Скниловцы бросились убегать кто куда, шмели их жалили от души, а дьяк закопался в листву с головой и затаил дыхание. Вылез он оттуда только когда смеркалось. Всю компанию скниловцев, которые побывали на охоте на соколят, дьяк застал в корчме. С опухшими лицами, заплывшими глазами и шишками на головах сидели они и потягивали пиво. Дьяк выглядел ещё хуже, и это чрезвычайно подняло настроение скниловцев.
Мыкольцё, сын Яцка Пуцыка, попал в армию, но не очень-то справлялся, и ему назначили наказание – двадцать ударов дубинкой. Схватили, привязали к скамье и принялись бить. Его бьют, а он хохочет.
– Бейте сильнее! – приказывает капитан.
Солдаты лупят, даже кровь брызжет, а он дальше смехом заливается.
– Ты чего хохочешь? – наконец не выдержал капитан. – Разве тебе не больно?
– Ой, пан капитан, – отвечает тот, – и вы бы тоже смеялись, потому что я совсем не Мыкольцё Пуцык из Скнилова, которого приговорили к наказанию дубинками. Я хоть и Мыкольцё, и тоже из Скнилова, но не Пуцык, а Гуцик. И я просто не могу удержаться от смеха, когда думаю, как, должно быть, хохочет Мыкольцё над вашей, пан капитан, глупостью.
В Скнилове поймали цыгана, который воровал коней. Посадили его в тюрьму и стали совещаться, как наказать.
– Повесить! Что же ещё, – постановил Яцко Пуцык.
– Повесить – дело не хитрое, – возразили ему. – Можно и повесить, но на том холме, где стоит виселица, поле вспахали и засеяли рожью. К виселице не подступишься так, чтобы рожь не потолочь.
– А какой из этого выход? Не вешать, или что?
– Можно повесить после жатвы.
– Хорошая мысль, но посчитайте, сколько нам придётся этого живодёра кормить.
Так они сидели и спорили: одним было жаль ржи, другим – жаль еды для цыгана. Наконец Яцко сказал, что будет так, как он решит, и велел позвать цыгана.
Тот пришёл, перепуганный до смерти, уже предчувствуя, как у него на шее затягивается петля. Войт посмотрел на него строго и сказал:
– Так уж случилось, что мы не можем повесить тебя на нашей скниловской виселице. Но это не беда. Тебя повесят в другом месте. Вот тебе талер и верёвка. Пойдёшь во Львов, найдешь тамошнего палача и скажешь, чтобы тебя повесили. Талер дашь палачу. На дорогу получишь батон хлеба.
Цыган не верил собственным ушам. Получив верёвку, паляницу и талер, он поклонился до самой земли и искренне обещал изо всех сил мчаться во Львов и там повиснуть на замечательной львовской виселице. Но чтобы он скорее туда добрался, не были бы скниловцы так добры дать ему ещё и коня? Замечательная мысль! Почему бы и не дать?
Вот и поехал цыган на коне, которого украл, и не мог нарадоваться. А скниловцы тоже были рады, что не должны тратиться на палача, на еду для осужденного и, наконец, на гроб и на могильщика.
Первый скниловский туалет
Как-то Яцко Пуцык побывал в Вене с депутацией Львова, и поселили их в новой гостинице. Ой, чего он только там не видел! Всё познается в сравнении. И именно в Вене Яцко понял, как сильно отстал его любимый Скнилов в вопросах гигиены. Даже стыдно вспомнить, какие туалеты стоят у скниловцев на огородах. Да разве это туалет? Это же шалаш из палочек и сухих кукурузных листьев, а внутри – обычная яма. Как только она заполнялась, её закапывали, на новом месте выкапывали другую яму, и туда же шалаш переносили.
То, что он увидел в Вене, Яцка потрясло. Вернувшись домой, он сразу заказал плотникам смастерить деревянный туалет из струганных досок. Конечно же по плану, который начертил сам Яцко. Без ямы, естественно, не обошлось. Яму выкопали на огороде у Яцка, а вокруг неё сбили из досок будку с дверями и крышей. Внутри сделали одну дыру на сидении. Яцко зашёл внутрь, осмотрел всё и подумал: «А что, если моей старухе захочется в туалет тогда же, когда и мне?» И приказал Яцко ещё одну дыру вырезать.
И вот, в туалете Яцка были одни двери, но две дыры – одна рядом с другой, а стены между ними не было. В воскресенье рано пригласил он к себе всех советников и рассказал им о том, что увидел в Вене. А главное – о том, как сильно заботятся там о гигиене. После этого он повёл их на огород и продемонстрировал сооружение, какого ещё в Скнилове никогда не было.
