В районе Мортена сражающиеся войска перемешались, в результате чего «Тайфуны» ошибочно атаковали своих и нанесли им потери, как в технике, так и в живой силе. Например, у заграждения на дороге близ аббатства Бланш были ранены два человека из противотанкового расчета взвода лейтенанта Эндрю. Но, по словам самого лейтенанта, «англичан быстро простили», поскольку они «отлично расправились с немцами».
Американские солдаты, попавшие под Мортеном в плен к немцам, несколько растерянно прятались от налетов союзной авиации. Один санитар, вжавшийся во время налета в землю, обнаружил, что для уменьшения силы удара при взрыве нужно отрывать грудь от земли. После того как «Тайфуны» улетели, немцы-конвоиры осмотрели горящие машины и, покачав головами, сказали: «Аллес капут!» У пленных немцы первым делом отбирали таблетки для дезинфекции воды, морфин и другие медпрепараты – для своих раненых. Охотно забирали они и сигареты, сласти – все, чего не хватало в их собственных пайках.
К 16:00 дым и пыль, поднятые бомбежками, стали настолько густыми, что продолжать полеты на малой высоте уже не было возможности. Большинство «Тайфунов» направили на поддержку английской 11-й танковой дивизии, которая отражала контратаку немцев восточнее Вира. 11 эскадрилий «Тайфунов» из 83-й группы совершили 294 боевых вылета. «По мере того как день клонился к вечеру, – писал маршал авиации Конингем в донесении, – становилось ясно, что на наших глазах вершится история». Дальше следовала статистика. «За сегодняшний день ракетоносцы “Тайфун” 2-го авиасоединения, по их донесениям, уничтожили 89 танков, предположительно уничтожили еще 56 гусеничных машин и подожгли 47 колесных машин. В это число не входят поврежденные машины противника: 56 танков и 81 колесная машина».
Через пять месяцев Конингем пришел в ярость, получив доклад оперативно-исследовательской группы, которая сразу по окончании боя изучила район боевых действий и осмотрела брошенную немецкую технику. Группа выяснила, что из 78 уничтоженных немецких бронемашин лишь 9 были выведены из строя бомбами и ракетами. Несомненно, немцы отремонтировали еще до своего отхода те машины, которые получили незначительные повреждения, но общий вывод о меткости ударов «Тайфунов» поверг в шок командование Королевских ВВС. Конингем, по всей вероятности, счел доклад намеренным очернительством и отверг его, но следующий доклад дал те же самые результаты.
Немецкие же генералы, напротив, быстренько списали свой провал на действия англо-американской авиации. «Не важно, отдаете ли вы себе в этом отчет, – бестактно заметил в конце войны Гейр фон Швеппенбург допрашивавшим его американцам, – но именно английские самолеты-ракетоносцы, а не ваша 30-я пехотная дивизия, остановили наше наступление на Авранш». В большинстве случаев немецкие генералы всего лишь пытались оправдать собственные просчеты. Впрочем, английские ракетные удары в качестве причины неудачи немецкого контрнаступления на Мортен называют не только немецкие источники.
Во многих случаях страх перед «Тайфунами» заставлял немецких танкистов поспешно покидать свои машины, несмотря на то что внутри танка безопаснее, чем снаружи. Один американский сержант отмечал, что «лишь налет авиации мог заставить немцев выскакивать из танков». А танк, брошенный своими на узкой дороге, блокировал продвижение колонны с не меньшей эффективностью, чем вражеское противотанковое орудие. Как бы то ни было, действия «Тайфунов» 7 августа заставили 2-ю танковую дивизию и «Лейбштандарт» сойти с дорог в укрытие, а это означало приостановку наступления. 1-я армия смогла благодаря этому подтянуть к линии фронта дополнительные артиллерийские части и танковые соединения.
Вскоре огневую поддержку 30-й пехотной дивизии оказывали уже двенадцать с половиной артдивизионов, в том числе было три дивизиона 155-мм «Длинных Томов». Воздушные наблюдатели на самолетах «Пайпер-Каб» постоянно корректировали их огонь, поэтому передвижение немцев по главным дорогам стало фактически невозможным. Немецкое наступление удалось остановить, однако положение американцев в районе Мортена оставалось тяжелым.
