— Это мое дело. Я сам! — закричал мститель.
Он медленно поднял руку с пистолетом.
Николай хмуро наблюдал за ложащейся на одну линию с его лицом мушкой. Ни шока, ни паники. Перегорело все.
— Прежде чем сдохнуть, я успею проткнуть ему глотку. — Короткое жало скальпеля лизнуло дряблую стариковскую шею, оставив сантиметровый кровавый след на темной коже. — Ну?! Стреляй, паскуда! Я заберу с собой твоего папочку…
— Коля! — Олег шумно дышал в двух метрах за его спиной.
Павел, оказавшийся ближним к выходу зрителем драмы, робко указал на дверь:
— Милиция вот-вот будет, — промямлил он.
Но главных участников инцидента данная информация не впечатлила. Оружие продолжало дрожать в руке Морсана. Николай с хмурой злобой неотрывно смотрел на потенциального убийцу. Ошеломленная Зайра застыла у изголовья мужа. Сжатый клешней врача барон первым нарушил драматическую паузу:
— Опусти пистолет, Морсан. — Негромкий голос был спокоен и четок. — После этой ошибки у тебя не останется шансов…
Неумело приставленный врачом скальпель больно царапал его двигающийся при разговоре кадык, оставляя паутину кровоточащих ссадин. Вид быстро краснеющей шеи патриарха производил на соплеменников весьма неоднозначное впечатление.
Большинство мужчин уже готовы были отказаться от лицезрения ритуала кровной мести и жаждали как можно быстрее покинуть операционную.
Но Морсан ломал весь сценарий достойного отступления. Упрямый молодчик вошел в раж. Его взгляд блуждал между лицами барона и Николая, а пистолет, казалось, стал естественным продолжением жилистой руки.
— Уходите! — прохрипел старик. — Все уходите! Вон! Я сказал!
Мужчины медленно двинулись к выходу.
Николай, стоявший прямо по курсу молчаливо уходящих цыган, отступил в угол, продолжая крепко держать старика перед собой. Передислокация стоила баронской шее еще пары порезов. Стилетчик держался дольше всех. Когда последний из шестерки соплеменников скрылся за дверью, Морсан облегчил другу выбор. Не оборачиваясь, он хрипло изрек что-то на родном языке, и напарник последовал за остальными.
Проходя мимо лежащего на полу стилета, он дернулся было за милым сердцу лезвием, но окрик Морсана вновь осадил его. Выпрямившись, последний статист покинул арену смертельного фарса.
— Ну! Решайся! Или так и будешь стоять раскорякой? — Николай пребывал в том отстраненном состоянии, когда опасность не воспринимается как нечто реальное. — Учти, рука у меня дерганая, тяжелая. А шея папеньки твоего уж больно хрупкая…
Посмотрев на шею пленника, Рассветов увидел алые полоски мелкой резанины. Его рука растерянно дернулась, ослабив нажим на дряблую кожу, а широкие скулы, едва прикрытые наполовину сползшей маской, нервным тиком выдали волнение доктора. Морсан не преминул воспользоваться слабиной противника. Рука с пистолетом молниеносно взметнулась на уровень неприкрытого телом барона плеча Николая, темная кисть сжалась, готовясь к выстрелу.
Позже, восстанавливая в памяти раскадровку случившегося, анестезиолог так и не смог реконструировать точную последовательность дальнейшего экшена. Он помнил, как Зайра метнулась к Морсану, помнил ее визг и как ее крупное тело повисло на сжимавшей пистолет руке. Следующим кадром шло воспоминание о внезапно дернувшемся под его захватом бароне, а через мгновение он ощутил перехватывающий дыхание толчок стариковского локтя в свое солнечное сплетение. Щуплая фигурка выскользнула из-под утратившего тонус плеча Рассветова и бросилась к убийце. Морсан не успел переключиться, худые пальцы барона с размаху уткнулись в его яремную выемку. Согнувшийся цыган зашелся хрипящим кашлем. Пистолет разделил недавнюю участь звякнувшего об пол стилета, выскользнув из ухватившейся за грудь руки.
Когда шумно дышащий Николай оказался в непосредственной близости от незадачливого мстителя, ему оставалось лишь спокойно опустить увесистый кулак на дергающуюся в такт кашлевым позывам черноволосую голову. Что он и сделал, вложив в этот удар всю накопившуюся злобу. Лицо затихшего Морсана с глухим стуком уткнулось в кафельный пол.
— Во дела!.. — Заскочившие из предбанника хирурги восхищенно глазели на старика. — Спецназ отдыхает. — Олег подошел к операционному столу и, приподняв покрывало, убедился в отсутствии кровотечения у пациента. — Ты как? — поинтересовался он у с трудом поднявшейся на ноги Зайры.
