Через несколько лет поисков постоянного пристанища Пискатору удалось в 1962 году стать руководителем западноберлинского театра «Фрайе Фольксбюне», тогда не еще не имевшего своей собственной сцены. Именно поэтому Пискатор открыл свой первый сезон постановкой спектакля «Наместник» на сцене «Театра на Курфюрстендамм» – театра, подходящего для требуемых драматических эффектов на сцене {356}. При этом выбрали произведение, отвечавшее целям Коммунистической партии.
В спектакле «Наместник» два основных персонажа: Курт Герштейн, созданный на основе реально существовавшего человека, и вымышленный отец Риккардо Фонтана. Реально существовавший Герштейн – нацистский офицер, находившийся после войны в плену у союзников, – оставил письменное заявление, позднее якобы в общих чертах послужившее принципиальной основой для спектакля. История, изложенная Герштейном, вполне могла иметь в основе реальность, но это был запутавшийся в жизни человек, обнаруженный повешенным в камере прежде, чем правдивость его истории была подтверждена. Возможно, Гернштейн совершил самоубийство. Таким образом, он остается загадочной фигурой {357}. Фонтана является вымышленным персонажем, хотя Хоххут утверждал, что создал этого героя на основе отца Максимилиана Кольбе и отца Бернхарда Лихтенберга, а пьеса посвящена им обоим, и также на основе похожих на них самоотверженных священнослужителей {358}.
Основная сюжетная линия спектакля «Наместник» заключается в том, что один положительный персонаж, нацист Герштейн, рассказывает другому положительному персонажу, вымышленному священнику Фонтане, о манере поведения нацистов с евреями. Фонтане, однако, постоянно мешают в его попытках довести эту информацию до папы. Когда же ему наконец удается сделать это, папа Пий XII не проявляет какого-либо беспокойства о жертвах. Тогда Фонтана приносит себя в жертву, нашив себе на одежду желтую звезду и отправившись в концентрационный лагерь. Таким образом, он становится истинным наместником Христа. К сквозным темам относятся идеи о том, что война Гитлера против Советского Союза была своего рода папским крестовым походом, и Пия с иезуитами прежде всего заботили их инвестиции в военные предприятия.
Хоххут неоднократно участвовал в различного рода дискуссиях по этому вопросу. Как минимум однажды он написал, что «Наместник» не является обвинением в антисемитизме, поскольку не существовало никаких доказательств приверженности Пия антисемитизму {359}. Очевидно, молчание какого-либо персонажа не способствует развитию театральной постановки, поэтому Пий достаточно долго не появляется на сцене. Папское молчание, однако, является предметом многочисленных диалогов в окончательном варианте пьесы. Почти все остальные персонажи либо обсуждают между собой, либо хотя бы упоминают нежелание папы римского прямо и решительно высказаться против обращения Гитлера с евреями, что приводит к прямой конфронтации, выраженной в ключевой сцене. В некоторых постановках это единственная сцена, где сам папа появляется на подмостках. В отдельных версиях спектакля завершающим действием папы является то, что он умывает руки, запачканные чернилами в результате редактирования так и не доделанного заявления. Этот жест напоминает Понтия Пилата {360}.
Если бы постановка длилась в полном соответствии с написанным, то «Наместника» надо было бы играть семь или восемь часов. Так как это не соответствовало театральным принципам, немецкий постановщик Эрвин Пискатор отредактировал сценарий, учтя требование более приемлемой длительности спектакля, для чего он внес весьма существенные изменения в пьесу {361}. Фактически в каждой стране, где пьеса шла на сцене, создавали значительные правки как ее сюжета, так и сценического оформления.
Краткое изложение первоначальной версии спектакля в постановке Пискатора таково:
Акт I: Спектакль «Наместник» начинается с обсуждения вопроса, следует ли папе Пию XII отменить конкордат[44] в знак протеста против действий нацистов. Бессердечный католический промышленник в исполнении того же актера, что играет и роль Пия, защищает применение им рабского труда на своих предприятиях.
Акт II: Гитлер боялся Пия больше, чем любого другого мирового лидера. Пий тем не менее имеет слишком много коммерческих интересов, которые не позволяют ему осудить Гитлера. Кардинал утверждает, что нацисты являются последним бастионом против советского господства в Европе.
