людей, выходящим из метро, в таких же светлых одеждах с флагами, цветами, шарами и плакатами и все как один приветствовали друг друга. Катя всем махала. Руслан сдержанно кивал, а Сергей то пальцы показывал, то говорил проходящему:
– Жыве Беларусь [31].
– Жыве, – отвечали ему.
– Круто, да? – спросил Сергей у Кирилла, внезапно как раньше хлопнув его по плечу. Иногда эта привычка ляпнуть рукой, еще и с силой Кирилла раздражала, а теперь даже легче стало от того, что в толпе вдруг появился хорошо знакомый оболтус Серега, который, казалось, не способен повзрослеть никогда.
– Я не думал, что народа так много, – признался Кирилл.
– Это еще не много, – сказал Сергей и первым поднялся наверх. Только выход из метро с другой стороны располагался совсем не так. Оттуда было куда удобней посмотреть на проспект, заполненный в обе стороны людьми. – И это еще не все, это лишь часть НАС!
Ждать на солнце оказалось неудобно, пришлось, отойти чуть в сторону в тень деревьев.
– Так это, что там с крышей? Починили? – спросил Сергей весело уже в тени.
– Да, но зато тут у кого-то крыша совсем потекла…
– Не бойся называть имя Волан-де-Морта [32]!
– О! А Ермошина [33] тогда Нагайна [34]? – весело спросила Катя.
– Определенно! – согласился Сергей и снова ударил Кирилла кулаком в плечо. – Ты это привыкай. Шуток будет много и большая часть из них тупые, как…
– Тссс, – со смехом перебил его Руслан.
– Короче, просто тупые, – рассмеялся Сергей.
– Просто смех побеждает страх, – призналась Катя и достала телефон. – Надо сделать пару кадров, а лучше запись для Вити.
Только тут Кирилл вдруг понял, что не заметил, как они стали говорить громче, как умолкли и подхватили общий крик «Уходи», и даже он вдруг незаметно стал хлопать в ладоши в такт с толпой, и не потому, что это заразно, а потому что внутри него с толпой что-то солидарно. От того, что говорится в новостях, просто тошнит, а тут вдруг дышать становится легче.
– Чувствуешь дух Свободы, а? – спросил радостно Сергей с тем же энтузиазмом, с каким он раньше вваливался в клуб.
«Ну, точно все нормально», – решил Кирилл и тоже улыбнулся. На самом деле он чувствовал этот самый дух, жалел, что так долго был в стороне, и ужасался, как не вышел на улицу еще раньше.
– Кир! – внезапно вырвалось из толпы и ему на шею бросилась сестра в белом халате, при этом ее волосы были завязаны в хвост и перевязаны длинной красной лентой, концы которой свисали вниз до самого пояса. – Как же мне тебя не хватало!
– Машка, – улыбаясь, сказал Кирилл и поежился увидев парня, с которым она пришла.
Флаг у него был на удочке и держал он ее рукой, запрятанной в гипс, только синеватые отекшие пальцы торчали, но удочку все равно сжимали уверенно. Взгляд этого парня Кириллу не понравился – слишком жесткий, слишком решительный, почти опасный. Ссадина над правой бровью, не до конца зажившая, делала его еще опасней на вид.
– Кир, это Артур, ты не смотри, что он такая бука, это на первый взгляд так, – сказала Маша. – Артур, это и есть мой брат Кирилл.
Вопреки ожиданиям, парень с суровым взглядом перекинул удочку в левую руку и протянул Кириллу не руку в гипсе, а один мизинец.
– Остальное не очень шевелится, – честно признался он.
Несмотря на взгляд, голос у него был интеллигентным, да и улыбка не очень веселая, но настоящая, и Кирилл, не сомневаясь, протянул ему мизинец, вспоминая детсадовскую присказку: «мирись-мирись и больше не дерись». Она показалась ему даже уместной, хоть он и не решился сказать ее вслух, только подумал, что лучше бы никому больше не драться.
– Ну что? Ты как? – спросил Сергей, который сам с Артуром познакомился не так давно.
Вместо ответа парень показал два пальца, не отпуская флаг.
– Уверен, что дойдешь? – все же уточнил Сергей.
– Даже спляшу, если надо, – уверенно ответил Артур.
У него тоже с собой был рюкзак, который он нес на одной лямке, явно как Сергей, готовый ко всему.
– Ну что? Наркоманы, овцы, безработные, вы готовы творить историю своей страны? – спросил Сергей.
– Кстати, про безработных, – усмехнулся Артур. – Это гениально, сначала уволить кучу народа из-за политических взглядов, а потом говорить, что безработные протестуют.
– Да ладно тебе, не будешь ты долго безработным. В новой стране всем найдется место!
– С моим везением…
– Стоп, а не ты ли мне говорил, что тебе повезло! – перебила Артура Маша.
– Ладно, повезло, – внезапно легко согласился он, а потом пояснил парням: – Когда меня брали, с ног сбили и телефон разбился, так что по факту они так и не поняли, пришивать мне «координатора [35]» или нет, то есть они просто поймали меня у стелы и все, а потом еще эта сумасшедшая меня вывезла.
Маша стыдливо и в то же время шутливо прикрыла глаза, признаваясь:
– Я такую чушь несла, вы не представляете, какие-то там признаки нарушения кровообращения придумывала, слов много медицинских впихивала. Заявила, что скоро у него будут образовываться тромбы, и он там умрет, а он, главное, сам на меня, как на дуру смотрел…
– А кто ты, если не отчаянная дура? – пожал плечами Артур. – ТАМ и ТАК доказывать. Ладно, идем.
Он первый сдвинулся с места, и только тогда Кирилл увидел у него следы на шее – толстые полосы, уже не багровые, скорее коричневые, но смотреть на них внезапно оказалось стыдно, будто он и сам был виноват в том, что кого-то где-то били.
– А почему он сказал о везении? – осторожно спросил Кирилл у сестры.
– Да потому, что его дважды брал ОМОН. Первый раз еще в июне, когда загоняли цепь солидарности [36], тогда же дали десять суток и уволили, но вроде хоть не били…
– А вы вообще были раньше знакомы?
– Нет, просто мы его вместе с Витей вывозили. Я Витю сразу не узнала, а потом как узнала… чуть истерику не