Заслон американцев у аббатства Бланш, где стояли пушки лейтенанта Эндрю, постоянно подвергался обстрелам из шестиствольных реактивных минометов, но солдаты, к счастью, заняли вырытые на совесть немецкие окопы и землянки с несколькими накатами. Удавалось удерживать и обстреливаемую дорогу через Нефбур, по которой доставлялись припасы. А вот возможности оказать помощь 2-му батальону 120-го пехотного полка, державшему оборону на высоте 314, почти не было. Силы капитана Эриксона были распылены между тремя позициями. Было много раненых, не хватало боеприпасов. Лишь огонь американской артиллерии, которую наводил передовой корректировщик «потерянного батальона» лейтенант Роберт Вайс, помешал боевой группе 17-й моторизованной дивизии СС выбить американцев с высоты. Лейтенант заранее отметил все вероятные маршруты атак и районы сосредоточения ниже по склону, так что артиллерия могла поддерживать пехоту огнем даже после наступления темноты.
В 19:00 подполковник Локетт направил оставшуюся в его распоряжении часть своего батальона 117-го пехотного полка (приданную уже 120-му полку) в Нефбур, деревеньку у северной окраины Мортена, рядом с аббатством Бланш. Задача состояла в том, чтобы очистить Мортен от противника, но, как только головная рота вступила на северо-западную окраину города, немцы открыли пулеметный огонь из окон домов по обе стороны улицы, а вскоре град ударов на наступающих обрушили немецкая артиллерия и минометы. За считаные минуты рота потеряла 73 человека и была вынуждена отступить. Сознавая невозможность штурма Мортена столь малыми силами, а также важность заграждения на дороге у аббатства Бланш, подполковник Локетт приказал остаткам роты соединиться с подразделением лейтенанта Эндрю. Но многие солдаты получили в бою настолько тяжелые психологические травмы, что не смогли реально участвовать в дальнейшем сражении.
Тем временем в самом Мортене оказалась в ловушке группа в составе сорока пяти человек из роты Ц 120-го пехотного полка. У них не было ни продовольствия, ни воды, к тому же имелись раненые. Перед этим, пытаясь выбить немцев из города, они нанесли серьезные потери эсэсовской мотопехоте, и теперь подполковник Локетт хотел отвести эту группу из города, чтобы с чистой совестью начать артобстрел. Была сформирована спасательная группа из нескольких отставших солдат попавшей в окружение роты и дюжины санитаров для эвакуации раненых. Возглавил группу сержант Уолтер Стаско, проводивший разведку опасного маршрута через все ущелье. Огневое прикрытие предоставил минометный взвод, имевший отличный обзор с холма, расположенного на западной стороне лощины. Группа сумела добраться до большей части окруженных и вывести их, но спуск по крутому склону холма был настолько сложным, что раненых пришлось нести на спине.
8 августа главной заботой 30-й дивизии стало удержание позиции «потерянного батальона» на высоте 314. Им пытались сбросить боеприпасы с «Пайпер-Кабов», но дивизия «Дас Рейх» подтянула зенитки и открыла огонь по американским самолетам. Как признал командир немецкого корпуса, «потерянный батальон» был для немцев «как бельмо на глазу». «Его храбрость и стойкость лишили нас возможности передвигаться в районе Мортена». Но без пищи, воды, боеприпасов и медикаментов надежда на то, что батальон сможет удержать позиции, становилась все призрачнее.
В тот день, когда бои в самом Мортене и его окрестностях еще продолжались, американцы начали контратаку на расположенный юго-западнее населенный пункт Романьи. Тем временем Брэдли ввел в бой 2-ю танковую дивизию и один из полков 35-й пехотной дивизии. Им поставили задачу: атаковать южный фланг немцев в районе Мортена. Наступая от Барантона, 2-я танковая наткнулась на остатки 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг», которую Эбербах вынужден был отвести после поражения в бою с английской 11-й танковой дивизией восточнее Вира. Усиленная группировка американцев в районе Барантона, в свою очередь, исключила возможность возобновления немецкого наступления на юге, на что так рассчитывал вермахт.
После того как операция «Люттих» застопорилась вследствие гораздо более упорного, чем ожидалось, сопротивления американцев, нервы немецких солдат и их командиров стали сдавать. Один американский рядовой, находившийся на тот момент в плену, вспоминал, как немецкие офицеры и солдаты заглушали коньяком страх во время американских артобстрелов. До передовых частей стали доходить от интендантов слухи о том, что наступление американской 3-й армии на юге может отрезать их от основных сил.
В находившихся дальше от передовой штабах напряжение выливалось в яростные стычки. Наиболее известной из них была настоящая вендетта, развязанная генералом фон Функом против командира 116-й танковой дивизии генерала фон Шверина. В атмосфере всеобщей подозрительности, воцарившейся после покушения на Гитлера, Шверин оказался в уязвимом положении из-за своих антинацистских шуточек. Огульно обвинив 116-ю танковую дивизию в неспособности полноценно воевать, Функ наконец сумел убедить оберстгруппенфюрера Хауссера отстранить фон Шверина от командования, хотя бои на фронте не затихали.
