о двоякой роли этой стены: с ее помощью Кремль лишает не только окружающий мир достоверного знания о Советском Союзе, но и самого себя — о том, что происходит за его пределами. Иначе говоря, затворничество кремлевских лидеров, с одной стороны, ведет к искаженному представлению Запада об их жизни, а с другой — к искажению их собственных представлений о жизни на Западе, прежде всего в США. Это — стена обоюдного невежества, хотя приоритет Кремля в ее создании неоспорим. Причем, оба невежества вполне сопоставимы, и на основании нашей книги и в процессе ее чтения самому читателю не раз придется решать вопрос, чье невежество больше — западное о Кремле или Кремля о Западе? Несомненно, однако, что это взаимное невежество опасно, ибо ведет к тактическим ошибкам, болезненным маниям и военной панике.
Примеров того и другого невежества можно привести сколько угодно.
Разве не удивительно, что и для западных журналистов и для западных служб безопасности было полным сюрпризом тщательно и задолго подготовляемое Кремлем вторжение в Афганистан в канун Рождества 1979 года? А когда оно наконец произошло, именно те, кто по долгу службы или по характеру профессии должны были знать о нем заранее, стали постфактум придумывать ему объяснения одно фантастичнее другого — желание СССР выйти к Индийскому океану и незамерзающим портам южных морей, продвижение по направлению к жизненно важным для Запада нефтяным полям Аравийского полуострова и тому подобное.
Либо другой пример: когда Андропов уже совершил весной 1982 года свой полицейский переворот и отстранил от власти больного Брежнева — даже тогда почти никто из американских "кремленологов" не мог предсказать, что всесильный регент станет после смерти Брежнева официальным советским руководителем. Оказывается, в советской истории еще не было случая, чтобы шеф тайной полиции стал главой государства: как будто в будущем должно случаться только то, что происходило в прошлом. И потом, почему в сугубо полицейском государстве 15-летний полицейский опыт является препятствием к захвату высшей кремлевской должности? Этот просчет коренился уже в незнании не только русской истории и советской реальности, но и элементарных законов логики.
Мы были тогда одними из немногих — если не единственными — кто в “Лос-Анджелес Таймс“ и в “Антиохе“ предсказал приход к власти Андропова. Говорим это не из хвастовства, ибо хвастать здесь нечем — Андропов в это время уже был де факто кремлевским лидером, а единственно, чтобы привести еще один пример превратного представления американцев о кремлевской жизни. Причем, что любопытно: если обычно каждая наша статья печатается в нескольких десятках изданий, эту взяли только два упомянутых.
Но самая замечательная история произошла после официального провозглашения Андропова пятым советским руководителем, когда человек, лично ответственный за многие варварские акции своей страны — от подавления Венгерского восстания до войны в Афганистане, был чуть ли не единодушно объявлен ведущими американскими газетами либералом, западником, полиглотом, эстетом, интеллектуалом. Схожая метаморфоза произошла в мировой печати и с Михаилом Горбачевым — только он свою долю панегириков и комплиментов получил еще до того, как стал кремлевским вождем, во время его визита в Великобританию, в конце 1984 года, и британская печать, естественно, эту пред-инаугурационную кампанию возглавила.
К слову сказать, не мешало бы сравнить, в каком тоне мировая пресса пишет о собственных лидерах и в каком — о советских: контраст разительный! Если бы западному избирателю пришлось выбирать между, скажем, Маргарет Тэтчер и Юрием Андроповым, или между Рональдом Рейганом и Михаилом Горбачевым, и он бы прислушался к мнению своих газет, то выученики кремлевской политической школы попали бы в Белый дом и на Даунинг Стрит, 10 сравнительно легко и с большим перевесом голосов.
Вот еще один пример. Чего стоит расхожее на Западе представление о Советском Союзе как о стране с коммунистической идеологией. На самом деле в любой 'западной стране, включая США, скорее ветре-тишь искренних ее сторонников, чем в России, где на их поиски надо высылать Диогена с лампой в яркий солнечный день. Страной управляет разветвленный полицейско-бюрократический аппарат, опираясь на прочные, столетние традиции русской империи и пользуясь коммунистическими лозунгами по инерции, формально и лицемерно. “Я ожидаю появления книги, которая переведет сталинский марксизм на язык русской истории", — более полувека назад написал испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет в связи с послереволюционным идеологическим камуфляжем России. К сожалению, такой книги так и не появилось, а голос философов не доступен пониманию практических политиков. Поэтому борьба с левой идеологией, средоточием которой до сих пор считают СССР, все более напоминает знаменитую борьбу Дон Кихота с мельницами.
С другой стороны, эта подмена значительно облегчает Советскому Союзу борьбу с западной цивилизацией, ибо часть направленных на него ударов обрушивается на идеологию, не имеющую к нему прямого, практического отношения.
Когда мы жили в России, нас больше всего поражали западные предрассудки в представлениях о нашей родине. Здесь, в Америке, у нас изменился угол зрения: наш советский опыт остался с нами, но мы судим о покинутой стране из безопасного далека. Это можно сравнить, например, с разницей между впечатлениями о зоопарке его постоянных обитателей, запертых в клетках, и его случайных, вольных посетителей. Так вот, сменив клетку на волю, то есть гражданство одной сверхдержавы на гражданство другой, мы сейчас с неменьшим удивлением наблюдаем невежество обитателей советского зоопарка в оценке той жизни, которая идет за его пределами. Особенно ощутимо невежество привилегированных его жителей: кремлевцев. В самом деле, разве не удивительно, когда один из советских вождей спрашивает завербованного КГБ канадского профессора о массовом преследовании в США евреев, а другой, после промежуточных выборов в Сенат в 1982 году, поздравляет американского дипломата с переизбранием Рейгана на второй президентский срок, опережая события на целых два года?
Мы, наверно удивим нашего читателя, заявив здесь с полной ответственностью, что самым надежным источником информации кремлевские небожители — от Сталина до Горбачева — полагают вещающие по-русски “Голос Америки" и Би-би-си, которые они сами же глушат и запрещают слушать своим подданным.
Дело в том, что информация, которую кремлевские вожди получают от своих референтов, проходит сквозь множество фильтров, искажается заранее в угоду их ожиданиям и подгоняется под их прежние представления, какими бы устарелыми они не были. Обычно это “благожелательная" информация, лишенная углов и шипов, и кремлевские вожди сами вызывают и поощряют этот процесс избирательного и тенденциозного отбора новостей: домашних и особенно иностранных. В результате этого сложного, многоступенчатого процесса обработки информации получается “окончательный продукт", который так же отличается от реальных фактов, как тупая банка с рыбными консервами от резвящейся в море рыбки. Если,
