Спасаясь от казачьих шашек, зажатые между 2-й сотней и правофланговой сотней нерчинцев, «боксеры» хлынули в образовавшуюся между ними брешь в 200 шагов.
На пути 100–150 пеших китайцев, вооруженных мечами, копьями, винтовками и обезумевших от ужаса, кроме хора трубачей, охранявших знамя Нерчинского полка, командира отряда и его вестовых, никого не было.
Положение создалось критическое. Командир 1-го Нерчинского полка, войсковой старшина Вотинцев, оказавшийся рядом с хором трубачей, подал команду: «Трубачи, шашки вон, в атаку вперед!» Бросив на землю трубы и выхватив шашки, трубачи лихо атаковали превосходящего противника. Повели трубачей, на долю которых редко выпадают такие случаи, в атаку сотник Гучков и капельмейстер Скрипкин.
Вестовые спешились в готовности открыть огонь из винтовок, если «боксерам» удастся все же прорваться к знамени. Рубили трубачи беспощадно. Истребив прорвавшихся, они бросились на помощь сражающимся впереди сотням, выручив по пути из болота хорунжих князя Магалова и Верхопрахова, которые из последних сил отбивались от окруживших их китайцев.
Преследование продолжалось верст 5–6. К 12 часам бой закончился. Груды тел убитых, обезображенных ударами шашек, покрыли все пространство вокруг деревни. Только вдоль дороги, где пронесся правый фланг 2-й сотни нерчинцев, лежало более 30 трупов. Впоследствии стало известно от самих китайцев, что в этом бою они потеряли только убитыми 500 человек. Захвачена была масса мечей, копий, пик, ружей различных систем, значков и знамен. В Нерчинском полку был убит один казак и девять ранено, а также погибло 20 лошадей. Среди раненых оказались и два трубача. За эту атаку все трубачи 1-го Нерчинского полка были награждены Знаком Отличия Военного ордена 4-й степени.
Отойдя на восемь верст от места первого боя, «боксеры» заняли новую позицию у деревни Дудахэ, где оказали упорное сопротивление отряду. На этот раз бой принял затяжной характер, так как противник сражался храбро и самоотверженно. Оставшиеся в живых снова собирались в отряды, смело нападали на казаков, гибли сотнями под ударами шашек, но не прекращали сопротивление. В конечном итоге они были все же разгромлены.
Захваченные пленные показали, что в 18 верстах впереди, около города Янтушан, сосредоточилось много китайских солдат правительственных войск, чтобы не допустить дальнейшего продвижения русских войск вглубь провинции.
Переночевав на отдельном хуторе, не снимая снаряжения и оружия, отряд утром 16 октября выступил к Янтушану. Вскоре под городом произошел бой — по своему напряжению упорнее, чем 15 октября.
Правильный выбор позиции, грамотное распределение сил, умелое командование говорили о том, что китайскими войсками руководят опытные начальники. В тяжелых условиях, под перекрестным огнем, действуя где в конном строю, а где в пешем, казаки шашкой и винтовочным огнем проложили себе дорогу. Противник отступил в горы, ведя беспорядочную стрельбу. Преследовать их казаки не стали, так как это было бесполезно. Несмотря на сильный огонь, большого вреда он отряду не причинил: как стрелки китайские солдаты были неважные.
После боя отряд заночевал в 15–16 верстах от города Манпашан. При движении к месту ночлега отряд постоянно подвергался обстрелу из засад, во время одной из них погиб казак 2-й сотни 1-го Нерчинского полка Намаконов и один казак был ранен.
17 октября отряд выступил, имея в голове колонны 3-ю сотню нерчинцев, под командованием подъесаула Грекова. Эта сотня в предыдущих боях потеряла почти всех урядников. В полуверсте от нее следовала Амурская сотня, за которой двигался генерал со свитой, затем шли остальные сотни. На протяжении 8 верст маршрут проходил по заболоченной местности и редколесью. Вскоре головная сотня была обстреляна с фанз деревни Шемилидзе и возвышенностей вокруг города. На помощь нерчинцам подошла 5-я Амурская сотня. Построенные в лаву казаки двух сотен с криком «ура!» бросились в атаку под сильным огнем противника.