Акт III: Когда «под окнами резиденции папы» на евреев производят облаву, Риккардо Фонтана, вымышленный священник, провозглашает: «Ничего не делать так же плохо, как принять чью-либо сторону… Бог может простить палача за его работу, но не священника, не папу!» Немецкий офицер замечает, что папа тепло принял тысячи немецких солдат.
Акт IV: Пий, с «аристократической невозмутимостью» и «ледяным блеском» в глазах, выражает обеспокоенность по поводу финансовых активов Ватикана и бомбардировок заводов авиацией союзников. Он беспокоится, что авианалеты будут способствовать обнищанию итальянских рабочих и те в конечном счете станут анархистами либо коммунистами. Пий подтверждает свою решимость помочь евреям, храня молчание, пытаясь избежать еще большего зла. Когда Фонтана задает ему гневные вопросы, Пий разглагольствует о геополитической важности того, что сильная Германия противостоит советской угрозе.
Акт V: Фонтана откидывает свою одежду и демонстрирует желтую звезду в знак поддержки евреев. Он присоединяется к высылаемым на смерть в Освенцим, где происходит остальная часть действия, которое завершается цитатой немецкого посла Эрнста фон Вайцзеккера: «Поскольку здесь, в Риме, видимо, не следует ожидать дальнейших действий относительно еврейской проблемы, можно предположить, что этот вопрос, так осложнявший отношения между Германией и Ватиканом, уже урегулирован» {362}.
Спектакль «Наместник» стал более известен своими обвинениями против папы, чем сюжетом или какой-либо театральной идеей. В спектакле отсутствовало развитие Пия в качестве трагической фигуры, поскольку в том не было ни трагической нерешительности, ни раздиравших его противоречий. Ему недоставало не только христианской любви, но даже обычной человеческой порядочности. Еженедельник «Варьете» со своей стороны дал спектаклю следующую краткую оценку: «Такой материал, безусловно, с трудом поддается воплощению на сцене, и сомнительно, чтобы он подошел для гастролей или постоянного репертуара» {363}.
Спектакль – это просто игра, но Хоххут и все имевшие отношение к пьесе «Наместник» хотели создать нечто большее. Согласно высказыванию Хоххута, «главный тезис» спектакля заключался в том, что «Гитлер отказался бы от программы массового уничтожения, если бы только высокопоставленные немецкие священнослужители… или Ватикан… убедительно вмешались в этот вопрос» {364}.
В «Исторических пояснениях» к пьесе «Наместник» Хоххут говорит: «Пожалуй, еще никогда прежде в истории человечества такое множество людей не платило ценою своей жизни за пассивность одного государственного деятеля» {365}. В редакционной статье журнал иезуитов «Америка» дал на это следующий ответ: «Пожалуй, еще никогда прежде в истории человечества такое множество злобных, тенденциозных и низких обвинений во внутренних побуждениях не было основано на таких шатких, искаженных и сфальсифицированных исторических аргументах. Спектакль «Наместник» представляет собой злобную клевету» {366}.
После того как спектакль «Наместник» увидел свет, без каких-либо новых доказательств изложенной в нем идеи, общее представление о Пие XII, сложившееся на основе широко известной о нем в течение двух десятилетий информации, внезапно и бесповоротно переменилось: тот, кто был безупречно белым, теперь стал черным как смоль. Это побудило журнал «Америка» задать вопрос:
«Что произошло? … Как можно одним взмахом стереть обоснованную и добровольную дань памяти папе Пию XII? Почему она перестает иметь какое-либо значение, стоило только появиться на сцене спектаклю «Наместник»? Согласно какой диалектике или же в результате какого человеческого непостоянства известный благодетель человечества, и в первую очередь евреев, сейчас стал преступником?» {367}
Многие исследователи спектакля задавались вопросом, где Хоххут мог получить информацию, в частности, относящуюся к внутренним побуждениям папы. Один из авторов таких исследований писал:
«Где Хоххут мог получить факты для своего спектакля? Он мог использовать свидетельские показания, представленные на Нюрнбергском процессе и на суде над Эйхманом[45], мог ознакомиться с архивными материалами США и Германии, а также с современными документами. Ему были предоставлены материалы для того, чтобы он описал преследования евреев и сцены в концлагере. Но у него вообще нет каких-либо ссылок на документальные свидетельства, когда он выдвигает основные обвинения против Пия XII, объясняя молчание папы его низменными внутренними побуждениями {368}.
