Оставались «пустяки» – подобрать материал звукопоглощающего слоя, притом такой, чтобы он был прочным, несгораемым, не слишком тяжелым, не собирал пыли. Новые серии экспериментов позволили остановиться на двух типах поглотителей – в виде нескольких слоев металлических сеток и в виде ряда тонких перфорированных металлических листов. Но и этого оказалось мало. Выяснилось, что при неполной загрузке зала звуки будут отражаться и от мебели. Следовательно, ее также требовалось изготовлять особым образом[177].
Само собой, Дворец в соответствии с последними достижениями американской техники снабжался системой кондиционирования воздуха, которая до этого применялась в Москве только в качестве эксперимента. Но и советская научная мысль не стояла на месте – кондиционирование дополнялось принципиально новой системой очистки воздуха от пыли и бактерий методом аэроионизации. Разработанный А.Л. Чижевским метод проходил испытания в специальной лаборатории, и предварительные результаты позволяли судить о благотворном воздействии ионов на чистоту воздуха[178].
Вообще санитарно-техническое оборудование Дворца отличалось исключительной сложностью и включало системы отопления, вентиляции, теплоснабжения, холодоснабжения, горячего, пожарного и хозяйственного водоснабжения, мусоро– и пылеудаления (в том числе пылесосную станцию), дренчерные и спринклерные противопожарные системы, фекальную и ливневую канализации, дренаж. Управлять этим разветвленным и запутанным хозяйством можно было только с помощью автоматизированной системы, которая проектировалась отделом сантехники при Управлении строительством. Разрешением возникающих проблем занималась специальная комиссия в составе одного члена-корреспондента Академии наук, семи профессоров, а также представителей нескольких научно-исследовательских институтов[179].
Все передовые информационные технологии должны были найти свое применение в оборудовании Дворца: залы снабжались киноустановками, все помещения радиофицировались, везде устанавливались телефонные аппараты. И самая главная новинка – телевидение: проводимые в Большом и Малых залах мероприятия могли бы транслироваться на всю страну. Но габариты тогдашней телевизионной техники никак не позволяли уместить все необходимое оборудование в отводимых для него помещениях. И специалисты-телевизионщики упорно работали над уменьшением размеров своей техники[180].
Целые коллективы трудились над разработкой освещения Дворца, как внутреннего, так и наружного, рассчитывая мощность потребляемой энергии и изобретая особые прожекторы для подсветки башни и статуи В.И. Ленина в ночное время.
Специальные исследования климата Москвы показали, что облачность, закрывающая статую В.И. Ленина, ожидается примерно в течение 80 дней в году. В это время освещать ее было бессмысленно, так же как и в светлые летние ночи. В итоге подсветка могла функционировать всего-навсего от тысячи до 15 тысяч часов в год.
В 1934 году Оптический институт Академии наук СССР представил экспертное заключение по эскизному проекту Дворца Советов. Вывод оптиков поражал своей неожиданностью: единственным способом освещения статуи является устройство освещения изнутри! Тем самым ее нужно было делать из молочного стекла! Когда это причудливое решение отвергли, появились другие, чуть менее экзотические варианты, в частности устройство в оболочке фигуры В.И. Ленина отверстий, откуда мог бы изливаться свет. Все подобные решения рассматривали проблему только с точки зрения освещенности, напрочь забывая о конструктивных сложностях, о внешнем виде статуи.
В конце концов светотехники пришли к тому, с чего начали, – освещению прожекторами. Чтобы получить хорошее распределение света, их следовало расставить по сложной схеме: часть – на уступах здания, другие – на самой статуе, но большинство – на расстоянии одного-двух километров от Дворца. Предварительные расчеты, проведенные для этой схемы, показали, что потребляемая прожекторами мощность составит не такую уж большую величину – 500 киловатт. Сегодня подобная мощность расходуется на нужды подмосковного коттеджного поселка средних размеров.
Для освещения Большого зала сначала решили применить традиционную люстру, которая, будь она реализована, несомненно, стала бы самой большой в мире. Однако против такого решения восстали архитекторы. Они предложили освещать Большой зал отраженным от купола светом. Светильники должны были располагаться на кольцевых галереях, формирующих купол.
