлявшие себе «расклад» сил при дворе. За 14-летним царем стоял могущественный клан Милославских, особенно же Иван Михайлович Милославский, двоюродный дядя Федора, и почти такой же могучий клан Хитрово. Милославские, захватив власть, позаботились об отстранении от двора всех, кто имел хоть какое-то отношение к клану второй жены царя, Нарышкиных. И уж конечно, Матвеев, фигура наиболее крупная и влиятельная из этого клана, вызывал больше всего опасений. Чтобы понимать это, не нужна ни подлая интрига против Федора с подкупленными стрельцами и запертыми дверями, ни полная изба злых духов. Обычнейшая феодальная интрига, ничего больше! Та самая интрига, за успеваемость которой дон Румата хотел ставить отметки в рэбах. Ничего больше.
Кроме этого иностранного сообщения, нет никаких сведений о том, что переход власти к Федору происходил шумно, сопровождался эксцессами. Все, похоже, произошло как раз очень спокойно и плавно, в полном соответствии с известной французской формулой «Король мертв… Да здравствует король!». Не могу сказать, знали ли эту формулу на Руси, но, во всяком случае, действовали именно так: оплакали Алексея Михайловича и одновременно присягнули Федору Алексеевичу.
Не первый раз на престол всходил малолетний царь. 17-летним венчался на царство Михаил, 13-летним — Алексей. Но первый раз взошел на престол царь до такой степени интеллектуальный.
Желая видеть после себя Федора, царственный отец позаботился о его образовании, и его учителем стал один из ведущих русских ученых того времени — Симеон Полоцкий.
Федор свободно знал польский, латынь, древнегреческий язык, читал в подлиннике античных авторов. Он хорошо знал религиозную литературу, сочинения отцов Церкви, увлекался музыкой, особенно певческим искусством, и сам сочинил несколько духовных песнопений. Он вошел в историю как один из инициаторов создания Славяно-греко-латинской академии. Причем учитель царя Симеон Полоцкий и его ученик Сильвестр Медведев не ограничивались открытием Славяно-греко-латинской академии… Они вели подготовку к открытию первого русского университета.
Даже на фоне своего отца и деда, людей очень неглупых и образованных, он производил впечатление ярко выраженного интеллектуала. Одно из его излюбленных занятий состояло в том, что он «собирал художников всякого мастерства и рукоделия», платил им приличное жалованье, наблюдал за их работой и вел с ними долгие беседы.
По мнению С. М. Соловьева, на правлении Алексея Михайловича оканчивается период истории Древней Руси, а «годы правления обоих сыновей Алексея, Федора и Петра, принадлежат уже новой истории».
Трудно проводить так решительно границы между эпохами, и не очень понятно: в чем же такой значительный, такой заметный рубеж? Похоже, что если Сергей Михайлович и провел эту грань так решительно, то явно из-за некоего предубеждения: в те времена считалось, что история любой страны должна делиться на такие же принципиально отрезки, что и история стран Европы.
Откровенно говоря, такой резкой разделительной линии между правлениями отца и сына я не в силах усмотреть. В правление Федора в основном продолжалось то, что недоделал Алексей Михайлович. Если и происходило нечто совершенно новое, то опять же то, что наметилось в предшествующее царствование.
В числе ближайших к Федору людей оказались худородные, принадлежащие к средним слоям дворянства: Иван Михайлович Языков и Алексей Тимофеевич Лихачев. Нарушение традиций? Как будто было нарушение. Но, во-первых, Языков был постельничим у царя (как Адашев у Ивана Грозного и как Ртищев у Алексея Михайловича), а Лихачев был комнатный стольник, тоже традиционно приближенное к царю лицо.
Во-вторых, Алексей Михайлович уже заложил своего рода новую традицию — «разбавлять» Боярскую думу «неразрядными», но умными и активными людьми. Оба, и Лихачев, и Языков, стали боярами в правление Федора, но вроде бы никак себя не показали. Может быть, не успели? Всего-то правления Федора было на 6 лет… Во всяком случае, мы не знаем, унаследовал ли Федор талант своего отца — находить талантливых людей.
Характерна история женитьбы… вернее, обеих женитьб юного царя. Весной 1680 года Федор во время крестного хода увидел девушку, которая ему страшно понравилась. Через Языкова царь стал выяснять: кто она? Оказалось, Агафия Семеновна Грушецкая, по происхождению полька. Незнатная девушка жила у родной тетки, жены думного дьяка Заборовского, и дьяку было дано знать, чтобы не выдавал ее замуж до указа.