Она молча кивнула.
— Вот и ладно… О… С этим сложнее… — указал хирург на неподвижно лежащее тело. — Сотряс, Коля. А может, и ушиб. Хорошо ты ему мозги тряханул.
— Надеюсь, что вправил. — Рассветов хмуро оглядывал поле битвы. Виски пульсировали давящей болью, а место баронского тыка казалось намазанным горчицей. Ритм сбитого дыхания восстанавливался медленно, пересохшее горло неприятно саднило. «Хоть сейчас на больничный!» — он с удовлетворением подметил возвращавшийся ироничный взгляд на происходящее. Жизнь продолжалась.
Интерес к чужому здоровью, особенно в свете пережитого, еще не вошел у Павла в привычку, и он сразу же приметил более занятные элементы обстановки. Робко приблизившись, молодой хирург надел стерильные перчатки и осторожно наклонился за валявшимися на полу орудиями несостоявшейся мести. Он уже подобрал стилет и потянулся за тускло мерцавшим пистолетом, когда был остановлен властным голосом:
— Не трогайте! Это не ваше!
Павел смущенно выпрямился:
— Я просто посмотреть. — Он с деланой небрежностью повел плечами. — Не сломаются же…
— Дайте сюда! — Барон был непреклонен. — Вы ведь не хотите проблем с законом?
— Проблемы могут быть у вас, — вступился за коллегу Масяненко. — Если оружие будет сдано в соответствующие органы.
— Разбирательства не выгодны ни вам, ни нам. Все обошлось, и мы надеемся на взаимопонимание… — Старик выразительно взглянул на городского хирурга.
— Наши претензии, в свете благополучного исхода, не так уж и велики. Расстерилизованная операционная, испуганный медперсонал и подпорченный вечер. — Олег обернулся к Николаю. — Что же касается нашего коллеги…
— Не надо! Я сам… — Рассветов грубо осадил хлопочущего за него приятеля. — Покиньте операционный зал! — рявкнул он.
И, демонстративно отвернувшись, занялся лежащим на полу мужчиной. Морсан вяло реагировал на тактильную стимуляцию и бурно — на болевую. «Зрачки равные, рефлексы в норме, кровоизлияний нет…» — удовлетворенно констатировал анестезиолог. Добившись вялого сопротивления в виде отмахиваний и неразборчивого бормотания, Рассветов объявил:
— Сотрясение мозга. Утром — на прием к неврологу. — Он кивнул ромалэ, суетившимся рядом. — Забирайте.
Мужчины резво подхватили и бодро покинули операционную.
На смену им влетела взволнованная санитарка:
— Милиция! Приехали! — Переведя дыхание, женщина радостно уточнила: — Трое, с пистолетами!
— Неактуально! — проворчал Олег. — Ну что, Коля, я говорю, чтобы вывозили, — кивнул он на злополучного пациента.
— Говори. — С медицинской точки зрения цыган был ему уже неинтересен.
— Да, так что с инцидентом? Мне все подробно и честно рассказывать товарищам из органов? Или как? — прямо спросил Масяненко у барона.
— Вы умный человек, доктор. И мы прекрасно понимаем друг друга. Мы настоятельно просим вас о снисходительном отношении к нашему товарищу. И оценим ваше согласие…
— Хорошо. — Олег избавил собеседника от гнетущего продолжения. — Все, что произошло в этих стенах, здесь и останется. По крайней мере на официальном уровне…
— Пройдемте со мной. Вам необходима перевязка. — Масяненко кивнул на изрезанную шею цыгана.
Остроносый профиль барона чинно удалился вслед за городским хирургом.
— Спасибо вам! — Зайра тихо подошла к Николаю. — Вы… вы… Я восхищена! — К ее слезам он уже успел привыкнуть, но сейчас смутился.
— Да чего уж там! — буркнул анестезиолог. — Обидно стало, вот и…
— Спасибо, доктор! — Голос лежащего на столе цыгана был картавым и немелодичным.
В оперзал с грохотом вкатились присланные Олегом носилки.
— Карета подана! — Палатная медсестра весело подмигнула уныло кивнувшей анестезистке. — Небось заждались уже…
— Мы не скучали, — заверил ее Рассветов.
— Наслышаны, наслышаны. В коридоре целый табор суетился. Не прорвешься.
Пациент вяло переполз на портативное ложе.
— Газуйте! — разрешил Николай. — Палата далече?
— У самого выхода. Олег Степанович распорядился.
— И то верно. Нечего милиции и родне по всему отделению шляться.
Цыган в коридоре не было. Свернув за угол, они увидели троих парней в милицейской форме, которые фактически заблокировали проход к палате прооперированного.