Тут оптика вступала в противоречие с акустикой – ведь для получения приемлемых акустических характеристик купол предполагался перфорированным, причем отверстия занимали бы более половины его площади. Попадающий на них световой поток не отражался, из-за чего интенсивность отраженного освещения снижалась также вдвое. Следовало искать взаимоприемлемое решение[181].
Освещение зала должно было функционировать в следующих режимах: рабочее, дежурное, аварийное и парадное. Кроме парадного белого освещения предполагалось и цветное, осуществляемое теми же светильниками с применением цветных светофильтров. Рабочее освещение включалось при уборке и обслуживании зала, мелком ремонте, а аварийное обеспечивало условия для безопасной эвакуации людей при чрезвычайных ситуациях, в том числе при авариях питающих энергосетей[182].
Поглощенные этими заботами светотехники совсем забросили разработку систем освещения Малого зала и прочих помещений Дворца. А кроме того, нужно было подумать над добрым десятком других, казалось бы, незначительных проблем, от каждой из которых тем не менее зависели строительство и эксплуатация Дворца.
Решение технических задач, которыми занимались ученые разных специальностей, инженеры, техники, квалифицированные рабочие, продвигалось вперед, принося конкретные результаты, которые нашли свое применение в послевоенном строительстве. А вот в делах, где ведущую роль играли архитекторы, продвижение вперед если и отмечалось, то было медленным и почти незаметным – притом что идей, предложений, планов выдвигались целые тучи. Причиной незадачливой судьбы гениальных проектов являлась их оторванность от реальной обстановки.
В полной мере это относится к решению градостроительных проблем, связанных с постановкой в центре Москвы огромного здания и с вписыванием его в структуру города.
Основными элементами планировочных мероприятий должны были стать организация площадей вокруг Дворца и прокладка проспекта Дворца Советов – от площади Дзержинского через Охотный Ряд вдоль Кремля к Дворцу и далее – через Лужники в новый Юго-Западный район.
Разработкой проектов планировки площадей и проспекта занялась архитектурно-планировочная мастерская № 2 Моссовета, которую вполне закономерно возглавили Б. Иофан, В. Щуко и В. Гельфрейх.
Задача, конечно, была исключительно сложной – предстояло сочетать фантазии зодчих с реальной действительностью, поскольку площадка для реконструкции представляла собой густонаселенную территорию площадью 1080 гектаров и с населением 220 тысяч человек, да еще при этом с большим количеством важнейших памятников архитектуры и просто ценных зданий.
Мастерская рьяно взялась за дело и уже к 1935 году предложила множество эскизных вариантов решения задачи. Начальный участок проспекта разногласий не вызывал: от площади Дзержинского он разделялся на два рукава. Один проходил по Театральному проезду, Охотному Ряду и Моховой улице, другой – пробивался через старую застройку позади гостиницы «Метрополь» и далее шел через площадь Революции и Манежную улицу. Квартал, лежащий между Кремлем и Библиотекой имени В.И. Ленина, безусловно сносился, и островами посреди проспекта оставались лишь гостиницы «Метрополь», «Москва» и Манеж. Поскольку продольная ось Дворца направлялась практически параллельно Кремлевской стене на протяжении от Боровицкой до угловой Арсенальной башни, этот отрезок проспекта от самого Охотного Ряда можно было бы ориентировать на главный фасад Дворца[183].
Начиная от улицы Фрунзе, между улицами Маркса и Энгельса и Москвой-рекой, проектировалась грандиозная площадь Дворца Советов, оформленная скульптурой, зелеными насаждениями и предназначенная для манифестаций, празднований, шествий и тому подобных массовых мероприятий. Для зрителей намечено было устроить трибуны в форме амфитеатра, слегка углубив для этого центральную часть площади. С правой стороны Дворца предполагалась вторая площадь, а с тыла, за Малым залом, – третья, занимающая площадь сносимых кварталов между Обыденским и Зачатьевским переулками. Реализация этого плана началась еще до его утверждения – сносом кварталов Обжорного и Лоскутных переулков и созданием на их месте Манежной площади, а продолжилась расчисткой территории перед новым Большим Каменным мостом[184].