После этого сели за стол, и пани Пуцыкова поставила на стол большую макитру вареников со сметаной. Ну а после такого угощения одному из советников захотели посетить местную памятку архитектуры. Вот он зашёл внутрь и внимательно осмотрелся. Ничего подобного видеть ему ещё не приходилось. На минутку он задумался, потом хлопнул себя по лбу:
– Ага! Понятно!
Вставил левую ногу в одну дыру, правую – в другую, а посередине сделал свое грязное дело. Можете представить, как был рад потом Яцко Пуцык.
Во времена, когда школ было ещё мало, желающие учиться шли во Львов. Учились тогда во Львове двое ребят из села, и ходили они пешком домой на выходные и обратно в школу. Иногда шли и целую неделю, потому что дорога была далёкая, и заходили по дороге к добрым людям: отдохнуть, поесть да и дальше идти.
Как-то под вечер, отправившись из дому в путь, постучались они в одну избушку, которая стояла на краю села у леса. А был то Скнилов, где жили очень интересные люди, которых львовяне прозывали умниками. В доме за столом сидели муж с женой и ужинали, а по дому разгуливал телёнок.
– Слава Богу! – сказали ребята.
– Вовеки слава! – ответили хозяева и спросили: – А вы кто такие?
– Мы студенты и идём во Львов в школу. Может быть, вы примете нас на ночь?
– Почему нет? Просим ужинать, панове студенты!
И подали им на ужин блюдо с пирогами. При этом женщина взяла один пирог и понесла телёнку, приговаривая:
– На, Лысачок, съешь и ты пирожок!
Ребята удивились:
– Вы что – телёнку есть даёте человеческую еду?
– Так это же наш сын Лысачок! Он вместе с нами ест и спит. А какой умный, хоть ему ещё и года не исполнилось!
Сообразили ребята, что это какие-то не очень умные люди, да и стали думать: как бы над ними подшутить? Посоветовались, да и говорит старший:
– Ну, если это ваш сын, то грех так его оставлять. Потому что если уж вырастет невеждой, то быком и останется навеки!
– И что же нам делать?
– Отдайте его в школу. Пусть идёт с нами во Львов, а там, гляди, и выучится на пана, да и возьмёт вас на старости лет к себе!
Хозяев такое предложение очень обрадовало, вот они и говорят:
– Так отдадим нашего Лысачка в школу, пусть идёт!
Мужчина был богатый, нагрузил телегу разными пожитками, мукой, крупами, а на следующий день, чуть рассвело, запряг коня, посадил Лысачка на телегу вместе с ребятами, да так и отправил их во Львов, а его жена зарыдала, будто за родным ребёнком.
Но ребята, не долго думая, заехали в первый попавшийся городок на ярмарку и продали телегу со всеми пожитками, коня и Лысачка, а сами с деньгами пошли себе во Львов.
Через год они возвращались домой и снова зашли в тот же самый дом. Хозяева очень обрадовались, а жещина сразу же поинтересовалась:
– А как там наш Лысачок, почему не пришёл с вами?
Ребята говорят:
– Да он здоров, но передаёт вам, что не может прийти, потому что ему нужно много заниматься! А в какого барина он превратился, вы бы его не узнали! Стал совсем на человека похож, и ходит так же. Только лицом ещё немного на быка похож!
– А, слава Господу! – обрадовались хозяева, не зная от радости, что делать с этими студентами.
На следующий день ребята отправились домой, а на прощание сказали:
– Приготовьте деньги для Лысачка, а когда мы будем снова возвращаться во Львов, то зайдём к вам за деньгами!
Возвращаясь, зашли ребята снова к хозяевам, взяли для Лысачка деньги и пошли. И так они поступали в течение нескольких лет, всё время обманывая стариков, что Лысачок в школе очень хорошо учится, но у него нет времени, чтобы их проведать. Из-за своего Лысачка хозяева сильно переживали, а женщина уже не могла терпеть и рвалась проведать своего «сыночка». Решила она, что когда будут школьники снова идти во Львов, то пойдёт она таки с ними.
Услышав это, ребята остерегались заходить к ним и обходили другой дорогой.
Однажды студенты вычитали в газетах, что какой-то Юзеф Лысак стал старостой в городке Навария, в двух часах ходьбы от Скнилова. И вот, когда они снова шли домой на каникулы, то зашли к тем хозяевам и сказали:
– Вот вы и дождались радостных известий от вашего Лысачка: он стал старостой!
С этими словами показали им студенты газету, где было написано о Юзефе Лысаке.
– Теперь уже настала пора его проведать, может, он даже вас к себе возьмёт, потому что вы уже постарели. Да и обеднели вы из-за него. А он уже пан!
Студенты ушли, а хозяева поторопились к дьяку, чтобы тот посмотрел в газету и подтвердил, правда ли то, что школьники говорили. Дьяк прочитал и говорит:
– Правда, тут написано, что Юзеф Лысак стал старостой!
