велено прийти в пять, – пожал плечами Кирилл.
– Поняла, тут ты прав. Будем просто на связи. Дай мне свой номер, я тебе еще рекомендации его психотерапевта скину.
– Платного? – уточнил Кирилл, пытаясь представить, сколько вообще может стоить психотерапия.
– Нет, там человек сам вызвался помочь, – заверила Катя и первой дала свой номер, а Кирилл ей свой.
Пока они так болтали, дошли до парка Янки Купалы и узнали, что ребята решили переходить здесь дорогу.
– По той стороне дойдем до Якуба Коласа [104], а там можно и начать рассасываться, – сообщил Сергей. – Маршрутки вон уже ходят, трамваи никто не отменял, да и метро наверно уже работает.
– Не факт, – сказал Артур, – Хотя лично я намерен дойти до дома пешком.
– В темноте?
– Я честный человек, да и толпа будет идти до самого Уручья, чего мне терять? – развел он руками.
Спорить с ним никто не стал, просто перешли дорогу тут, махая руками транспорту, остановившемуся на перекрестке и сигналившему идущим по проспекту людям, а потом снова застряли на перекрестке, покричав при этом на светофоре всем полюбившийся призыв:
– Лукашенко в автозак!
Перешли дорогу и чуть не сложились пополам от смеха, увидев парня в одиночном пикете с плакатом:
«Будь со мной, у меня 80,1 см» [105]
– Этот парень не случайно стоит у цирка, – заключил Сергей.
Кирилл на это только кивнул, не переставая улыбаться. Дурацкий плакат, почти не смешной, но не смеяться все равно не получалось.
Болтая уже о совсем отвлеченных делах, они то смеялись, то кричали со всеми, то махали руками проезжающим мимо машинам, все в традициях свободной страны: хочешь кричи, хочешь смейся, а хочешь, можешь ехать мимо протестующих со строгой миной, никто тебя все равно не заметит.
Не теряя приподнятого духа ребята бодро миновать мост через Свислочь и добраться до площади Победы.
На подступах к площади, на лавочке среди деревьев протестующих провожали взглядом четверо мужчин в оранжевых сигнальных жилетах, все немолодые, осунувшиеся, но один из них все равно украдкой, тайком от остальных показал два пальца толпе, затравленно и осторожно.
Сергей ему подмигнул, но активно выдавать его не стал, весело улыбаясь.
На площади движения уже не нарушали. Колона спускалась в подземный переход и выныривала у ресторана «Березка», радостно приветствуя тех, кто уже был там, потому что его явно захватили протестующие. Многие прямо так и сидели с флагами на плечах, кто-то выдавал себя ленточкой на руке, кто-то браслетом, а кто-то привычным уже жестом.
Не помахать своим руками было просто грех, зато на плакаты уже никто не обращал внимание, даже крики толпы уже становились обыденными, хотя что-то внутри кричало со всеми и радовалось, а потом замирало на подступах к площади Якуба Коласа, потому что на проспект мрачным рядом выезжала колона автозаков и двинулась в сторону Уручья, а значит прочь от центра.
– И не надоело им ездить? – спросил Сергей, кривясь.
– Ничего, больше катаются – быстрее деньги закончатся, – хмыкнул Руслан, но тут же толкнул в бок Сергея, указывая на мужчину явно асоциальной внешности – грязного, но видимо трезвого, сидевшего у стены магазина.
– Жыве Беларусь! – сказал этот мужик, уловив взгляд.
– Жыве! – весело ответил Сергей и рассмеялся. – Если уж такой электорат выполз, то победа точно за нами.
– Не обольщайся, – осадил его Артур, – ни один диктатор так просто не уходил. Он будет бороться, так что надо быть готовыми к долгой борьбе.
– Да ладно? – не поверила Катя. – Разве прямо сейчас мы не доказали, что нас не десять процентов, что нас много больше?
– Да ему плевать, разве не ясно? Неужели по выборам не поняла, что его совершенно не волнует, сколько там людей его поддерживает.
– Раньше его действительно поддерживали и верили, ну или тупо ничего другого не видели, а теперь что угодно, только бы не он, – покачала головой Маша.
При этом, чтобы попрощаться нормально, они отступили с проспекта на небольшую площадку перед Белгосфилармонией [106], а там уже стали обниматься.
– Берегите себя, – просила Валя, которую Руслан собирался отвести домой.
– Обязательно, – отвечала Маша, готовая дальше за руку шагать с Артуром по проспекту.
– Каждый день и до конца! – напомнил Сергей.
– До конца, – согласился Артур и позволил шумному парню обнять себя, а потом попросил передать привет Вите. – И пусть поправляется.
– Спасибо, – вместо Вити ответила на пожелание Катя и сложила из рук сердце, пытаясь выразить не только благодарность, но и любовь к этим людям, к этому городу и к этой стране.
Они расходились, но эта самая любовь оставалась с ними. Любовь к стране, за которую они готовы бороться до конца, мирно, но изо всех сил, несмотря ни на что…