Показания пленных подтвердились. И на этот раз противником оказались регулярные китайские части, вооруженные исключительно маузеровскими винтовками. У каждого солдата в трех патронташах имелось по 270 патронов. Несмотря на современные американские винтовки, форма одежды маньчжурских солдат не отличалась от средневековой, когда на вооружении было только холодное оружие. «Секрет» цвета «хаки» им еще не был известен, как, кстати, и в Русской армии тоже. Форма одежды русских солдат и казаков летом представляла собой белую гимнастерку и шаровары темного цвета. Маньчжурское войско из-за разноцветных курток солдат, всевозможных цветных повязок больше походило на опереточную карнавальную толпу, чем на регулярную армию. Так, летний головной убор солдат представлял собой соломенную, окрашенную в красный цвет, с широкими полями шляпу. На тулье ее имелась черная лента, концы которой, завязанные бантом, спускались сзади, форменная куртка-безрукавка — красного или синего цвета с цветной обшивкой. Сапоги матерчатые, с украшениями, на толстой войлочной подошве. На груди и спине у солдат имелись белые круги из промасленной материи. На них черными иероглифами написано, к какой части он принадлежит (что-то вроде обозначений на погонах в Русской армии). Кроме того, у солдат имелся зонтик из промасленной красной материи для защиты от дождя и жарких лучей солнца, веер и мухоотгонялка — конский хвост на палочке. Солдаты носили косу, подбираемую и свернутую в узел под шляпу или повойник. До 40 лет брили бороду и усы (это обычай возрастной идентификации; актуален и для современных китайцев. — Примеч. ред.). Издали их можно было принять за женщин, что здорово веселило казаков.
Среднее командное звено имело в качестве головного убора такую же шляпу или повойник, как и рядовой состав, но куртка отличалась от солдатской и была сделана из малинового полубархата. Вооружены они были револьверами.
Офицеры были одеты не менее красочно. Они носили шапки с цветными стеклянными шариками и павлиньим пером. Кроме револьвера, офицеры в обязательном порядке имели саблю или меч.
На поле боя эти красочные солдаты и офицеры представляли собой хорошо видимую мишень, которую легко можно было наблюдать и поражать на большом расстоянии.
С завязкой боя у города Манпашан китайские офицеры на белых лошадях в ярко-цветной одежде действовали решительно и смело, отдавая распоряжения на глазах у казаков. Двое оказались настолько храбры, что выдвинулись далеко вперед от цепи своих солдат. Несколько казаков бросились к ним, пытаясь захватить их в плен. Урядник 3-й сотни нерчинцев Зимин на скаку бросился на спину одного из офицеров (перескочил на коня врага — прием джигитовки. — Примеч. ред.), и оба с лошади свалились на землю. Однако град пуль, обрушившийся на казаков, смертельно ранил китайского офицера. Другого офицера снял метким выстрелом хорунжий Вертопрахов.
В бой были введены остальные казачьи сотни, под воздействием которых китайцы стали отходить. Преследование длилось недолго, 4–5 верст.
По сигналу «Отбой» сотни стали собираться на дороге в Манпашан, который виднелся вдали.
Казаки выстроились в походный порядок и двинулись к городу. В голове колонны шла 1-я сотня нерчинцев, затем штаб, 6-я, 2-я, 5-я сотни, обоз, заполненный ранеными, замыкала колонну 3-я сотня. Не успели пройти всей колонной и двух верст, как попали под мощный огонь китайских стрелковых цепей, занявших позиции на окраине города. Казаки спешились и тоже рассыпались в цепь: 1 — я и 2-я сотни нерчинцев, и 6-я сотня амурцев — вправо от дороги, а 5-я сотня амурцев — влево. Правым участком командовал есаул Пешков, левым — подполковник Павлов. В резерве и для охраны знамени, раненых, коноводов осталась 3-я сотня.
На правый фланг выслан был разъезд под командой сотника Кабанова, на левый — поручика Арсеньева.
Казаки наступали быстро, заставив китайскую пехоту отступить в горы. С крепостной стены города по наступавшим казачьим цепям был открыт сильный огонь. Стали поступать сведения, что противник покидает город через ворота с противоположной стороны, а отошедшие в горы китайские солдаты собираются в большие отряды. Есаул Пешков доложил командиру отряда, что невозможно взломать крепостные ворота, так как не хватает людей, чтобы таранить их, и стрелков, чтобы прикрыть своим огнем товарищей, пытающихся толстыми бревнами на веревках разрушить ворота. В это же время разъезды донесли, что масса китайцев спускается с окрестных гор.
Под ураганным огнем пришлось отступить от крепости, оставив двух убитых. По лянзовым знаменам удалось установить, что китайцев не менее 6 тысяч, и неизвестно, сколько их в окрестностях города.
По существовавшей тогда организации маньчжурской армии самое маленькое подразделение — джеляля — насчитывало 48 человек, два джеляля составляли ниру — 96 человек; пять джелялей объединялись в инцзун, т. е. 240 человек; а пять инцзу формировали лянзу — 1200 солдат.
