управляет трестом «Монголнефть» в городе Сайн-Шейн. По возвращении в Москву производственная и научная деятельность была связана с газовой промышленностью. В начале марта 1973 года В.Г. Васильев в возрасте 63 лет ушел на пенсию. Спустя полтора месяца в Москве в Доме литераторов тюменские геологи, которые помнили заслуги Васильева, устроили вечер в его честь. Возможно, почетное и торжественное событие вечера было сочтено героем запоздалым, поскольку иногда и радость, и общественный почет не способствует здоровью. Но именно здесь сердце заслуженного геолога не выдержало...
Можно предполагать, что судьба преподносила В.Г. Васильеву не только успехи и радости с наградами, но и немало огорчений. Так, он был лауреатом Государственной премии СССР, присужденной ему в 1949 году за открытие Арчединского газового месторождения в Волгоградской области. Но странное дело: диплом за подписью академика М. Келдыша ему вручили только спустя 13 лет – в 1962 году. Он имел ученую степень доктора геолого-минералогических наук, свыше 300 опубликованных работ, а на пенсию ушел (или «ушли»?) в сравнительно молодом и работоспособном возрасте. Собирая материал о геологе, мне довелось как-то побывать в газовом министерстве с намерением более подробно ознакомиться в архиве с личным делом В.Г. Васильева. Во всех отделах я сразу почувствовал к себе и моим интересам сверхнастороженное отношение. Только после пристрастного разговора, скорее напоминающего допрос, с одним из начальников главка мне было дозволено посещение архива.
В.Г. Васильев был одним из авторов гипотезы органического происхождения алмазов на примере якутских газовых и алмазных месторождений («Происхождение алмазов», М., Недра, 1968), он предложил оригинальную методику определения возраста платформ («Геология нефти», 1958, № 3), ему принадлежит одна из первых обобщающих монографий по нефтеносности Западной Сибири, упомянутая ранее. Много внимания В.Г. Васильев уделял геологии Восточной Сибири, Якутии, Монголии и Иркутской области.
Неоднократно представлял геологическую науку России за рубежом: в США (1945 г.), в Швейцарии (1966–1967 гг.), в Мексике (1967 г.) и других странах. Он был членом редколлегии нескольких геологических журналов.
Тюменский геолог К.А. Шпильман был знаком с В.Г. Васильевым, имел с ним совместную монографию по газоносности и геологии Березовских месторождений (1960 г.).
На мою просьбу рассказать какие-либо подробности о легендарном геологе, он свидетельствовал о нем как человеке, который обладал необычайной способностью удачного подбора кадров и единомышленников.
Следует заметить, что ни одно из упомянутых имен геологов-первооткрывателей 30-х годов в многочисленных списках награжденных за открытие тюменских нефтяных и газовых богатств не значится...
...А в Герасимовне, что неподалеку не только от Тавды, но и от погребенного поднятия, о котором мы только что говорили (см. фрагмент карты, илл. 324), я все-таки побывал. Постоял у памятника Павлику Морозову в центре села, и мне подумалось, насколько несправедливы современные агрессивно осуждающие газетные публикации по адресу П. Морозова как предателя семьи и отца. Можно ли вообще предъявлять какие-либо претензии к 14-летнему подростку? Даже Уголовный кодекс такого не предусматривает. Разве пионер виноват в случившемся, а не время и господствующая тогда в стране идеология?
КТО ЖЕ БЫЛ ПЕРВЫМ?
Проблема признания первопроходцев столь же стара, как и наш мир. Не стала исключением нефтяная история Тюмени и Сибири. До сих пор не утихают страсти о первых именах геологоразведчиков и споры о правомерном присуждении тем или другим разного рода престижных премий. Не прекращаются и попытки поиска первых полузабытых энтузиастов освоения нефтяных месторождений, бурения скважин и добычи нефти в Западной Сибири.
Так, тюменцы привыкли считать, что первым руководителем нефтяного главка с 1965 по 1977 год был известный специалист, выдающийся организатор производства В.И. Муравленко. Не без участия последнего, чьи заслуги перед сибирской нефтяной промышленностью не подлежат какому-либо сомнению, и с благословения власть предержащих в Тюмени было сделано многое для того, чтобы забылось имя предшественника Муравленко, начальника объединения «Тюменьнефтегаз» в 1964–1965 годах Арона Марковича Слепяна.
А.М. Слепян (1913–1985 гг., илл. 325) – один из весьма известных деятелей нефтяной промышленности страны, человек с любопытной биографией, он же – начинатель нефтедобычи в Тюмени, вполне заслуживает благодарной памяти живущих. Действительно, В.И. Муравленко приступил к работе в нефтяном главке только в ноябре 1965 года. Но до него объединение по добыче нефти существовало около двух лет. Так на чьи же плечи свалились тяготы первопроходца, кто он – первый?
А.М. Слепян родился 23 сентября 1913 года в Минске в семье техника-строителя. В 1926 году родители перекочевали в Баку, где будущий нефтяник закончил рабфак, а затем в 1940 году – Азербайджанский индустриальный (позже – нефтяной) институт. С дипломом инженера-экономиста молодой специалист был направлен в Башкирию в новый нефтедобывающий район – в Ишимбай. Здесь в плановом отделе конторы бурения он работал все военные годы. С 1946 года А.М. Слепян – один из тех опытных специалистов, которых направили в западную часть Башкирии, в г. Октябрьский на освоение девонской нефти Туймазов. Сначала он возглавляет знаменитую контору бурения №1, отличившуюся тем, что там же в Октябрьском в массовом порядке стали использовать турбинное и электробурение на так называемых форсированных режимах (1949–1951 гг.), а затем его назначают управляющим треста «Туймазабурнефть» там же в Октябрьском. На этой должности он служил нефтяной промышленности страны до переезда в Тюмень.
В памяти сохранились события лета 1951 года, когда мы, студенты третьего курса нефтефака Свердловского горного института (теперь – Уральская горно-геологическая академия), ватага из 50 человек, ввалились в приемную управляющего в Октябрьском. День был воскресный, все, кроме управляющего, отдыхали, на месте не было даже секретаря. Тогда Арон Маркович сам во главе толпы свердловчан повел нас в общежитие. В то время города как такового, каким его знают старожилы Октябрьского, еще не было. В выжженной солнцем всхолмленной степи стоял небольшой поселок с деревянными одноэтажными бараками, один из них и стал нашим домом на все время практики. На автобусе, выделенном конторой бурения, мы разъезжали по буровым, посещали ремонтную мастерскую, где впервые наяву познакомились с диковинными в то время турбои электробурами. В свободное время играли в волейбол на площадке, на скору руку сооруженную возле общежития по распоряжению управляющего треста, купались в речке Ик, протекающей
